Великодушный победитель

Великодушный победитель

Заслуги Суворова неоспоримы, но все их можно описать одной фразой - не проиграл ни одного сражения, и все они были выиграны при численном превосходстве неприятеля. Но, несмотря на это, в россиянских СМИ появилось уже несколько вбросов, порочащих славное имя великого русского полководца. Впрочем, нападки в его адрес начались еще в ту пору, когда Суворов благодаря своему военному таланту получил широкую известность за пределами России. Более всех преуспевали в этом, конечно же, французы, имевшие на него зуб. Не отставали от них и «нейтральные» англичане и даже австрияки с немцами, которые вроде бы считались союзниками России.

В 1800 году в Париже и Амстердаме вышла одна из первых книг о полководце, в которой рассказывалось о том, что «Суворов был всего-навсего смешным шутом, если бы не показал себя самым воинственным варваром. Это чудовище, которое заключает в теле обезьяны душу собаки и живодера. Аттила, его соотечественник и, вероятно, предок, не был ни столь удачлив, ни столь жесток. Ему присуща врожденная свирепость, занимающая место храбрости: он льет кровь по инстинкту, подобно тигру». Европейская ненависть к Суворову уживалась с европейской же безграмотностью - главными мотивами очернителей были элементарные зависть и страх.

Австрийцы чаще всего обвиняли Суворова в том, что он воюет не по правилам, вопреки канонам стратегии и тактики, а победы его приписывались случайностям, фортуне, счастливому совпадению, на что Александр Васильевич возражал: «Один раз – счастье, два раза – счастье, помилуй Бог. Надо же когда-нибудь и немножко умения». Но чаще всего обвиняли Суворова все-таки в крайней жестокости. Особенно поляки - они припоминали ему чрезмерные, по их мнению, жертвы при подавлении восстания 1794 года. Однако Суворов действовал адекватно боевой обстановке, и если в его солдат при штурме предместья Варшавы стреляли из окон практически всех жилых домов, то он лишь отвечал имеющимися у него силами и средствами. И сразу прекратил бой, когда противник начал сдаваться, выбросив белые флаги. Известен и его суровый приказ-напоминание к своим солдатам: «Победителю прилично великодушие. С пленными поступать человеколюбиво, стыдиться варварства. Сдающимся давай пощаду: грех напрасно убивать. Они такие же люди. Обывателя не обижать: он нас поит и кормит».

Суворов в отличие от тех же немцев, находившихся на русской службе, проявлял уважение к местным обычаям и законным властям, пресекал случаи мародерства. Вот что писал назначенный Суворовым новый варшавский комендант Орловский плененному Костюшко: «Вас могут утешить великодушие и умеренность победителей в отношении побежденных. Если они будут всегда поступать таким образом, наш народ, судя по его характеру, крепко привяжется к победителям».

Высокое благородство духа русского полководца не могло быть оценено по достоинству иностранцами, продолжавшими на него клеветать. В их понимании русские по своей якобы азиатской природе не могли обладать высокими морально-нравственными качествами, оставаясь варварами. Не удержался от соблазна пнуть русского медведя и популярный английский поэт, современник Суворова – Байрон. В своей поэме «Дон Жуан» он вывел образ полководца как человека кровожадного и беспощадного. Суворов выставлялся бессердечным даже по отношению к подчиненным. Однако хорошо известно, что практически все свои победы он одержал не только меньшими, чем у противника, силами, но и с меньшими в разы потерями, потому что по-настоящему берег своих солдат. Известна его отеческая забота о тех, с кем генералиссимус любил общаться и в походе, и на привале, находя в этом для себя большую пользу. Ведь службу он начинал рядовым мушкетером в Семеновском лейб-гвардейском полку, где прослужил шесть с половиной лет.

Но, как видно, и по прошествии двухсот лет все по-прежнему вращается вокруг необычайной везучести полководца и его «кровожадности». Страшен врагам России и мертвый Суворов, не дает своими громкими победами покоя «гробокопателям». Словно предчувствуя это, Александр Васильевич писал: «Геройство побеждает храбрость, терпение – скорость, рассудок – ум, труд – лень, история – газеты».

Отдельного рассказа стоит попытка записать православного христианина, патриота и монархиста Суворова в масоны. Слухи о его причастности к ним тянутся с Семилетней войны 1756–1763 годов, в которой молодой Суворов принимал деятельное участие. В 1761 году губернатором только что завоеванной русскими Восточной Пруссии был назначен его отец – генерал-поручик Василий Иванович Суворов, которому хотелось собрать как можно больше информации о населявших эту землю людях, их настроениях и тайных обществах. Находясь в отпуске по ранению в резиденции отца Кенигсберге, молодой подполковник Суворов по просьбе дражайшего родителя наведался с разведывательными целями в местную масонскую ложу «К трем коронам», представившись там их единомышленником и братом из петербургской ложи «Три звезды», которой на самом деле никогда не существовало. Обрадованные визитом сына губернатора местные братья тут же записали оберст-лейтенанта Александра фон Суворофф в свою организацию.

В течение двух месяцев кенигсбергские братья числили Александра Суворова в списках и даже уведомили о нем берлинскую ложу. Но русский подполковник на их собраниях больше не появлялся. Выполнив поручение отца, Суворов отбыл в действующую армию и с отличием сражался против масонских «братьев» пруссаков всю кампанию.

Источник: «Правый взгляд»

Написать комментарий