ПРЕМУДРОСТЬ БОЖИЯ, ОТДЕЛЕННАЯ ОТ БОГА:
Соблазны «софианства» и неоязычества наших дней
София – Премудрость Божия – Сам Бог-Слово, Спаситель наш, Которым созидалась Церковь (Притч.9:1-5). С Софией – Премудростью Божией – связана наша глубочайшая, «коренная» религиозная интуиция: ей посвящены главные православные храмы в Византии, Болгарии, на Руси.
В начале ХХ века этот корень дал, казалось бы, новые побеги – имеется в виду так называемое «софианство». Трудно сказать о нем в двух словах. Но суть проблемы, как представляется, в том, что была сделана попытка отделить премудрость Божию от Бога и отдать ее мiру (или «душе мiра»). Это напоминает своевольное присвоение плодов дерева познания и может иметь результатом только падение. «Эмансипированная» от Творца и отданная творению премудрость оборачивается мудростью века сего. Здесь происходит тонкое проникновение язычества.
Наш век – это век новой мощной волны наступления неоязычества на Христианство. Нам нельзя недооценивать этой опасности. Женщина-христианка тоже находится под сильным давлением неоязыческой реакции и может стать ее пленницей даже незаметно для себя – прежде всего тогда, когда она присваивает себе красоту и тайну, когда самоутверждается и идолопоклонствует самой себе.
Софианская идея «вечной женственности» в этом смысле – один из соблазнов женской души и души России. Есть и другие – в них тоже обнаруживаются языческие корни. Например, бердяевская идея о том, что «женственное начало» России, содержательное, но пассивное и аморфное, нуждается в формирующей творческой активности Запада. Сегодня эта идея в разных ее вариациях продолжает привлекать не только демократов-западников, но и вроде бы патриотически настроенные круги, которые увлечены нордическим культом силы и мужества и надеются обручить Третий Рим (Москву) и Третий Рейх.
Однако воспользуемся опытом наших предков – попытаемся проверить истинность красотой.
В связи с размышлениями о наступлении язычества на Христианство в последние времена мне почему-то часто вспоминаются картины одного художника, известного в 1970-80-хх годах и безвременно погибшего. Свои картины он подписывал выразительным псевдонимом «Великоросс». Он исповедовал себя сыном Великой России, но при этом его увлекала героическая вагнеровская тема, воинственный германский дух, мистическая почва Индии, хранящая следы древних ариев... Он словно предугадал, что Россию попытаются повернуть на этот путь. Он был очень талантлив, и многие из заветных своих идей сумел передать в запоминающихся зримых образах. Вглядимся в них... На его полотнах – Россия, и одновременно вроде бы уже не Россия. Прекрасные пейзажи, но неба нет. Прекрасные славянские лица, но во взглядах – холодная сталь. Вот женщина дивной красоты ждет кого-то у окна. Лицо освящено свечей, но это только внешний свет. Внутреннего света нет. Вот «Человек с филином». Здесь все насыщено премудрой ведонической символикой, но поражает хищный профиль, хмурый взгляд из-под косматых бровей, огромный воротник из звериной шкуры...
Зверь выходит из бездны. Языческий мiр поднимает голову... Содержится ли истина в этой красоте? И какую мы выберем красоту?.. Пугает та «всемiрная отзывчивость» России, которая в чрезмерных дозах может переходить в чужебесие… Соблазнившись же тленной красотой, человек становится «гражданином мiра», а России, по сути, уже не принадлежит.
Скажем теперь о тех, кто не хочет покинуть Дом Премудрости и отчий дом. Христианке-России не нужны ни духовные пряности Востока, ни отшлифованные формы цивилизации Запада.
Душа России, как невеста, нуждается в соединении с Духом Святым в стяжании Духа. Только это для нее жизненно важно, только в этом смысл ее существования в мiре. Конечно, существует внутренняя взаимосвязь России с Западом, но она совсем не та, какою ее представляют многие современные философы и политики, а также иные ее «спасители».
«Душа», «страна», «земля», «вселенная» – едва ли не на всех наречиях эти слова – женского рода, в чем можно увидеть глубиннейшую языковую интуицию. Россия самим своим явлением в мiре взывает, чтобы каждая душа, а по возможности и каждая страна, и вся вселенная уневестились Богу, становясь участницами духовного рождения нового человека и человечества для нового неба и новой земли – для вечности. Каждую душу, каждую страну тихо зовет христианка-Россия в Дом Премудрости – в Церковь – приобщиться к истине Православия.
Но какая красота способна в наибольшей полноте удостоверить эту истину, привлечь к ней сердца и души? Кроткий Лик Богоматери. В неизъяснимом совершенстве явлена в нашей Теплой Заступнице та нетленная красота, о которой говорил апостол Петр.
Богоматерь несла в Себе Тайну неизмеримо более высокую, чем все тайны мiроздания. В этой Тайне преодолевались законы естества, соединялись Материнство и Девство, Бог и человек. И тем не менее, Пресвятая Владычица отклоняет все слова, возвышающие Ее и касающиеся Ее Тайны. Она как бы говорит все это время: это – Тайна не Моя. Архангел прославляет Ее: «Благословенна Ты в женах!..» – а Она ему отвечает: «Се, раба Господня». Ее славит родственница Елисавета, которой Дух Святой открыл тайну Богомладенца – и опять звучат слова: «Величит душа Моя Господа и возрадовался Дух Мой о Бозе Спасе Моем». Она возвращает Тайну Тому, Кому эта Тайна изначально принадлежит.
Преклонимся же перед смирением и величайшей, безпримерной тишиной Ее духа. Задумаемся, как глубоко созвучна, как вторит этой тишине окружающая нас тайна мiра Божьего. Ведь и небеса исполнены молчаливой красы, и земля молча несет свои раны и дарит хлеб. Деревья молча забирают грязь, отдают кислород и молча растут ввысь. Крестное Древо – это не случайно, Крест мог быть только деревянным, потому что дерево имеет много от сущности Креста. Крестное стояние... И женщина-христианка призвана к такому молчаливому стоянию. И христианка-Россия пребывает в крестном претерпевании своей жертвенной доли, совершая этот подвиг в сокровенной неотмiрной тишине...
