Великое призвание старчества: архимандриту Кириллу (Павлову) исполнилось 97 лет
Старчество еще в древние времена процветало на Руси. Об этом подробно рассказывается в Киево-Печерском патерике 1051 года - источнике разных исторических сведений о первых православных подвижниках. Сердцем же Православия издавна считалась Троице-Сергиева Лавра. Именно отсюда и начался благочестивый путь всероссийского старца архимандрита Кирилла (Павлова). Его великое призвание - служить Господу Богу и людям, указывая праведный путь жизни, предостерегая от опасностей и открывая Божью волю - давно определили чистота его сердца, высокий нравственный уровень и личная святость.
По многим спорным вопросам, раздирающим церковное общество, люди притекали к батюшке, для них его слова были настолько авторитетны, что не требовалось дожидаться соборных церковных постановлений. Однако отец Кирилл никогда не противопоставлял свое мнение церковному. Ум старца, как у многих святых отцов, плавает в Евангелии. Практически все его ответы на наши вопросы были не его собственными измышлениями, а прямыми цитатами из Евангелия. Слово Божие в жизни тех, кто следовал советам старца с доверием и послушанием, всегда приносило плод. В этом и совершалась сила Божия: всегда исполняя заповеди сам, он мог показать другим, как исполнить Евангелие в каждом конкретном случае.
Архимандрит Кирилл (Павлов) до сего дня является духовником Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Сам батюшка очень любит Священное Писание. После обеденной трапезы к нему в келию каждый раз набивалось множество монахов. Он открывал Евангелие, читал главу, закрывал и – без всяких трактовок и наставлений говорил свои знаменательные слова: «А теперь все на заслуженный отдых!» Известно, что монахи собираются на братский молебен к 5-ти утра, и днем перед вечерним Богослужением могут немного отдохнуть. Батюшка вообще часто говорил Евангельскими словами. Например, мог идти по братскому корпусу и, увидев одного из монахов, обратиться к нему: «Симон Ионин! Любишь ли ты Меня?» – и так до трех раз (Ин. 21:15–17).
+ + +
У батюшки была своеобразная «ловушка» для духовных чад. Когда мы спрашивали его благословения на выбор того или иного решения, он всегда спрашивал: «А ты сам, как думаешь?» И когда человек излагал свое желание, батюшка, как правило, благословлял: «Так и поступай». Подобно Амвросию Оптинскому, говорившему своим чадам: «Я человек слабый: если вы меня начнете уговаривать, я соглашусь», – отец Кирилл также никогда не ломал свободной воли человека. Я, признаться, не сразу разгадал эту «ловушку», но потом всегда сразу спрашивал: «Батюшка, как вы благословите». Он задумывался и давал свой совет. Часто на сложные вопросы батюшка отвечал не сразу: «Надо помолиться», – говорил он. Или предлагал: «Давай подождем до такого-то срока, а потом решим».
Сам кроткий облик отца Кирилла, тихий голос, согревающая любовь оказывают на людей сильнейшее воздействие. Перед нашей встречей я обыкновенно готовил целый список вопросов, но рядом с ним многие вопросы сами по себе разрешались, и необходимости что-либо спрашивать уже не было. На все праздники батюшка раздавал сладости, шоколадки, конфеты. Многие его духовные чада растягивали угощение на долгое время, употребляя утром после святой воды и просфоры как вещественное благословение отца Кирилла.
+ + +
+ + +
Мы знаем, что молитва батюшки обладает огромной действенной силой. Однажды я привел к нему одного высокопоставленного чиновника. Будучи яркой масштабной личностью, тот имел слабость к выпивке. Когда мы зашли в келию, батюшка нас радостно встретил, надел свою келейную полумантию, епитрахиль, поручи и сказал: «Давайте помолимся». Молитвы перед исповедью батюшка читал по множеству раз в день – всякий раз, когда кто-нибудь приходил, и его надо было поисповедовать. Когда старец начал молиться, повернувшись к нам спиной, этот респектабельный человек вдруг вздрогнул, его прошибла дрожь, и он впервые в жизни испытал глубочайшее раскаяние и великий стыд. Исповедовавшись со слезами на коленях, он с неожиданным смирением принял от батюшки епитимью: «Больше не пить ни капли». К своему великому удивлению он эту епитимью исполнил: и больше ни соблазны, ни собственная многолетняя тяга к спиртному не могли пересилить запрет старца. Батюшка сказал прямо: «Если ты вернешься к своей привычке, то сопьешься, и никакой пользы ни Отечеству, ни семье, ни себе самому не принесешь. Столь многим одаренный ты станешь мерзостью пред Богом». Для многих его слова и молитва были скрепляющей печатью, и жизнь менялась.
+ + +
Батюшка избегал встреч с теми, кто ему не до конца доверял. Если чувствовал, что человек сомневается, – не принимал. Не могу припомнить ни одного случая, чтобы старец на кого-нибудь повысил голос. Когда ему пытались что-то навязать, с чем он был не согласен, он просто замолкал и сидел молча или под каким-нибудь предлогом удалялся. Отец Кирилл обычно отказывал в духовном руководстве тем, кто испрашивая совета, брал благословение, но поступал по-своему. Ничего хорошего в жизни таких людей и не случалось. У батюшки были любимые чада – самые послушные, испытавшие силу батюшкиных молитв на себе. «По вере вашей да будет вам» (Мф 9:29).
+ + +
Когда отец Кирилл жил в резиденции Патриарха в Переделкино, он много болел, попасть к нему было практически невозможно. Надо было договариваться с келейницами, с которыми у отца Кирилла были очень трогательные отношения. Как-то батюшка благословил приехать к нему с одним очень важным человеком, которому нужен был совет, но по каким-то причинам в дороге этому человеку пришлось задержаться. Я прошел к отцу Кириллу один, поисповедовался, и как раз подъехал этот человек. Надо было испросить разрешения келейницы, которая одна могла сказать охране на воротах, чтобы его пропустили. Но она наотрез отказалась: «Батюшку утомили, сегодня он уже никого принимать не будет». У отца Кирилла потрясающая память: он на неделю вперед помнил, во сколько и кто к нему должен приехать. И я ни разу не видел, чтобы он что-то записывал. Зная, что встреча назначена на сегодня, батюшка стал упрашивать свою келейницу. Она только и твердила: «Вы устали». «Это последний посетитель», – продолжал он. Но она была непреклонна. Батюшка понимал, что человек ехал издалека и нуждается в помощи, но никак не мог уговорить келейницу пропустить. В конечном счете, батюшка развел руками: «Видишь, ничего у нас не получается», – сказал он мне. С ним невозможно было создать какой-либо конфликт. Как только ситуация становилась неразрешимой, он уступал. Может быть, дело страдало, но мир сохранялся.
Источник: Журнал "Покров" 8 сентября 2016 г.
