Пусть ваша любовь к ближним будет тем крепче, чем сильнее любовь к вам Христова

Пусть ваша любовь к ближним будет тем крепче, чем сильнее любовь к вам Христова

    Поучение в 15-ю неделю по Пятидесятнице. В первой половине сегоднешнего Евангельскаго чтения идет речь о заповедях любви к Богу и ближним. На вопрос законника: «Кая заповедь больши есть в законе? Иисус рече ему: возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всею мыслию твоею. Сия есть первая и большая заповедь. Вторая же подобна ей: возлюбиши искренняго ближнего твоего, яко сам себе» (Матф. 22:35-39). Обе заповеди упоминаются в Книгах Моисеевых (Втор. 6:5; Лев. 19:18), следственно обе суть ветхозаветные. Но встречается недоумение: в прощальной беседе с учениками, накануне крестных страданий Иисус Христос заповедь о любви к ближним повидимому не признает ветхозаветною, говоря: «заповедь новую даю вам, да любите друг друга. Якоже возлюбих вы, да и вы любите себе» (Иоан. 13:34). Если заповедь о любви к ближним предписана была в Ветхом Завете и была известна ветхозаветным верующим, то как надобно понимать, что Христос туже заповедь называет новою, присовокупляя при этом, что любовь к ближним есть главное отличие учеников Его? «О сем разумеют вси, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою» (Иоан. 13:34-35).
   Правда, одна и таже заповедь о любви к ближним, обязательная для верующих во Христа, была обязательна и для ветхозаветных людей, но есть и существенное различие. По ветхозаветному учению, каждому должно любить ближнего, как самого себя, мерилом любви к ближним поставляется любовь к себе самому, то есть желай добра ближним и делай им добро в той же мере, как желаешь и делаешь себе самому. Но Законодатель Нового Завета требует гораздо большей и высшей любви к ближним. Сказав: «любите друг друга, Он присовокупил Как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга». Стало быть мерилом любви к ближним Он поставляет не любовь к самим себе, но любовь Его к людям. В чем же состоит Его любовь к людям? В том, что Он будучи Богом, единосущным и равночестным Отцу и Святому Духу, нас ради человек и нашего ради спасения, соделался человеком, единоплотным и единокровным с нами, и в сей плоти пострадал и сию кровь пролил за нас на кресте. Затем Он в воскресшем теле вознесся на небеса; но это не значит, что он прервал общение с нами. Нет, Он дал обетование: «се Аз с вами есмь до скончания века» (Мф.28:20). И сие обетование исполняется в основанной Им Церкви, ибо она есть тело Его. Он так близок к ней, как глава к телу; она не может жить без Него, как тело без главы. Не только пребывает Он в совокупности членов церковнаго тела, но и в каждом из них отдельно. В таинстве крещения каждый облекается во Христа, то есть Христос становится близким к ним, как срачица близка к телу. В таинстве причащения верующий во Христа вступает в общение с Ним столь тесное, что является единоплотным и единокровным с Ним, и так как Христос есть не только человек, но вместе Бог во плоти, то причащаясь тела и крови Его, делается причастником божественного естества (2 Петр. 1:4). Судя по столь необычайной близости к человеку Христа можно видеть, как велика любовь Его к человеку и какова следовательно должна быть любовь человека к ближнему. Она должна быть несравненно выше любви естественной. Любовь естественная одного человека к другому свойственна нам потому, что все мы происходим по плоти от единаго родоначальника, имеем одинаковую с ним природу, стало быть должны смотреть на себя как на членов единаго семейства, как на родных друг другу, ибо родным по самой природе свойственно любить друг друга. Но если единство природы побуждает нас к взаимной любви, то несравненно сильнейшее побуждение к ней заключается в любви ко всем нам Христа Спасителя. Если по сей неизреченной любви Он восприял нас в теснейшее общение с Собою, облекся в наше естество, не возгнушался нашей нечистоты греховной, понес для умилостивления Бога, прогневанного нашею неблагодарностию Ему, безмерное уничижение и крестную смерть, то как же нам не любить тех, которых он так неизреченно возлюбил? Всех нас Он связал с Собою неразрывными узами по вере, по крещению, по причастию Святых таин, по принадлежности к одной Церкви Его, именуемой телом Его. Как же нам за толикую любовь Его к нам не платить любовию не только к Нему, но и ко всем ближним нашим, соединенным с нами одними и теми же дарами Его милости к нам? Все мы ради общей любви Его к нам соделались чадами Отца небеснаго, следственно братьями по отношению друг к другу; как же братьям не любить друг друга? Пусть в житейском быту существует резкое различие между людьми по внешнему положению: одни богаты, другие бедны; одни знатны, другие худородны, но в храме Божием исчезает это различие: здесь все, как дети Отца небеснаго, равны пред лицем Его по вере во Христа, все приступают к одной чаше спасения, все без чинов стоят рядом друг с другом. Даже резкое различие по душевным достоинствам между просвещенными и невеждами, порочными и добродетельными не отделяет одних от других пред лицем общаго для всех Отца. Он милосерд к тем и другим, милует достойных, но щадит и недостойных, ожидая от них покаяния и исправления. Как же и нам не подражать такой любви Христа Спасителя к нашим ближним? Мы всех должны любить во имя Христа, взирая на них не как только на сродных нам по плоти, по происхождению от ветхого Адама, но наипаче как на сродных нам по вере в нового Адама Христа Спасителя, главу новаго, духовно обновленного Его благодатию человечества. Таково именно значение слов Христовых: «якоже Аз возлюбих вы, такожде и вы любите себе», т. е. пусть ваша любовь к ближним будет тем крепче, чем сильнее любовь к вам Христова. Пример любви к вам Христовой есть такое побуждение любить ближних, которое неизвестно было ветхозаветным верующим. Вот почему и заповедь о любви, данную ученикам Своим, Христос называет новою заповедию.
   Что требуется для исполнения этой новой заповеди? Самоотвержение. Любовь, пример которой Иисус Христос показал в своем лице, смирив себя для нашего спасения до крайней степени уничижения, немыслима без самоотвержения. Но если самоотвержение не есть что нибудь необычайное, когда идет речь о подвигах любви к ближним, то не покажется ли кому преувеличенным название новою, данное Христом заповеди о любви? Но о значении самоотвержения нельзя судить независимо от лица упражняющагося в подвигах самоотвержения. Чем выше лице, совершающее эти подвиги, тем выше самоотвержение. Мы удивляемся Моисею, который, по любви к своим иноплеменникам, для спасения их от гнева Божия за их идолопоклонство, просил Господа лучше изгладить его из книги живота, чем губить их. Мы удивляемся тому же самоотвержению в лице апостола Павла, который желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев своих, родных ему по плоти (Рим. 9:3). В истории нашего отечества мы видим удивительный пример смирения и самоотвержения в делах любви к ближним в лице тишайшаго царя Алексея Михайловича. Однажды в сопровождении Антиохийского патриарха он пришел в больницу Саввинскаго монастыря, им любимаго, и в одном из отделений этой больницы, где лежали самые безнадежные больные, покрытые гноем и зловонными язвами и струпами, подходил к каждому из них, кланялся им и целовал их в лицо и в руки, никем не брезгая нимало, не стесняясь гнилым и смрадным воздухом больницы. При этом он заставлял патриарха творить молитвословие о каждом из больных. Все это продолжалось очень долго. Изумлялся патриарх смирению и самоотвержению царя и с нетерпением ждал выхода из больницы, не вынося отвратительного зрелища и смрада, тогда как царь не показывал ни малейшего признака нетерпения и брезгливости. Все подобные подвиги смирения и самоотвержения в делах любви к ближним таковы, что нельзя не удивляться или и не благоговеть пред ними, в виду того, что совершали их великие по своему положению люди. Спускаться с высоты своего величия в глубину самоуничижения и самоотвержения поистинне есть изумительный подвиг. Но как ни велик этот подвиг, все же он ничтожен в сравнении с уничижением и самоотвержением Христа Спасителя, который, будучи Богом Творцем и Владыкою неба и земли, всего видимого и невидимаго, смирил себя, послушлив быв даже до крестной смерти, и все это по любви к нам. И добро бы мы стоили этой любви; нет, за грехи наши, за коснение в них, за наше позорное служение врагу Божию диаволу, мы заслуживали вечной погибели. Что может быть выше этой любви, этого самоотвержения? И может ли быть допускаемо какое нибудь сравнение с этою высотою самых высоких подвигов самоотвержения в среде людской? Мы не удивляемся терпению и уничижению людей, живущих постоянно в бедности, в грязной обстановке, ничем не отличающихся по труженнической жизни от рабочаго скота, ибо они ко всему этому привычны и с этим легко примиряются. Но если в сравнении с положением таких людей нам кажутся высокими и изумительными подвиги самоотвержения великих людей, — то как незначительны, даже ничтожны эти подвиги в сравнении с самоотверженною любовию к нам Богочеловека!
   Теперь понятно, почему Христос назвал новою данную Им заповедь о любви к ближним: она нова по чрезвычайной, необыкновенной трогательности побуждений к исполнению ее, указуемых нам в примере Христа. Будем, братия, помнить этот пример и благодарность Господу Иисусу за любовь Его к нам, соединенную с необычайным самоотвержением, будем свидетельствовать любовию к ближним, подражая любви и самоотвержению Христа Спасителя. «Не о себе каждый заботься, но каждый и о других, ибо в вас должны быть теже чувствования, какия и во Христе Иисусе» (Флп. 2:4-5).

Епископ Виссарион Нечаев

Написать комментарий