Священномученик Павел Никольский
Священномученик Павел родился 8 сентября 1896 года в городе Зарайске Рязанской губернии в семье псаломщика Дмитрия Павловича Никольского и его супруги Анастасии. Павел окончил Рязанскую Духовную семинарию в то время, когда началась Первая мировая война, и в 1916 он был взят на фронт и служил в чине прапорщика. В 1918 году он вернулся из армии и направился к отцу, служившему диаконом в Богоявленском храме в селе Плахино Михайловского уезда Рязанской губернии. Он приехал к отцу в тот момент, когда в нескольких уездах Рязанской губернии вспыхнуло крестьянское восстание; и, хотя Павел в нем никакого участия не принимал, после подавления восстания он был арестован и просидел полтора месяца в тюрьме. После признания его невиновным он был мобилизован в Красную армию, где как человек грамотный, стал учителем и секретарем военкома.
В 1922 году Павел Дмитриевич был рукоположен во священника к Ильинскому храму в селе Лобково Михайловского уезда; с 1928 года он стал служить в храме в честь великомученика Димитрия Солунского в селе Трасна Зарайского района.
В июне 1929 года отец Павел обратился к уполномоченному местного земельного общества с просьбой выделить ему землю в аренду. Вопрос был поставлен на решение общего собрания, и крестьяне проголосовали за выделение земли священнику. Это привело безбожников в гнев, и они обвинили священника в подкупе крестьян и оказании на них морального давления; 5 января 1930 года отец Павел был арестован и заключен в коломенскую тюрьму. На допросах он виновным себя не признал и опроверг все обвинения.
У следователя не было никаких доказательств преступной деятельности священника, но когда 29 января он составил обвинительное заключение, то охарактеризовал священника как бывшего офицера царской армии, принимавшего будто бы участие в кулацком восстании в Михайловском уезде, за что он будто бы отбывал наказание; он обвинил отца Павла «в том, что, используя религиозные чувства верующих», тот «вел среди них контрреволюционную агитацию, преследуя цель вызвать массовое недовольство по поводу обложения духовенства налогом».
3 февраля 1930 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило отца Павла к трем годам заключения в концлагере, и он был отправлен в распоряжение Управления северных лагерей особого назначения. Вернувшись из заключения в 1932 году, отец Павел поселился сначала в городе Серебряные Пруды, а в 1938 году переехал в Зарайск.
В 1940 году ему, как бывшему ранее в заключении, было предложено покинуть город, и он переехал в Рязань. В храме он не служил, но ходил молиться в Скорбященскую церковь, духовенство которой знало его как отбывшего заключение священника. Через некоторое время один из священников, также ходивший молиться в этот же храм, написал донесение в НКВД, будто отец Павел говорил ему, что на советскую должность он поступать не будет, потому что не хочет работать на советскую власть.
Отец Павел был арестован спустя неделю после начала Великой Отечественной войны, 30 июня 1941 года, и заключен в рязанскую тюрьму.
— Вас арестовали за антисоветскую деятельность. Вы намерены дать об этом правдивые показания органам следствия? — спросил священника следователь.
— Антисоветской деятельностью я не занимался и против советской власти не говорил, — ответил отец Павел.
— Вас уличают в вашей антисоветской деятельности свидетели.
— В Рязани у меня вообще не было знакомых, и я в присутствии свидетелей антисоветскую агитацию не проводил.
— В проводимой вами антисоветской деятельности вас уличают... ваши сослуживцы по церкви, — настаивал следователь. — Вы намерены нам дать об этом правдивые показания?
— Проживая в Рязани, я ни с кем не встречался... в церкви с кем-либо из служителей... повстречаюсь и только. Но в их присутствии я не проводил антисоветской агитации.
— Перечислите, с кем вам в церкви приходилось встречаться. Назовите их.
— Один раз я встречался с бывшим священником Федором Андреевичем Красновым, с ним я встречался в алтаре Скорбященской церкви. Часто встречался со священником Борисом Гавриловичем Скворцовым, он и сейчас служит в Скорбященской церкви, встречался и с другими верующими, которые посещали церковь.
— Расскажите, о чем вам приходилось разговаривать с Красновым.
— Я хорошо помню, что Краснов спросил меня, когда я прибыл в Рязань и где я буду работать. Я ему ответил, что меня выслали из Зарайска, а больше я ему ничего не говорил.
— Вы говорите неправду, рассказывайте, о чем вы говорили, как вы собирались служить священником, но только не на советскую власть.
— Краснов мне предложил поступить на работу санитаром, я отказался и заявил, что с этой работой не справлюсь; о своих намерениях, где я буду работать, я Краснову не говорил.
— Вы показали, что часто встречались со священником Скворцовым. Дайте показания об антисоветских настроениях Скворцова.
— От священника Скворцова я не слышал... фактов антисоветских настроений, с ним на эту тему разговоров не было.
— Нам хорошо известно, что вы в разговоре в присутствии Скворцова клеветали на советскую власть. Рассказывайте об этом.
— Нет, я никогда в присутствии Скворцова антисоветскую агитацию не проводил.
— Допрошенный свидетель по вашему делу показал, что вы говорили о скорой гибели советской власти и что снова восторжествует Церковь... Кому вы это говорили?
— Я об этом никому не говорил, и о гибели советской власти также никому не говорил, это они показывают на меня ложно.
— У вас были личные счеты с ними, то есть с лицами, с которыми вы встречались в церкви?
— Нет, у меня личных счетов с ними нет, и никогда не было...
— Вам зачитываются ваши слова, произнесенные в кругу ваших знакомых в алтаре.
— Приведенные выше факты о якобы бы моей антисоветской деятельности я категорически отрицаю, подобных антисоветских высказываний с моей стороны не было, свидетели дали неправдивые показания.
— Вы упорно продолжаете скрывать свою антисоветскую деятельность, следствие от вас в последний раз требует откровенно рассказать о своей антисоветской агитации.
— Я не отрицаю того, что действительно встречался с верующими в церкви, но что касается показаний об антисоветской деятельности, то их я дать не могу — не проводил.
6 июля 1941 года следствие было закончено. 22 сентября того же года Особое Совещание при НКВД приговорило отца Павла к пяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере. 17 октября 1941 года он был отправлен этапом в Вятлаг, куда прибыл 9 мая 1942 года и был помещен в 4-й лагпункт Вятлага. Тяжелые условия жизни и работы в лагере стали непосильны для больного, истощенного заключением священника. Священник Павел Никольский скончался от голода 22 января 1943 года и был погребен на кладбище 4-го лагпункта Вятлага.
«Жития новомучеников и исповедников
Российских ХХ века Московской епархии».
