«Гамбургер» вместо «хлеб»: изменяя тексты молитв, можно дойти и до изменения Евангелия
Папа римский Франциск предложил изменить молитву «Отче наш». Понтифику показалось, что, читая ее в переводе на английский и ряд других языков, можно подумать, что «Бог выбирает, ввести ли нас во искушение или нет». «Это нехороший перевод, потому что делает намек на то, что Бог провоцирует на искушение», — уверенно заявил папа римский.
Он напомнил, что во Франции уже поменяли текст молитвы, который теперь гласит «не позволь нам поддаться искушению». При такой формулировке, как указал понтифик, вся вина в искушении лежит на человеке.
Предложение главы римо-католической лжецеркви папы Франциска прокомментировал кандидат филологических наук, кандидат богословия, доцент Института истории Санкт-Петербургского государственного университета, член Синодальной богослужебной комиссии протодиакон Владимир Василик:
Слова Франциска относительно неправильного перевода совершенно неверны. По-гречески «καὶ μὴ εἰσενέγκῃς ἡμᾶς εἰς πειρασμόν» — «и не введи нас во искушение», именно говорит о введении, точнее даже — внесении, латинское: «et ne nos inducas in tentationem» — «и не введи нас во искушение». О каком-то неверном переводе и говорить не приходится. В данном случае папа становится на путь фальсификации.
В молитве Господней все сказано ясно и четко. Это, разумеется, не означает, что Сам Бог нас вводит в искушение. Праведный Иаков, названный брат Господень, в своем Послании говорит: «В искушении никто не говори: Бог меня искушает; потому что Бог не искушается злом и Сам не искушает никого, но каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственной похотью» (Иак. 1, 13-14). Здесь речь идет лишь о том, что Бог попускает человеку впасть в то или иное искушение в силу развращенности человека по его свободной и злой воле. Только это и стоит за достаточно антропоморфическим выражением «не введи нас во искушение».
Если мы будем переписывать это выражение и заниматься экзегетой от чрева своего, то нам придется переписывать все Евангелие, придется заменять «мышцу Господню», «очи Господни», «уши» и так далее. Что после этого останется от Писания, как от памятника и от текста? Нельзя подменять текст экзегетой. Это и филологически и богословски нечестно.
Как мне кажется, этот пассаж предпринят Франциском не зря, потому что вслед за этим, казалось бы, "невинным" переписыванием пойдут и следующие. Например, в рамках гендерного богословия можно перевести «Отче наш» как «родитель наш» — снятие отеческого начала. Можно после этого снять и лукаваго, как личность, как злого духа. Можно слово «лукавый», как злой дух, заменить на слова «неприятности, проблемы». В современных условиях слово «хлеб» потеряло свою первоначальную актуальность, его можно заменить на слова «жаркое» или «гамбургер».
В случае если подобная поправка папы Франциска будет принята, то возможности переписывания священного текста получаются просто безграничными, а вместе с этим и возможности по извращению смысла. Впрочем, чего ожидать от папы, который пригласил весь христианский мир покаяться перед геями и лесбиянками! Как говорится, Ватикан перед извращенцами всегда связан собственными интеллектуальными извращениями. Об этом не стоило даже говорить.
