РАЗРУШИТЕЛЬНАЯ РАССУДОЧНОСТЬ ЗАПАДА

РАЗРУШИТЕЛЬНАЯ РАССУДОЧНОСТЬ ЗАПАДА

Суждения И. В. Киреевского о кризисе западной культуры

Иван Васильевич Киреевский, мiровоззрение которого определилось святоотеческой литературой и русской православной традицией, был славянофилом, но любил европейскую культуру, много ездил по Европе, встречался с Гегелем и Шеллингом, издавал журнал «Европеец». Киреевский писал: «Я и теперь еще люблю Запад, я связан с ним многими неразрывными сочувствиями. Я принадлежу ему моим воспитанием, моими привычками жизни, моими вкусами, моим спорным складом ума, даже сердечными моими привязанностями».

 

Поэтому суждения Киреевского о кризисе западной культуры отличаются знанием ее:
«Многовековой холодный анализ разрушил все те основы, на которых стояло европейское просвещение от самого начала своего развития, так что собственные его коренные начала, из которых оно выросло, сделались для него посторонними, чужими, противоречащими его последним результатам...

 

Самое торжество ума европейского обнаружило односторонность его коренных стремлений... Логическая деятельность, отрешенная от всех других познавательных сил человека... Разрушительная рассудочность... Воздушные диалектические построения... При всем блеске, при всех удобствах наружных усовершенствований жизни, самая жизнь лишена была существенного смысла... Западный человек раздробляет свою жизнь на отдельные стремления и, хотя связывает их рассудком в один общий план, однако в каждую минуту жизни является как иной человек... Безчувственный холод рассуждения и крайнее увлечение сердечных движений почитают они равнозаконными состояниями человека... Вообще можно сказать, что центр духовного бытия ими не ищется...

 

Богословие на Западе приняло характер рассудочной отвлеченности, – в Православии оно сохранило внутреннюю целость духа; там развитие сил разума, – здесь стремление к внутреннему, живому.

 

Основная проблема России и Европы, – считал И.В.Кириевский, – это противостояние органичного и целостного христианского мiровоззрения и гибельного рационализма, возобладавшего в западной цивилизации. Русский ум предназначен преодолеть рационалистическую односторонность европейского просвещения на основе возвращения к христианским началам.

 

Особенность России заключалась в самой полноте и чистоте того выражения, которое Христианское учение получило в ней, – во всем объеме ее общественного и частного быта. Но расцвет русской православной культуры возможен только при овладении всеми достижениями современной цивилизации. Это – христианский универсализм, вообще свойственный русскому православному сознанию».

 

И.В.Киреевский считал, что «корень образованности России живет еще в народе, и, что всего важнее, он живет в его святой православной Церкви». Поэтому для построения здания просвещенной русской культуры образованный класс, который предназначен «вырабатывать мысленно общественное самосознание», должен «наконец полнее убедиться в односторонности европейского просвещения». Нужно понять, что «созидаемое доныне» было «из смешанных и большею частию чуждых материалов». Когда же образованный класс «живее почувствует потребность новых умственных начал, когда с разумною жаждою полной правды он обратится к чистым источникам древней православной веры своего народа и чутким сердцем будет прислушиваться к ясным еще отголоскам этой святой веры Отечества в прежней, родимой жизни России. Тогда, вырвавшись из-под гнета рассудочных систем европейского любомудрия, русский образованный человек в глубине особенно недоступного для западных понятий, живого, цельного умозрения святых отцов Церкви найдет самые полные ответы именно на те вопросы ума и сердца, которые всего более тревожат душу, обманутую последними результатами западного самосознания. А в прежней жизни Отечества своего он найдет возможность понять развитие другой образованности...».

 

По материалам:
«Духовная революция XXI века. Служение русской мысли». В.Аксючиц

 

+ + +

 

Вот один благодатный случай из сношений семейства Ивана Васильевича Киреевского с преподобным старцем Макарием. Н.П.Киреевская (супруга И.В.Киреевского) писала: «В марте 1846 г. отец Макарий был у нас в Долбине, и Иван Васильевич в первый раз исповедывался у него, писал же первый раз к батюшке из Москвы, в октябре 1846 г., сказав мне (жене своей): “Я писал к батюшке, сделал ему много вопросов, особенно для меня важных, нарочно не сказал тебе прежде, боясь, чтобы по любви твоей к нему ты как-нибудь чего не написала бы ему; мне любопытно будет получить его ответ. Сознаюсь, что ему трудно будет отвечать мне”. Не прошло после сих слов часа времени, как приносят письма с почты и два подписанные рукою старца: одно на имя мое, другое на имя Ивана Васильевича. Не распечатывая, он спрашивает: “Что это значит? Отец Макарий ко мне никогда не писал”. Читает письмо, меняясь в лице и говоря: “Удивительно! Разительно! Как это? В письме этом все ответы на мои вопросы, сейчас только посланные”»…

 

«Год с преподобными Оптинскими старцами», 9 апреля

Написать комментарий