Святые отцы о монашестве
Авва Моисей: Совершенное делание монаха — внимать Богу неуклонно. (Древний Патерик. — М., 1899, с. 424).
Прп. Исаак Сирин: Монах есть тот, кто пребывает вне мира и всегда молится Богу сподобиться будущих благ. Богатство монаха — утешение, находимое в плаче. А в плаче пребывает тот, кто в голоде и жажде проводит все дни своей жизни. (Цит. по: Старец Иосиф Ватопедский. Слова утешения. — Богородице-Сергиева пустынь, 2005, с. 89).
Прп. Иоанн Лествичник: Все усердно оставившие житейское, без сомнения, соделали это или для будущего ради Царствия, или по множеству грехов своих, или из любви к Богу. Если же они не имели ни одного из этих намерений, то удаление их из мира было неразумно. Впрочем, добрый наш Подвигоположник ожидает, каков будет конец их течения. (Добротолюбие, т. 2. — Троице-Сергиева лавра, 1992 г., с. 491).
Прп. Силуан Афонский: Монах — молитвенник за весь мир; он плачет за весь мир, и в этом его главное дело. /…/ Мир стоит молитвами святых, и монах призван молиться за весь мир. В этом его служение.
Старец Иосиф Ватопедский: Центр всех устремлений и усилий монахов есть не что иное, как возвращение в состояние возможности бытия «по подобию» и осуществляемое таким образом обожение нашей природы. (Старец Иосиф Ватопедский. Слова утешения. — Богородице-Сергиева пустынь, 2005, с. 90).
Старец Иосиф Ватопедский: Монах не ограничивает покаяние узкими рамками прекращения лукавых дел и только, он понимает покаяние как всесовершенное умерщвление злого вплоть до самых простых помыслов. /…/ После покаяния следующее, чему посвящает себя монах, это стяжание добродетелей до той меры, когда будет считать их больше естественной энергией, чем усилием, имея пред собой образ вседобродетельного жития Господа нашего Иисуса Христа. Следующий и последний шаг монаха есть восхищение его ума Благодатию Святого Духа к божественному просвещению и созерцанию. (Цит. соч., с. 90–91).
Прп. Силуан Афонский: Послушание святые Отцы поставили выше поста и молитвы, потому что без послушания человек может о себе думать, что он подвижник и молитвенник, а кто во всем отсек свою волю перед старцем и духовником, у того ум чистый. Непослушливый монах никогда не познает, что есть чистая молитва. Горделивый и любящий творить свою волю, хотя бы сто лет прожил в монастыре, ничего духовного знать не будет, потому что преслушанием оскорбляет старцев и в лице их — Бога.
Старец Иосиф Ватопедский: Мы поверили в то, что Господь призвал, или, лучше, привлек нас в монашеское звание, которое есть не что иное, как абсолютное послушание и подчинение Его всесвятой воле. Следовательно, мы должны стать такими, какими Он хочет нас видеть. Это и является причиной тому, что основной и первой нашей заботой становится послушание. Послушание — это не только повеление Божие, но и пример, исполненный на деле и оставленный нам в подражание Преобразившим нас Спасителем. (Старец Иосиф Ватопедский. Ватопедские оглашения. — Богородице-Сергиева пустынь, 2004, с. 165).
Старец Паисий Святогорец: Дело монаха — стать сосудом Святого Духа. Он должен сделать свое сердце таким чутким, как листочек сусального золота. Все делание монаха есть любовь, и в путь свой он тоже выходит от любви к Богу, которая заключает в себе и любовь к ближнему. Монах размышляет о несчастье человечества, его сердце уязвляется болью, и он непрестанно сердечно молится о мире. Так монах милует мир молитвой. /…/ Бог хочет, чтобы монахи опытом своей личности давали людям свет и таким образом руководствовали их к Вечной жизни. Монах уходит далеко от мира не потому, что он ненавидит мир, но потому, что он любит его. Живя вдали от мира, монах своей молитвой поможет ему в том, в чем нельзя помочь по-человечески, но одним лишь божественным вмешательством. (Блаженной памяти Старец Паисий Святогорец. Слова, т. II. Духовное пробуждение. — М.: ИД «Святая Гора», 2004, с. 331–332).
Старец Паисий Святогорец: Монах печется о спасении собственном и о спасении всех живых и всех усопших. Настоящая, божественная любовь кроется для монаха в боли за спасение своей души и в боли за спасение всего мира. (Цит. соч., т. II, с. 341).
Старец Паисий Святогорец: Будем просить покаяния всему миру. Будем молиться и о тех, кто сознательно делает зло Церкви и не намерен исправляться, чтобы Бог дал им покаяние, а потом забрал их в лучший мир. (Цит. соч., с. 362–363).
Старец Паисий Святогорец: Для того чтобы молитва была настоящей, нужно испытывать боль за людей. Ведь для многих христиан нашей эпохи желание не волноваться стало уже типиконом, образцом. /…/ Вся основа в качестве молитвы. Молитва должна быть сердечной и происходить от боли. Для Бога достоинство имеет не столько количество, сколько качество молитвы. Количество молитвы в монастырях есть, но этого мало, должно быть и качество. Сердечная молитва помогает не только другим, но и нам самим, поскольку она содействует тому, чтобы в нас появилась внутренняя доброта. Когда мы ставим себя на место другого, в нас естественным образом появляются любовь, боль, смирение, благодарность Богу с непрестанным Ему славословием. И тогда, став благоприятной Богу, наша молитва о ближнем помогает ему. (Цит. соч., с. 318).
Старец Иосиф Ватопедский: В сверхъестественной области совершенства и жизни по Богу преследуемая монахом цель — это любовь, которую он старается возделывать во всех областях своей монашеской жизни. Как возможно, чтобы в монастырском уставе, основа которого любовь к Богу и ближнему, отсутствовали общительность и взаимоподдержка? Монах есть никто иной, как член Церкви, поэтому и любовь как основа его бытия сопутствовала его жизни с самого начала распространения Церкви Христовой. /…/ Монахи, проявляя свою любовь, не довольствовались ограниченными рамками филантропии, как некоторые моли бы подумать, но устремлялись ко всем видам нужды ближнего, будь то отдельная личность или вообще все общество. В благоустроенных монашеских центрах всегда существовали больницы, дома престарелых, не было недостатка и в училищах грамотности и искусств. (Старец Иосиф Ватопедский. Слова утешения. — Богородице-Сергиева пустынь, 2005, с. 100–101).
