И насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке, и поместил там человека
Бог вознамерился и по образу, и по подобию Своему сотворить человека как из видимой, так и из невидимой природы как некоего царя и начальника всей земли и того, что есть на ней. И прежде поставил для него как бы царский дворец, живя в котором он имел бы блаженную и вполне счастливую жизнь – Божественный рай, насажденный руками Бога в Едеме, хранилище веселия и всякой радости. Ибо слово «Едем» переводится как «наслаждение». Находясь на востоке – выше всей земли, благорастворенный и освещаемый тончайшим и чистейшим воздухом, красуясь вечно цветущими растениями, насыщенный благовониями, наполненный светом, превышающий мысль о всякой чувственной прелести и красоте, он является истинно Божественным местом и жилищем, достойным того, кто создан по образу Божию; в нем не пребывало ни одно из бессловесных существ, а только человек – создание .Божественных рук.
А в середине этого места Бог насадил древо жизни и древо познания. Древо познания – как некое испытание, и пробу, и упражнение послушания и непослушания человека. Поэтому оно и названо древом познания «добра и зла» (Быт. 2, 9), или потому, что вкушавшим от него оно давало способность к познанию их собственной природы, что прекрасно для людей совершенных, но плохо для очень несовершенных и для тех, в которых сильны сластолюбивые желания, подобно тому как твердая пища для тех, которые еще нежны (по возрасту) и нуждаются в молоке. Ибо сотворивший нас Бог не желал, чтобы мы суетились и заботились о многом, ни того, чтобы мы пеклись и промышляли о своей жизни, что подлинно и испытал Адам. Ибо, вкусна, он узнал, что был наг, и сделал себе пояс, взяв листья смоковницы, и препоясался. Прежде же вкушения «были оба наги», как Адам, так и Ева, «и не стыдились» (Бы г. 2, 25). Бог желал, чтобы мы были такими же бесстрастными, ибо это свойственно высочайшему бесстрастию. Еще же Он желал, чтобы мы были и свободными от забот, имея одно дело, дело Ангелов: неусыпно и непрестанно воспевать хвалы Творцу, и наслаждаться Его созерцанием, и на Него возлагать свою заботу, что именно Он и возвестил нам через пророка Давида: «возложи на Господа заботы твои, и Он поддержит тебя» (Пс. 54, 23). И в Евангелиях, наставляя Своих учеников. Он говорит: «не заботьтесь для души вашей, что вам есть... ни для тела вашею, во, что одеться» (Мф. 6, 25). И далее: «Ищите же прежде Царства Божия и правды его, и это все приложится вам» (Мф. 6, 33). И к Марфе: «Марфа, Марфа! Ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у нее» (Лк. 10, 41),– сидение у ног Его и слушание Его слов.
Древо жизни имело силу подавать жизнь, было пригодно для еды только достойным жизни и не подлежащим смерти. Некоторые, конечно, представляли себе рай чувственным, другие же – духовным. Однако мне, по крайней мере, кажется, что, как. человек был сотворен из чувственной и вместе из духовной природ, так и священнейший его храм был чувственным и вместе духовным и имевшим двоякий вид. Телом человек пребывал, как мы рассказали, в месте Божественнейшем и прекрасном, душою же – в высшем и еще более прекрасном месте, обитающего в нем Бога имея своим жилищем и славным покровом, облеченный Его благодатью и наслаждаясь одним только сладчайшим плодом: созерцанием Его, как некий Ангел, и питаясь этим созерцанием, что именно, конечно, и названо достойно древом жизни. Ибо сладость божественного соединения сообщает жизнь, не прекращаемую смертью, и именно это Бог назвал и всяким древом: «от всякого дерева в саду ты будешь есть» (Быт. 2, 16). Ибо Сам Он – все, все в Нем и «Им стоит» (Кол. 1, 17).
Древо же познания и добра, и зла есть рассмотрение разнообразного зрелища, то есть познание собственной природы, которое прекрасно для людей совершенных и твердо стоящих в божественном созерцании, обнаруживая собою великолепие Творца; для людей, не боящихся перехода в. другое (то есть худшее) состояние, вследствие того, что продолжительным упражнением они обрели некий навык к такого рода созерцанию. Но это познание не полезно для людей еще юных и в очень большой степени подверженных сластолюбивым желаниям, которых обычно влечет к себе и отвлекает попечение о собственном теле вследствие нетвердости пребывания их в том, что более превосходно, и вследствие того, что они еще некрепко утвердились в привязанности к одному прекрасному.
Таким образом, Божественный рай, я думаю, был двойной, и истинно передали богоносные отцы, как те, которые учили одним образом, так и те, которые учили иным. Можно понять «всякое дерево» и как познание Божественного могущества; возникающее благодаря сотворенным вещам, как говорит божественный апостол: «невидимое Его... от создания мира через рассматривание творений» видимо (Рим. 1, 20). Но из всех размышлений и созерцаний этих более возвышенно то, которое есть о нас, касается нашего устройства, как говорит божественный Давид: «дивно для меня ведение Твое» (Пс. 138, 6)... Однако это познание для Адама, который был недавно сотворен, было не лишено опасности по причинам, о которых мы сказали.
Или: древо жизни можно понять как ту божественную мысль, которая рождается из всех чувственных вещей, и как возведение ума от них к Родоначальнику всего, и Творцу, и Причине, что Он и назвал «всяким деревом», полным, и нераздельным, и приносящим одно только полезное и прекрасное Древо – же познания «добра и зла» можно понять как чувственную и доставляющую удовольствие пищу, которая хотя по видимости и является приятной, однако на самом деле принимающего ее ставит в общение со злом. Ибо Бог говорит «от всякого дерева в саду ты будешь есть», что значит, думаю: через посредство всех творений возвысься ко Мне, Творцу, и от всего собери себе один плод – Меня, Который есть истинная жизнь; все да принесет тебе плод жизнь, и наслаждение Мною делай началом собственного бытия. Ибо таким образом ты будешь бессмертным. «А от дерева познания добра к зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» (Быт. 2, 17). Ибо чувственная пища, согласно с законами природы, есть дополнение того, ч (о исчезло, и она выводится из тела и гибнет. И невозможно, чтобы оставался нетленным тот, кто питается чувственной пищей. Преподобный Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. Кн. 2. гл. 11, с. 74–78.
