Смиренный страдалец за веру

Смиренный страдалец за веру

Архимандрит Гавриил (Иван Иванович Игошкин) родился 23-го мая 1888 года в деревне Самодуровке Пензенской губернии, в крестьянской семье. Во святом Крещении младенца нарекли Иоанном – в честь блаженного Иоанна Власатого, Милостивого. Родители батюшки, люди простые и богобоязненные, воспитали сына в заветах строгого благочестия. Когда мальчик подрос, его отдали учиться – отец и мать почитали это дело священным, т. к. грамота давала ключ к чтению и разумению Божественных писаний.

Еще в отроческом возрасте будущий страдалец за веру обнаружил склонность к подвижничеству. Закончив учебу, он оставил мир с его соблазнами и в 1903 году ушел в Жадовскую пустынь Симбирской губернии. Спустя шесть лет послушника Иоанна призвали на военную службу, а в 1914 году, в связи с началом Первой мировой войны, – в действующую армию, где он был определен псаломщиком и делопроизводителем при военном госпитале. В конце 1917 года по болезни Иван Игошкин демобилизовался.

В январе 1921 года его рукоположили во диакона к Свято-Троицкой церкви города Покровска, а через год – во священника. С 1922 года он служил в Москве вторым священником Покровского храма Марфо-Мариинской обители, основанной преподобномученицей Великой Княгиней Елисаветой Феодоровной. Духовник обители архимандрит Сергий (Сребрянский) стал для него живым образцом пастырского служения. На этом месте батюшка пробыл до 1928 года, а после закрытия обители перешел в храм святителя Николая в Пыжах. В 1929 году он принял монашеский постриг с именем Гавриил и через год был возведен в сан игумена.

Первый раз отца Гавриила арестовали 14-го апреля 1931 года, он был осужден и заключен в концлагерь на три года. По окончании срока исповедник вернулся в Москву, где получил назначение настоятелем в свой прежний храм святителя Николая в Пыжах. Прихожане московских церквей почитали батюшку пастырем, просвещенным благодатью Божией, умудренным жизненным опытом и находящим путь к сердцу каждого человека. После храмовых богослужений, а иногда и на дому он проводил духовные беседы, разъясняя Священное Писание. В 1934 году игумен Гавриил становится архимандритом, и с той поры в его жизни краткие периоды пребывания на свободе чередуются с долговременными сроками тюремного заключения.

В лагерях батюшка претерпел много страданий и издевательств. Не раз безбожники избивали его чуть ли не до смерти, в 40-градусный мороз выводили босым на улицу и держали там по несколько часов. Однажды ему даже подсыпали яд в пищу, но Господь открыл это святому, и он помолился, перекрестил продукты и сказал недоброжелателям: «Я съем эту еду, как вы того хотите, но она не причинит мне вреда». Злоумышленники переглянулись и, ухмыляясь, стали ждать, когда яд подействует и священник умрет. Но Божией милостью отец Гавриил остался живым и невредимым.

Освободившись в октябре 1942 года, исповедник решил отправиться в Ульяновск: туда была эвакуирована Московская Патриархия во главе с митрополитом Сергием (Страгородским) и только там можно было получить назначение на службу. По пути он навестил известного в то время блаженного старца Василия Струева, чтобы принять от него благословение и напутствие на дальнейшую жизнь. Но в дороге батюшка занемог, и старец Василий велел ему некоторое время пожить в двух километрах от него, у престарелых сестер, которые не побоялись принять страдальца в свой дом. В деревню он пришел в длинном кафтане и надетых на шерстяной носок и перевязанных веревкой галошах. У этих благочестивых женщин батюшка тайно совершал Божественную литургию, исповедовал и причащал верующих Святых Христовых Тайн, исполнял различные требы.

В 1946 году преподобноисповедника назначили настоятелем храма в честь иконы Пресвятой Богородицы «Неопалимая Купина» в Ульяновске, но слишком большое влияние такого высокодуховного пастыря на прихожан не понравилось местным властям. Батюшке отказали в прописке, и он был переведен в Никольский храм города Мелекесса, где поселился в небольшом домике, купленном им на средства своего родного брата Григория. С началом служения отца Гавриила в Никольской церкви духовная жизнь прихода заметно оживилась. В воскресные и праздничные дни проводились душеполезные беседы, изучались различные молитвы. В храм потянулись дети и молодежь.

Батюшка был необычайно строг к себе и к церковному причту, не терпел пьянства и безнравственности, однако регент хора, церковный староста и председатель ревизионной комиссии воспротивились дисциплине и порядкам нового пастыря. Они нередко приходили в церковь в пьяном виде, скандалили, расходовали деньги из церковной кассы на свои нужды. Увещевания и обличения отца Гавриила на них не повлияли, более того – они стали писать на него клеветнические письма и доносы в Патриархию и органы госбезопасности.

В результате 8-го июня 1949 года во время богослужения отца Гавриила арестовали. Выведя его из храма, безбожники остановили проезжавшую мимо машину с углем и в насмешку посадили исповедника в кузов, чтобы доставить его в милицию. Стремясь получить благословение и попрощаться с любимым пастырем, прихожане бежали за батюшкой со слезами. Когда машина подъехала к милицейскому отделу, отец Гавриил был перепачкан черной угольной пылью. Одна женщина осмелилась подойти к нему поближе и с сочувствием спросила: «За что Вас так?» – «За грехи, – смиренно ответил святой, – люди нашлись и написали клевету. Последний мой суд будет».

Архимандрита Гавриила обвинили во враждебном отношении к политике коммунистической партии, в привлечении к церкви молодежи и детей школьного возраста, а также в том, что во время проповедей он упоминал «врага революционного движения» – отца Иоанна Кронштадтского. Областной суд приговорил его к десяти годам лишения свободы. Этапом в товарном вагоне в лютую январскую стужу исповедника отправили в город Мариинск Кемеровской области.

В лагере он был определен в барак к уголовникам-рецидивистам. Когда надзиратель первый раз вел отца Гавриила в камеру по длинному коридору, то из-за одышки и сильной сердечной боли батюшка несколько раз просил дать ему возможность передохнуть и тюремщик подумал, что, наверное, святого убьют в самое ближайшее время.

Войдя в камеру, исповедник возгласил: «Мир вам!», представился заключенным и попросил разрешения помолиться. Преступники сначала возмутились, но потом попритихли и стали вникать в слова молитвы, в которой отец Гавриил поминал всех страждущих и озлобленных. Так, Божией милостью, неспешно и мирно, день за днем потекла его жизнь в заключении, где он продолжал нести свой пастырский крест: тайно беседовал с заключенными, исповедовал, отпевал умерших.

От духовных чад преподобноисповедник получал посылки с продуктами и делился ими с сокамерниками. Оставаясь истинным и любвеобильным пастырем и в темнице, отец Гавриил вскоре заслужил уважение и репутацию честного человека, в обязанность которого вошло распределение еды. Жалея каждого больше себя самого, он зачастую отдавал свой кусок хлеба истощенным собратьям по несчастью, лечил обмороженных, больных. И даже в трудные лагерные годы батюшка никогда не нарушал установленных Святой Церковью постов. Отбывавшая с ним срок и работавшая на кухне женщина любила повторять, что он превратил тюрьму в тайный монастырь.

В сентябре 1953 года исповедник написал очередную жалобу в Верховный суд СССР, прося отменить решение Ульяновского областного суда, основанное на клеветнических показаниях лжесвидетелей, как незаконное. Позже и начальник лагеря, жена которого чудесным образом исцелилась по молитвам батюшки, стал относиться к нему с благоговением и хлопотал о его досрочном освобождении. В итоге священноисповедник вышел на свободу, отбыв половину срока; в общей же сложности он провел в лагерях семнадцать с половиной лет.

После освобождения архимандрит Гавриил вернулся в Мелекесс. Местные священники, опасаясь гонений со стороны богоборческой власти, запретили ему входить в алтарь. Святой смиренно подчинился – молился на Божественной Литургии у порога, вместе с нищими. Дом его был конфискован, а приглашать батюшку к себе многие боялись. Но не оскудела Русская земля добрыми людьми – одна раба Божия – Евдокия Васильевна – приняла страдальца в свой маленький ветхий домик, где ютилась ее семья из четырех человек.

6-го января 1955 года Президиум Верховного суда РСФСР рассмотрел жалобу отца Гавриила и постановил полностью его реабилитировать. Вскоре батюшке вернули и его дом, где он стал келейно совершать Литургию, по слабости здоровья не имея возможности служить в храме. Согласно сохранившимся свидетельствам, Господь еще при жизни прославил Своего верного избранника дарами прозорливости и исцелений.

Годы земного странствования старца завершались, а душа его постоянно пребывала в молитве, черпая в ней духовные силы. Страдалец благодарил Бога за все, оплакивал свои прегрешения, готовился к переходу в вечность. За три дня до смерти он видел необыкновенный свет и сподобился небесного откровения. В воскресенье, 18-го октября 1959 года, батюшка отслужил последнюю Литургию и причастился Святых Христовых Тайн. В течение дня он много писал, а вечером служил всенощную. При чтении акафиста Иисусу Сладчайшему, почувствовав себя плохо, святой пожаловался: «Грудь давит и тяжело дышать». Предвидя приближение смерти, он попросил почитать канон при разлучении души от тела, попрощался с ближними, велел крестить себя с головы до ног, в последний раз окинул взглядом все четыре стороны света и мирно почил.

Преподобноисповедник Гавриил был похоронен на городском кладбище Мелекесса. Обретение его честных мощей состоялось 5 / 18 октября 2000 года, и ныне они покоятся в Никольском соборе г. Димитровграда (до 1972 г. – Мелекесса).

По «Житиям новомучеников 
и исповедников Российских ХХ века
Московской епархии. Сентябрь – 
Октябрь». Тверь, 2003. С. 112–128.

Написать комментарий