Непременно должно молиться
Божие слово преподает нам учение о молитве, в котором
достойным ученикам своим, тщательно ищущим ведения о молитве, излагает оно,
какими молитвенными речениями надлежит преклонять к себе Божий слух. А я
осмеливаюсь предпоставить написанному, что настоящему
собранию надлежит сперва учиться не тому, как должно молиться, но тому, что
непременно должно молиться, о чем, может быть, и не слыхали еще многие. Священное и божественное сие дело – молитва многими
во время жизни оставляется в нерадении и небрежении. Посему, кажется мне,
прилично будет сперва, сколько возможно, подтвердить словом, что непременно
должно, как говорит Апостол, «пребывать в молитве» (Рим. 12:12); и
потом уже выслушать Божественное слово, излагающее нам способ, как надлежит
возносить моление ко Господу.
Вижу, что в настоящей жизни о всем другом прилагается более
тщания, один к одному, другой к другому устремлен душою, но благо молитвы не
с усердием взыскивается людьми. Мелочный торгаш с раннего утра сидит с
товарами, стараясь прежде промышляющих тем же показать покупщикам свое, чтобы,
предварив других, удовлетворить потребности нуждающегося и продать свое. А
также и покупщик, имея в виду не остаться без потребного ему, если прежде
захватит это другой, спешит не в дом молитвы, а на рынок. И у всякого, кто
имеет равное пожелание получить выгоду, и старается предупредить ближнего, тем,
о чем он заботится; похищается час молитвы, будучи перенесен на торжище. Так
занимающийся рукоделием, так и упражняющийся в науках, так подсудимый, так
получивший право судить – каждый, всецело увлекаясь заботливостью о том, что у
него под руками, предает забвению упражнение в молитве, признавая богомыслие утратою
для предлежащего ему дела; потому что, кто занимается искусством, тот Божие в
предлежащем ему деле содействие почитает чем-то бесполезным и ни к чему не
служащим: почему, оставив молитву, возлагает надежду на свои руки, не памятуя о
Том, Кто дал ему эти руки. А также, кто прилагает попечение об образовании в
себе дара слова, тот не помышляет о Том, от Кого имеет сей дар, но как будто
сам себя возвел в естество, обращает внимание только на себя, и предается
изучению уроков; в топ мысли, что от Божия содействия не будет для него ничего
доброго, своей тщательности отдает предпочтение пред молитвою. Подобно сему и
прочие занятия заботливостью о телесном и земном не дают душе досуга на
попечение о важнейшем и небесном.
Посему-то великий это в жизни грех, непрестанно от разных
приращений более и более увеличивающийся, соединенный со всеми человеческими
заботами, отчего и забвение о Боге преобладает всеми, и благо молитвы не
включается людьми в число заслуживающего их заботливость. С торговлею привходит
любостяжательность, а любостяжательность есть идолослужение. Так земледелец не
с необходимыми потребностями соразмеряет труды земледелия, но, простирая всегда
тщательность до большей меры, доставляет греху свободный вход в занятие тем,
что вносит оное в чуждые пределы. Отсюда происходят нескончаемые споры, когда
одержимые подобным недугом любостяжательности входят между собою в состязания о
границах земли. От сего раздражения, побуждения к злым делам, и взаимные
нападения друг на друга часто оканчиваются кровопролитием и убийством. А также
усильные хождения по судам, изобретая тысячи извинений неправде, служат
множеству разных грехов. Судья или произвольно за взятку кривит весами
правосудия, или, против воли введенный в обман старающимися затемнить истину,
подтверждает неправду. И что, если пересказать подробно это множество видов и
способов, какими грех примешивается к человеческой жизни?
Причиною же греха не
иное что, а единственно то, что люди к тем средствам достигнуть желаемого,
какие у них под руками, не хотят присовокупить и Божию помощь. Если
усильному старанию предшествовать будет молитва, то грех не найдет доступа к
душе. Пока в сердце твердо памятование о Боге, недействительными
остаются примышления сопротивника; потому что в делах сомнительных везде за нас
ходатайствует правда. Молитва и земледельца удерживает от греха, на малом
пространстве земли умножая плоды, так что грех не входит уже с пожеланием
большего. Так путешественник, так вступающий в воинские ряды, или в
супружество, так всякий, к чему бы ни было направлено его стремление, если каждое дело будет делать с молитвою,
благоуспешностию в том, чем он занят, будет
отвращен от греха, так как ничто противное не увлечет души его в страсть.Если же кто отступит от Бога, всецело предастся собственному усилию; то, став
вне Бога, по всей необходимости непременно перейдет он во власть противника. Отлучается же от Бога, кто не в единении с
Богом посредством молитвы.
Посему надлежит нам
тому сперва научиться в этом слове, что «должно всегда молиться и не
унывать» (Лк. 18:1). Ибо следствие молитвы то, что бываем мы с Богом:
а кто с Богом, тот далек от сопротивника. Молитва есть охранная стража
целомудрия, доброе направление раздражительности, обуздание кичливости,
очистительное средство от памятозлобия, истребление зависти, уничтожение
неправды, исправление нечестия. Молитва есть крепость телу, обилие в дому,
благоустройство в городе, могущество царства, победный памятник на брани,
безопасность во время мира, собрание разъединенных, постоянная совокупность
соединившихся. Молитва есть печать девства, верность супружества, оружие
путешественникам, страж спящим, смелость бодрствующим, плодоносие земледельцам,
спасение плавающим. Молитва – защитник подсудимым, освобождение узников,
успокоение утружденных, ободрение скорбящих, удовлетворение радующихся,
утешение плачущих, венец вступающих в супружество, торжество в день рождения,
погребальная пелена умирающим. Молитва – собеседование с Богом, созерцание
невидимого, несомненная уверенность в вожделеваемом, равночестие с Ангелами,
преспеяние в добре, низложение зла, исправление согрешающих, наслаждение
настоящим, осуществление будущего. Молитва Ионе кита соделала жилищем, Езекию
из врат смерти возвратила к жизни; а трем отрокам пламень обратила в дух росный
(Дан. 3:50), Израильтянам воздвигла памятник победы над Амаликитянами, сто
восемьдесят пять тысяч Ассириян поразила в одну ночь невидимым мечем; и кроме
сего можно найти в том, что было уже прежде, тысячи примеров, из которых
делается явным, что из всего ценимого в
жизни ничто не выше молитвы.
Но хотя время уже заняться самою молитвою; однако же присовокупим
еще нечто к слову, потому что, по Божией благодати, благ всякого рода у нас
много, для воздаяния же за полученное имеем у себя это одно – возможность
платить долг Благодетелю молитвою и благодарением. Посему рассуждаю, что, если
и целую жизнь продолжим свое собеседование с Богом, пребывая в благодарении и
молитве, то воздаяние наше будет так же малоценно, как если бы мы не
позаботились еще положить и начала исполнению этой обязанности – чем либо
воздать Благодетелю. Продолжение времени делится на три отдела: на прошедшее,
настоящее и будущее. Сими тремя отделами объемлется благодеяние к нам Господне.
Помыслишь ли о настоящем? Ты о Господе
живешь; или о будущем? Он для тебя – упование ожидаемого; или о прошедшем? Тебя
и не было бы если бы не от Него получил бытие; тем самым ты
облагодетельствован Им, что получил от Него бытие, облагодетельствован и тем,
что пользуешься бытием, потому что о Нем живешь и движешься, как говорит
Апостол (Деян. 17:28) Да и надежды на будущее зависят от сего же благодеяния.
Сам ты властен только в настоящем, так что, если бы и во всякое время не
переставал ты благодарить Бога, то едва мог бы возблагодарить за настоящее, не
находя никакого способа воздать должное и за будущее, и за прошедшее. А мы столько скудны в должной благодарности,
что и по мере возможности не бываем признательны, не говорю, целого дня, даже
большей части дня не уделяя на богомыслие. Кто распростер для меня землю? Кто
промышлением своим и влажное естество соделал проходимым? Кто устроил мне «небо как кама́ру» (Ис. 40:22)?
Кто носит передо мною светильник солнца? Кто посылает источники в долину? Кто
уготовал русла рекам? Кто отдал мне в услужение бессловесных животных? Кто меня
– неодушевленный прах – соделал причастником жизни и разумения? Кто сие бренное
образовал по подобию образа Божия? Кто омраченный во мне грехом Божий образ
снова привел в первоначальную лепоту? Кто меня, изгнанного из рая, удаленного
от древа жизни, сокрытого в бездне вещественной жизни, влечет к первобытному
блаженству? «Нет разумевающего» (Рим. 3:11), – говорит Писание.
Взирая на это, должны бы мы были во все продолжение времени жизни бесконечное и
непрерывное воздавать благодарение.
Святитель Григорий Нисский
