Заветы жизни святого Иоанна Златоустаго
<...>Хочешь ли ты, христианин, пройти через жизнь и оставить по себе след благотворный? Хочешь ли, чтобы твое существование не было пустым и безплодным? Хочешь ли ты принести благо людям, усилить добро, уменьшить зло? Нигде и ничем ты не можешь достигнуть этого, как в Церкви Божией и служением Церкви.
И будешь ли ты рядовой мирянин, или влиятельный член церковнаго общества, будешь ли ты беден или богат, одаренный способностями или самый заурядный человек, — это решительно все равно: в меру сил, в меру возможности и трудись для Церкви Христовой в рядах верных ея сынов, ей служи, ей помогай, ея учение и заповеди исполняй, блюди всячески ея интересы и нужды, и ты всегда будешь испытывать полное душевное удовлетворение, ты принесешь неприметно миру долю пользы, и жизнь проживешь не напрасно. Пусть будут в Церкви «самыя сильныя волны, самая жестокая буря» — непорядки и нестроения; их было не мало и при Златоусте... Но поэтому-то еще сильнее нужно любить ее, еще пламеннее заботиться об ея силе и действии. Пусть будет много пастырей недостойных, — их было еще больше при святом Иоанне... Но поэтому-то еще больше мы должны заботиться о том, чтобы Церковь Христова, это сокровище мира, оставалась целою и неповрежденною. Христос, Кормчий корабля церковнаго, спасет и сохранит Свою Церковь.
И будешь ли ты рядовой мирянин, или влиятельный член церковнаго общества, будешь ли ты беден или богат, одаренный способностями или самый заурядный человек, — это решительно все равно: в меру сил, в меру возможности и трудись для Церкви Христовой в рядах верных ея сынов, ей служи, ей помогай, ея учение и заповеди исполняй, блюди всячески ея интересы и нужды, и ты всегда будешь испытывать полное душевное удовлетворение, ты принесешь неприметно миру долю пользы, и жизнь проживешь не напрасно. Пусть будут в Церкви «самыя сильныя волны, самая жестокая буря» — непорядки и нестроения; их было не мало и при Златоусте... Но поэтому-то еще сильнее нужно любить ее, еще пламеннее заботиться об ея силе и действии. Пусть будет много пастырей недостойных, — их было еще больше при святом Иоанне... Но поэтому-то еще больше мы должны заботиться о том, чтобы Церковь Христова, это сокровище мира, оставалась целою и неповрежденною. Христос, Кормчий корабля церковнаго, спасет и сохранит Свою Церковь.
<...> С великим старанием святый Златоуст прилагал все заботы к тому, чтобы слово Христова благовестия огласило все концы земли и все дальние и ближние народы. Армения и Финикия, Персия и Черноморские пределы, и, что особенно нам дорого, — наши предки на Днепре, в пределах нынешней нашей России, слышали слово Божие из уст проповедников, посланных святым Иоанном Златоустом, когда он из Антиохии возведен был на высоту кафедры патриаршаго престола в Константинополе.
С величайшим мужеством отстаивал святой Златоуст истину Христову от покушений на нее со стороны еретиков и язычников. Самую власть императоров он считал призванною охранять Церковь совне силою государства, в то время, как пастыри церковные должны укреплять Церковь силою слова и христианскаго добраго жития своего собственнаго и своей паствы. Он настоял пред царем, чтобы были запрещены языческия блудныя и нечистыя игры и празднества, чтоб отменены были торжественныя процессии и ходы по городу еретиков-ариан.
Когда сильный и властный вельможа, арианин Гайна, требовал для ариан уступить храм в городе Константинополе и царь, страшась этого вельможи и опасаясь возмущения предводимых им войск, согласился на его требование, то святой Иоанн мужественно говорил государю о том, что интересы и нужды Церкви и Православия царь обязан поставить и блюсти выше своих государственных преимуществ; в доказательство своей правоты св. Иоанн показал царю указ его благочестиваго отца, который запрещал арианам иметь молитвенные дома в столице. Сам Гайна склонился пред святителем и подчинился его увещаниям: будучи еретиком, он, однако, признал и увидел, что и благо Церкви, и польза самого государства требуют полной охраны всех прав Православия в православной империи. «И мы ведем войну (с ересями), — говорил Златоуст, — но наша война не живых делает мертвыми, а мертвых живыми. Не еретика преследую, а ересь, не грешника, а грех».
Когда сильный и властный вельможа, арианин Гайна, требовал для ариан уступить храм в городе Константинополе и царь, страшась этого вельможи и опасаясь возмущения предводимых им войск, согласился на его требование, то святой Иоанн мужественно говорил государю о том, что интересы и нужды Церкви и Православия царь обязан поставить и блюсти выше своих государственных преимуществ; в доказательство своей правоты св. Иоанн показал царю указ его благочестиваго отца, который запрещал арианам иметь молитвенные дома в столице. Сам Гайна склонился пред святителем и подчинился его увещаниям: будучи еретиком, он, однако, признал и увидел, что и благо Церкви, и польза самого государства требуют полной охраны всех прав Православия в православной империи. «И мы ведем войну (с ересями), — говорил Златоуст, — но наша война не живых делает мертвыми, а мертвых живыми. Не еретика преследую, а ересь, не грешника, а грех».
Не то же ли должно быть и в нашем православном русском царстве? И мы, служа родине, прежде всего и больше всего должны полагать ея благо, ея честь и славу в том, чтобы святое Православие в нашем царстве и процветало, и господствовало, чтоб от России шло благовестие имени Христова во все страны и народы иноверные. Однако, да не будет все это основано только на силе принуждения, на внешнем праве.
Святой Иоанн Златоуст проповедь слова Божия и расширения пределов и обладания Церкви Христовой прежде всего подтверждал личным благочестием и святостью. Любовь его к людям была безмерная; любовь к бедным и неимущим несказанная, ибо им он роздал в молодости все свое имение, а в годы патриаршества продавал даже украшения и сосуды церковные, чтобы на вырученныя деньги кормить нищих и убогих.<...>
Святой Иоанн Златоуст проповедь слова Божия и расширения пределов и обладания Церкви Христовой прежде всего подтверждал личным благочестием и святостью. Любовь его к людям была безмерная; любовь к бедным и неимущим несказанная, ибо им он роздал в молодости все свое имение, а в годы патриаршества продавал даже украшения и сосуды церковные, чтобы на вырученныя деньги кормить нищих и убогих.<...>
Больше всего на свете боялся Златоуст нечестия. Он поучал, что «есть одно только зло — грех, и нет другого блага, кроме добродетели».
Зависть к его дарованиям и высокому положению, ненависть к нему за обличения греха и нечестия сплели Златоусту терновый венец страданий. Сама жена царя и окружающия ее суетныя женщины, обличаемые богачи, низлагаемые за беззаконие и нечестие епископы и клирики, — все, соединившись вместе, достигли того, что Иоанна Златоуста судили судом неправедным, лишили кафедры и сослали в далекое изгнание. Он умер в ссылке на берегу Чернаго моря, в пределах нашего отечества, в местечке Команы, в храме святого Василиска, 14-го сентября 407 года.
Но во всех гонениях и преследованиях ни на один момент святой Иоанн не отступил от своего долга пастырскаго: до конца он служил, проповедывал, утешал, обличал, увещевал, делал распоряжения, клонящияся ко благу церкви. Он говорил: «Пусть станет против меня все: поношение, брань, насмешки, клевета, меч, огонь, голод, болезнь и все жестокое, что ни случается в этой жизни, — я пойду своим путем». Такова сила преданности своему долгу у святого Иоанна Златоуста. Велико было его незлобие и прощение врагов, велико было его терпение в ссылке, где выносил он грубое обращение стражей, зной и стужу, голод и жажду.
Трогательна его святая кончина. Стражи влекли его на край империи, в дикия страны, в ссылку и изгнание. И вот, от страшных мучений он стал изнемогать; видимо, близился его конец. В уединенной церкви мученика Василиска, близ г. Коман, остановился он и спутники его. Ночью явился ему святой мученик и сказал: «Мужайся, Иоанн! Завтра мы будем вместе». На следующий день стражи снова повлекли святого Иоанна дальше, но, видя полное его изнеможение и близость его кончины, принуждены были возвратиться назад. Святой Иоанн просил у священника белыя новыя священныя одежды; чистый и непорочный, в белых чистых ризах, воспел он последнюю земную песнь Господу словами тех чудных молитв, которыя сам составил и оставил для Церкви; горячо молился умирающий праведник; с верою и надеждою жизни вечной причастился он в последний раз святых Христовых Таин. Потом в изнеможении он возлег во храме на пол у алтаря Господня, — он, весь век служивший Церкви, храму и алтарю, перекрестился и сказал последнее земное слово: «Слава Богу за все!»
Тут он вытянулся, вздрогнул, и взор его угас, и душа отлетела к Богу. То был день Воздвижения Креста Господня; свой крест жизни святой Иоанн донес до самаго порога вечности с любовию и самоотвержением. Так укрепился, а не ослабел его дух от борьбы и страданий. Сам Златоуст писал из ссылки своей, с места страдания: «В борьбе дух человеческий укрепляется самыми испытаниями, которыя он претерпевает. Такова природа скорбей: оне возносят превыше всех страданий тех, кто испытывает их спокойно и великодушно. Деревья, вырастающия в тени, лишены крепости и становятся неспособны производить плоды; те же, которыя предоставлены всем переменам воздуха, порывам ветра, лучам солнца, — полны силы, одеваются листьями, покрываются плодами».
Но во всех гонениях и преследованиях ни на один момент святой Иоанн не отступил от своего долга пастырскаго: до конца он служил, проповедывал, утешал, обличал, увещевал, делал распоряжения, клонящияся ко благу церкви. Он говорил: «Пусть станет против меня все: поношение, брань, насмешки, клевета, меч, огонь, голод, болезнь и все жестокое, что ни случается в этой жизни, — я пойду своим путем». Такова сила преданности своему долгу у святого Иоанна Златоуста. Велико было его незлобие и прощение врагов, велико было его терпение в ссылке, где выносил он грубое обращение стражей, зной и стужу, голод и жажду.
Трогательна его святая кончина. Стражи влекли его на край империи, в дикия страны, в ссылку и изгнание. И вот, от страшных мучений он стал изнемогать; видимо, близился его конец. В уединенной церкви мученика Василиска, близ г. Коман, остановился он и спутники его. Ночью явился ему святой мученик и сказал: «Мужайся, Иоанн! Завтра мы будем вместе». На следующий день стражи снова повлекли святого Иоанна дальше, но, видя полное его изнеможение и близость его кончины, принуждены были возвратиться назад. Святой Иоанн просил у священника белыя новыя священныя одежды; чистый и непорочный, в белых чистых ризах, воспел он последнюю земную песнь Господу словами тех чудных молитв, которыя сам составил и оставил для Церкви; горячо молился умирающий праведник; с верою и надеждою жизни вечной причастился он в последний раз святых Христовых Таин. Потом в изнеможении он возлег во храме на пол у алтаря Господня, — он, весь век служивший Церкви, храму и алтарю, перекрестился и сказал последнее земное слово: «Слава Богу за все!»
Тут он вытянулся, вздрогнул, и взор его угас, и душа отлетела к Богу. То был день Воздвижения Креста Господня; свой крест жизни святой Иоанн донес до самаго порога вечности с любовию и самоотвержением. Так укрепился, а не ослабел его дух от борьбы и страданий. Сам Златоуст писал из ссылки своей, с места страдания: «В борьбе дух человеческий укрепляется самыми испытаниями, которыя он претерпевает. Такова природа скорбей: оне возносят превыше всех страданий тех, кто испытывает их спокойно и великодушно. Деревья, вырастающия в тени, лишены крепости и становятся неспособны производить плоды; те же, которыя предоставлены всем переменам воздуха, порывам ветра, лучам солнца, — полны силы, одеваются листьями, покрываются плодами».
Так и мы, подражатели жизни святого, в заботах о распространении и славе имени Христова и Церкви святой, о первенстве и господстве святого нашего Православия, по примеру и завету св. Златоуста, прежде всего жизненным христианством, в меру сил, нам данных, должны святить имя Божие и благовествовать Его славу. <...>
Священномученик Иоанн Восторгов
Источник: Прот. И. И. Восторгов. Полное собрание сочинений. Т. III (в двух вып.): Проповеди и поучительныя статьи на религиозно-нравственныя темы. 1906-1908 гг. — М.: Типография «Русская Печатня» Б. В. Назаревскаго, 1915. — С 384-391.
