История возникновения православного монашества
<...>
Так, с самых первых времен Христианства до конца третьего века, мы видим непрерывный ряд девственников и девственниц, подвижников и подвижниц. Смутные времена Церкви Христовой, преследуемой язычниками, не давали возможности образоваться житию девственному в правильные и благоустроенные общества. Римское правительство преследовало законами безбрачную жизнь с подозрением смотрело на всякие вновь возникавшие общества. Девственники и девственницы составляли особый чин в Церкви Христовой, но это не было гласно, не выходило большею частью из круга семейного, в который не проникал надзор Римского Правительства. Основать отдельное общество вдали от городов в уединении девственники не могли, когда законы Римские не всегда терпели их и среди прочих жителей. Да и не было нужды подвижникам в первые века Христианства удаляться от своего общества. Каждое семейство Христиан было семейством подвижников, где единственною заботою было только исполнение закона Христова; они избегали сношений с язычниками, не участвовали в их развратных празднествах и увеселениях, при которых нередко проливалась кровь их же братий по вере; искать далеко поприща для подвигов – не было нужды. Подвиги самого высшего самоотвержения и самоумерщвления представлялись так часто в подвиге мученичества. И этот подвиг не только совершившим его уготовлял венец небесной правды, но служил подкреплением для других и очень часто средством обращения для неверующих. Темница для Христианина, пишет Тертуллиан, была то же, что пустыня для Пророков.
Но положение Церкви много изменилось тогда, как вера Христианская была объявлена господствующею в Империи. Получив полную свободу в своей жизни и действиях, отправляя государственные должности, Христиане среди Империи, которой жизнь, законы, обычаи, нравы, увеселения – все было проникнуто язычеством, при частых сношениях с самими язычниками, теряли первоначальную чистоту жизни. Когда над Христианами постоянно висел меч гонителей, принимали Христианство только по истинному расположению, а теперь немало было примеров, что одни земные выгоды заставляли вступать в общество Христиан. Посему нечего удивляться, что в членах Церкви Христианской уже не видно той нравственной чистоты, какою ознаменована первенствующая Церковь. «Я сам также, как и вы, – говорил Св. Иоанн Златоуст современным ему порицателям монашества, – и даже более, нежели вы, желал бы, чтобы не было нужды убегать в пустыни. Но Поелику здесь все извращено, и самые города, несмотря на судилища и законы, полны нечестия и пороков, и только пустыня приносит богатые плоды любомудрия: то по всей справедливости следовало бы порицать не тех, которые желающих избавляют от такой бури и смятения и вводят в тихую пристань; но тех, которые каждый город сделали до того недоступным и неспособным для любомудрия, что желающие спасения должны удаляться в пустыню. Скажи мне: если бы кто в глубокую полночь взявши огонь поджег большой дом, наполненный людьми, чтобы истребить спящих, кого бы мы стали обвинять – того ли, кто разбудил бы спящих и вывел их из дома, – или того, кто произвел пожар и привел в такую крайность, как находящихся в доме, так и выведшего их из огня».
Но в руце Господни власть земли, и потребного воздвигнет во время на ней (Сир.10:4). И явление монашества есть одно из благодеяний Божественного Промысла для Церкви, особенно благопотребных, тогда как жизнь общественная не сообразовалась с началами жизни Христианской. Для всех Христиан открылся безопасный приют для благочестивой жизни, огражденный от искушений и соблазнов мира; для ревнителей высшего совершенства, указуемого в Евангелии, обширное поприще для подвигов самоумерщвления. Новый вид добровольного мученичества в отсечении своей воли, в истреблении страстей и нечистых помыслов, в постоянном очищении ума и сердца, в ежедневном приношении себя Богу в жертву чистую и живую. Сонм иноков был сонм мучеников, ежедневно умиравших для Христа.
Иноческая жизнь, начавшаяся в четвертом веке, есть как бы продолжение подвига мученического. Что в первые три века совершили мученики, то в четвертом столетии довершили иноки – эти новые мученики. Как страданиями и терпением тех возбуждались вера и нравственность первенствующих Христиан, так строгими подвигами отшельников возбуждались к благочестивой жизни верующие. Как твердость мучеников сокрушила силу язычества, так пример отшельников разрушил остальные храмы. Как из радости, с какою мученики шли на страдания, открывалась сила Христианства, так из готовности, с какою иноки отвергались всех удовольствий плоти и мiра, открывалась сила учения Христова.
Для мира Христианского иноки были тем же, чем были мученики в первенствующие времена, – живым свидетельством святости Христовой веры, образцом чистейшей нравственности, побуждением и подкреплением для колеблющихся, орудием обращения для неверных.
И какое чудное поразительное зрелище представляет это изумительное распространение монашества при его начале! Египет, где язычество искало себе главной опоры, где суеверие и идолопоклонство достигло высшей степени, – представил такой сонм иноков, что в пустыне было не менее жителей, чем в городах. Ревность к иноческой жизни, как будто быстрый, сильный поток, доселе сдерживаемым в своем течении, разорвал преграду и стремится наводнить всю страну. Подобно плодотворному и обожаемому некогда Нилу, монашество разлилось по всему Египту и дало ему плодоносие не земных, но небесных плодов. «Не столь светло небо, испещренное сонмом звезд, – беседует Св. Златоуст, – как пустыня Египетская, являющая повсюду иноческие кущи. Кто знает древний оный Египет богоборный, беснующийся, – раба каких-нибудь животных, страшившегося и трепетавшего пред огородным луком, тот вполне уверится в силе Христовой. Египетская пустыня лучше рая; там увидим в образе человеческом безчисленные лики Ангелов, сонмы мучеников, собрание дев; увидим, что все тиранство диавольское ниспровергнуто, а царство Христово сияет; увидим, что Египет, некогда матерь и стихотворцев и мудрецов и волхвов, изобретший все виды волхвования и передавший оные другим, теперь хвалится Крестом».
Профессор Петр Симонович Казанский
История православного монашества на Востоке.
