«Не пожелай». Десятая заповедь Божия
Думает иной: "Где уж нам, мирским людям, уследить за каждым словом своим, за каждою мыслию? Это дело монашествующих, а нам лишь бы делом не согрешить, а помечтать иной раз о чем-нибудь греховном, пошутить, поговорить еще не велика беда". Нет, друг мой любезный, сказано: «не пожелай», значит и помыслы греховные — великая беда, если ты будешь услаждаться ими, находить в них удовольствие, а не гнать их от себя прочь, как бесовские внушения. Подумай только, когда больше опасности: тогда ли, когда убийца ходит вокруг дома, а внутрь проникнуть не может, или тогда, когда он уже пробрался к тебе в дом? Тогда ли, когда змея ползает только около тебя, или тогда, когда ты посадишь ее за пазуху? А греховные помыслы, греховные пожелания — разве это не убийцы души нашей, разве это не змеи лютые? Если тебе приятно мечтать о грехе, то значит, он уже у тебя в сердце, — эта лютая змея у тебя уже в пазухе; скорее выбрось ее вон, иначе она ужалит тебя насмерть, от греховного помысла неминуемо дойдешь и до самого греха, не говоря уже о том, что и помыслы грешные оскверняют сердце человеческое, удаляют от него благодать Божию и делают его жилищем сатаны. Как радуется враг спасения и одному греховному помыслу, если человек усладится им, показывает следующий рассказ святого Григория Двоеслова о блаженном епископе Андрее.
Этот благочестивый муж, из сострадания к одной бесприютной монахине, позволил ей жить при своем архиерейском доме. Епископ был святой жизни, монахиня — тоже, но враг не переставал внушать епископу нечистые помыслы и довел его до того, что раз он позволил себе прикоснуться к ней с грешною мыслью. — В тот самый день, когда это случилось, один еврей проходил пустынною дорогою близ того города, где жил епископ, и, застигнутый ночью, зашел в идольское капище, чтобы там провести ночь. Ему стало страшно в этом бесовском жилище, и он, хотя не веровал во Христа, однако же оградил себя крестным знамением. Долго не мог заснуть еврей, и вот, в самую глухую полночь, вдруг он видит, что в капище пришло множество злых духов, а среди них сам сатана, который сел среди капища и стал расспрашивать своих подчиненных, сколько каждый из них наделал зла. Каждый рассказывал, чем он соблазнял людей добродетельных, и один из них с гордостью поведал, что ему удалось сегодня соблазнить грешными помыслами епископа Андрея, который хотя и не согрешил делом, но в сердце усладился нечистым помыслом и даже прикоснулся с нечистою мыслью к инокине. Нельзя и сказать, с каким восторгом выслушал сатана этот рассказ! Он хвалил беса и обещал ему первое место в своем царстве, если тот докончит погибель такой души, а все прочие бесы поздравляли своего товарища с успехом и побуждали его продолжать начатое. — Еврей трепетал от страха, слушая бесовские речи: с ужасом заметил он, что сатана приказал подчиненным посмотреть, кто это осмелился ночевать в их капище? Злые духи подошли к еврею, и увидев, что он огражден крестным знамением, в страхе только воскликнули: "О, это пустой запечатанный сосуд!" — и все исчезло. Еврей поспешил к епископу и рассказал ему свое видение. Горько восскорбел человек Божий, что своим легкомыслием доставил такую радость демонам, и раскаялся в своем согрешении. Он удалил монахиню из своего дома, а еврея, в благодарность за свое спасение, обратил ко Христу и просветил святым Крещением.
Вот что значит услаждение мысли и сердца греховными помыслами! От мысли до самого дела — один шаг. Потому-то, конечно, и сказал Спаситель: «всяк, иже воззрит на жену, ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердце своем» (Мф. 5; 28), В таком случае «лучше, - по слову Священного Писания, - женитеся, нежели разжизатеся» (1Кор. 7; 9). И скажу вам: многие — о как многие, не совершая самым делом плотского греха, строго сохраняя чистоту плоти, не вошли и не войдут в Царствие Божие только потому, что мысленно услаждались, лакомились в сердце нечистыми желаниями. Вот послушайте еще повесть, которая находится в одной греческой книге, называемой "Спасение грешных".
При одной игуменье, в женском монастыре, оставалась племянница ее для того, чтоб в самый расцвет юной жизни посвятить себя на служение Господу Богу и на все труды монастырского послушания; она была прекрасна собою и неукоризненного поведения, так что все сестры любовались ее ангельскою непорочностью и истинно-иноческой скромностью. Не долго, впрочем, любимица доброй настоятельницы бьша украшением ее девственного общества: она скончалась и ее торжественно похоронили, в надежде, что ее чистая душа унеслась к Богу, в Его райские обители. Немного протекло дней после погребения девственницы, как игуменья, слишком огорченная ее потерею, решилась просить Господа, чтоб открыл Он, в какой славе небесного царствия ее племянница*, и как высоко стоит она в лице блаженствующих девственниц. Чтоб скорее услышал Господь молитву, игуменья назначила себе строгий пост и утомительное бдение. Бог послушал молившуюся и открыл ей таинственную судьбу ее почившей племянницы. Однажды, когда игуменья, в келейной тишине преполовляющейся ночи стояла на молитве, вдруг слышит, что под ее ногами расступилась земля, и огненная лава шумно потекла в виду молившейся. Вне себя от испуга, она взглянула в пропасть и среди геенского пламени видит свою несчастную племянницу.
— Боже мой! — отчаянно вскрикнула игуменья: — тебя ли я вижу, моя возлюбленная?..
— Да, — скрежеща зубами, произнесла несчастная.
— За что же это? — с участием спросила старушка страдалицу: — Я тебя надеялась видеть в райской славе, в ликах ангельских, среди непорочных агниц Христовых, а ты... Боже мой!.. За что это?..
— Горе мне, окаянной! — вскричала со стоном мучившаяся. —Я сама виною моей погибели, этого геенского пламени, всегда пожирающего меня и уничтожающего моей преступной души. Ты меня хотела видеть, — продолжала несчастная — смотри же: Бог открыл тебе тайну моего загробного положения...
— За что это? — сквозь слезы спросила старушка.
— За то, — отвечала страдалица: — что я в виду вашем казалась девственницею, чистым ангелом и непорочною, а на самом деле была совсем не то. Правда, я не осквернила себя плотским грехом, но мои мысли, мои тайные желания и преступные мечты свели меня в геенну. При непорочности моего девического тела, я не умела сохранить мою душу, моих мыслей и движений сердечных в ангельской чистоте, — и вот я мучусь за то... По молодости моей, по моей собственной неосторожности, я питала в себе чувство сердечной привязанности к одному юноше, услаждалась в моих мыслях и мечтах представлением его прекрасного вида и любовью к нему, и, хотя считала то за грех, но стыдилась открыться при исповеди духовнику... И вот за это порочное услаждение моей девической мысли нечистыми мечтаниями, по смерти моей святые Ангелы возгнушались мной и с огорчением оставили меня в демонских руках... И вот я теперь сгораю в пламени геенском, бесконечно буду гореть и никогда, никогда во веки не сгорю, потому что нет конца мучению для отверженников неба!..
При этих словах страдалица завилась, как червь, застонала, заскрежетала зубами, была охвачена огненной лавой и исчезла в ней от глаз испуганной игуменьи...
Вот как пагубно услаждаться греховными помыслами! Если и за них такая мучительная казнь, чего же ждать за действительный грех и за дела порочные? Можете сами знать про это из Священного Писания.
Троицкие листки.
Троицкие листки.
