ЗАВЕСА
Афганская эпопея спецназа ГРУ. Варенников сидел у себя в кабинете, изучал поступившие документы, которых скопилось немало за его отсутствие. Весь январь 1985 года он буквально не вылезал из вертолетов и бронемашин, детально изучал дислокацию, обезпечение, обстановку и характер боевых действий 40-й армии и афганских войск, стараясь докопаться до первопричин неутешительной реальности: люди гибли, а войне конца-краю не видно. В кабинет вошел командарм Генералов, взволнованно доложил:
– Главный военный советник Салманов сообщил: в Панджшерском ущелье банды Ахмад Шаха окружили афганскую пехотную дивизию и уничтожают ее!
– Соедините меня с Салмановым.
Прошло несколько секунд, и Валентин Иванович услышал знакомый голос главного военного советника, спросил его:
– Григорий Иванович, мне в общих чертах известно, что происходит в Панджшерском ущелье. С министром обороны Афганистана вы уже приняли какое-либо решение?
– Сейчас этим занимаемся.
– Есть в дивизии авианаводчики и корректировщики артиллерийского огня?
– Нет таких специалистов.
– А координаты особо опасных целей?
– Координаты на две-три цели имеются.
– Пусть их срочно передадут в центр боевого управления сороковой армии. Подберите три-четыре офицера со средствами связи. Они полетят со мной в Панджшер. Все!
Когда Варенников вошел в центр боевого управления, там уже вовсю кипела работа. Офицеры собирали данные по обстановке в ущелье. Связь с командованием окруженной дивизии была устойчивая.
– Какое ваше решение? – спросил он командарма.
Генералов строго по-военному отчеканил:
– Массированными ударами авиации и артиллерии подавить огневые точки выше и ниже окруженной дивизии; уничтожить цели, данные главным военным советником; высадить вертолетный десант в составе усиленного батальона 103-й воздушно-десантной дивизии. Ударом мотострелкового полка 108-й мотострелковой дивизии с юга по ущелью деблокировать афганскую дивизию и разгромить бандформирования.
– Утверждаю, – кивнул головой Варенников, – действуйте по обстановке.
Уже через 30 минут заработала наша артиллерия с огневых позиций, расположенных у входа в ущелье. И не только по группировкам мятежников севернее и южнее окруженной дивизии, но и по высотам восточнее и западнее ее.
Через 45 минут отбомбилась авиация. Затем артиллеристы прикрывали высадку воздушного десанта. Боевые вертолеты, барражируя в районе высадки, подавляли обнаруженные цели.
Через два часа после принятия решения мотострелковый полк своими передовыми подразделениями вступил в бой и стал захватывать ближайшие высоты.
Варенников вызвал для своей группы вертолет на площадку штаба армии.
– Я тоже полечу с вами! – решительно сказал Генералов. Но Валентин Иванович не одобрил его намерения:
– Вы оставайтесь и руководите боевыми действиями.
Когда подлетали к площадке, в салон вошел летчик, прокричал, пересиливая шум двигателей:
– С земли сообщили: идет интенсивный обстрел командного пункта из минометов. На нашей площадке догорает вертолет, который сел перед нами. Площадка позволяет приземлиться еще одному вертолету.
– Будем садиться! – решительно сказал Варенников. – Но по быстрому. Откроете дверь, и мы без трапа выпрыгнем.
Он спрыгнул неудачно: приземлился на левую ногу, раненную еще на Висле в 1944 году, упал на правый бок. Захотелось вжаться с эти шершавые камни, но пересилив себя, быстро встал и побежал к ближнему дувалу, подгоняемый визгом пуль. Перепрыгнув небольшой ручеек родника, сразу оказался в траншее, отрытой в полный рост. Повернулся, и наблюдал, как остальные офицеры выпрыгивали из вертолета. Все почему-то падали, и он переживал: не пулей ли сбило с ног? Но советники быстро поднимались и резво бежали к траншее. Вертолет тут же взмыл в небо, уходя из-под обстрела.
К Варенникову подошел начальник оперативного отдела армии полковник Зинкевич, предложил пройти на командно-наблюдательный пункт.
– Подождем, пусть мои советники соберутся и приведут себя в порядок.
– Да они, по-моему, уже собрались, – ответил Зинкевич и, улыбаясь уголками губ, добавил, – только непонятно, почему они, выпрыгнув вслед за вами, тут же все падали?
– Что уж тут непонятного? – Варенников тоже улыбнулся в усы. – Начальник упал – и остальные за ним тоже должны падать. А как же иначе? Если бы кто-то не упал, что я мог подумать? Конечно, что это неуважение к примеру старшего.
У Зинкевича удивленно поднялись брови, а затем он расплылся в улыбке.
Варенников оценивающе посмотрел на советников: все, как один, «толстяки» – под стегаными куртками или шинелями – бронежилеты, лица не бриты, каски неуклюже сползли набок.
– Ну и видок у нас, – покачал он головой и расхохотался.
Глядя на начальство, офицеры тоже засмеялись. Со стороны можно было подумать, что прилетевшие нуждаются в осмотре психиатра: кругом свистят пули, грохочет бой, а они хохочут. Но этот вырвавшийся наружу смех в тяжелую минуту сразу снял нервное напряжение.
Зинкевич повел Варенникова на командно-наблюдательный пункт, оборудованный на северной окраине кишлака Бараки. Обзор был удовлетворительный, что позволило разобраться в обстановке быстро и детально. Во второй половине дня мотострелковый полк деблокировал части афганской дивизии. Стрельба то утихала, то вновь разгоралась до остервенения.
Когда обстановка начала стабилизироваться, Варенников утвердил порядок дальнейшего взаимодействия с афганцами и до наступления темноты вернулся в Кабул. С вертолетной площадки сразу отправился в Генштаб Афганской армии, встретился с генералом армии Салмановым.
– В Панджшере советским войскам делать нечего! – решительно сказал он. – Там должны стать гарнизонами правительственные войска.
– Мы проведем полномасштабную операцию и тогда…
– А зачем нам вообще этот Панджшер сдался? – перебил его Варенников. – Мы уже столько раз проводили здесь армейские операции, гробили людей. Но банды возвращаются и мочи мочало, начинай сначала. В Панджшере мы ничего не забыли и никакого влияния на общую военно-политическую обстановку в стране он не имеет. Это родина Ахмад Шаха и людей его отрядов. Они, в конце концов, имеют право жить на своей земле так, как хотят. Мы пришли в Афганистан не покорять народ, а помочь ему успокоиться, покончить с междоусобицей, стабилизировать ситуацию в стране. Другое дело – нападения на колонны, следующие по магистралям: Темез–Кабул, или угрозы в адрес центральной власти. Но, во-первых, для того существуют переговоры, чтобы устранить все эти трения. Ведь можно договориться с Ахмад Шахом, что он не будет обстреливать магистраль, а мы выведем советские и афганские войска из ущелья? А чтобы Ахмад Шах не разросся в непреодолимую силу, надо перекрыть караванные пути из Пакистана в Панджшер, по которым переправляются оружие, боеприпасы, вплоть до французских врачей и журналистов. Надо вдоль границы с Пакистаном поставить батальоны спецназа и перекрыть караванные маршруты. В нашем Генштабе давно уже вынашивают идею ввести в Афганистан две бригады спецназначения. Я сегодня же позвоню в Москву и ускорю это дело.
Командир 15 отдельной бригады спецназначения подполковник Владимир Бабушкин только вернулся из Афганистана, где налаживал боевую работу в джелалабадском батальоне. По телефону ЗАС ему позвонил генерал-лейтенант Ткаченко и требовательным голосом сказал:
– Срочно прибыть в ГРУ!
– Зачем?
– Вас назначают командиром бригады.
– Я уже комбриг! – удивленно воскликнул Бабушкин. – Что, никого больше нет в доблестной Советской Армии?
– Прилетай, все узнаешь на месте.
Москва встретила крепким морозом, непривычным для Средней Азии. В ГРУ он сразу направился в кабинет к Колеснику. Василий Васильевич по-братски обнял его, сказал:
– Вот и Герасимов здесь.
Полковник Дмитрий Герасимов был комбригом 22 отдельной бригады спецназа, базировавшейся в Капчагае близ Алма-Аты. Их военные судьбы не раз уже пересекались за годы службы и были схожи. Бабушкин родился 7 марта 1949 года в Ташкенте. Отец в войну служил старшим сержантом, потом работал оружейным мастером в гарнизоне. Закончив Ташкентское общевойсковое училище, Владимир командовал разведротой, отдельной ротой спецназа, учебным батальоном в Чебаркуле на Урале, с золотой медалью окончил академию. В 1982 годуприбыл в Чирчик заместителем командира бригады и уже не раз побывал в Афганистане, проверяя, как воюют подчиненные. Вместе с ними и сам приобретал боевой опыт.
Герасимов был старше на три года, родился на Витебщине в Белоруссии. После школы трудился на шахте в Караганде, служил срочную, потом поступил в военное училище в Чирчике. В 1968 году попал в спецназ и дослужился до командира бригады.
Колесник после приветствий сказал:
– Командование решило ввести в Афганистан две ваши бригады. Володя, ты как на это смотришь?
– Да я все равно туда постоянно мотаюсь, – ответил Бабушкин.
– Вот и хорошо, – подытожил Василий Васильевич. – Сейчас пойдем, покажетесь на глаза генералу Ткаченко.
– Ждите, – коротко бросил тот, – сейчас приедет начальник Генщтаба, и пойдем к Ивашутину.
Ждать пришлось недолго. Собственно, начальство само ждало появления комбригов. Они зашли в кабинет. Во главе длиннющего стола сидел маршал Ахромеев, рядом с ним Ивашутин, Варенников генерал Громов. По правую руку расположились Ткаченко, Колесник, Бабушкин и Герасимов, напротив – начальники родов войск и служб вооруженных сил. Во всю стену висела карта Афганистана с нанесенной оперативно-тактической обстановкой. Ахромеев подошел к ней, взял указку и сказал:
– Ну, что ж, начнем. Министр обороны поставил задачу усилить охрану границ. С этой целью создается система «Завеса» для прикрытия территории Афганистана со стороны Пакистана и Ирана. Генеральному штабу поставлена задача: подготовить и ввести в Афганистан две бригады спецназначения. Условное наименование: отдельная мотострелковая бригада. В первую бригаду, создающуюся на основе 15 отдельной бригады спецназначения, входят четыре отряда, которые условно именуются отдельными мотострелковыми батальонами. Начнем по порядку. Первый батальон – 154 отдельный отряд спецназначения – находится в Джелалабаде, зона ответственности – от Лагмана до Бараки. Второй – 177 отряд также сейчас находится в Афганистане. В ближайшее время будет передислоцирован в Газни. Зона ответственности – провинция Пактика. Четвертый батальон – 688 отряд спецназначения – сейчас находится в Баграме. В начале марта будет передислоцирован в Бараки. Пятый батальон – 334 отряд спецназ сформирован на базе 5 бригады спецназ в Марьиной Горке, Белорусский военный округ. Он будет дислоцироваться в городе Асадабад, провинция Кунар. Командиром первой бригады назначен подполковник Бабушкин. Штаб бригады будет находиться в Джелалабаде, провинция Нангархар.
Владимир Матвеевич встал по стойке «смирно» и сразу почувствовал на себе множество любопытных взглядов. Ахромеев кивнул головой, разрешая сесть, и продолжил доклад:
– Вторая отдельная мотострелковая бригада создается на базе 22 отдельной бригады спецназначения, дислоцирующейся в Капчагае, Среднеазиатский военный округ. Командир бригады – полковник Герасимов.
Дмитрий Михайлович встал. Ахромеев разрешил сесть кивком головы.
– Бригада будет прикрывать южную и юго-западную границы Афганистана. Зона ответственности – 700 километров, пустыни Регистан и Дашти-Марго. – Маршал размашисто черканул указкой по югу Афганистана. – Батальоны будут располагаться вдоль бетонной дороги, кольцом охватывающей центральные районы страны. Третий батальон стоит в Кандагаре, уже год находится в Афганистане и его действия достаточно результативны. Шестой батальон дислоцирован в городе Лашкаргах. Седьмой батальон сформирован в декабре 1985 года в городе Изяславль, Прикарпатский военный округ. Будет размещаться в Шахджое. Восьмой батальон будет сформирован уже в Афганистане, место дислокации – Фарахруд. Штаб и управление бригады развернете в Лашкаргахе, – маршал ткнул указкой в населенный пункт на самом краю пустыни.
Герасимов посмотрел на карту, в то место, куда уперлась указка, и не мог взять в толк. Он прекрасно помнил, каким цветом на карте обозначается противник. Синим, и только синим. А там, где ему предстояло развернуть управление бригады, и подчиненные батальоны – сплошная синева. А еще стояли цифры – 300, 500, обозначавшие численность бандформирований.
– Вопросы есть? – Ахрамеев окинул комбригов пристальным взглядом.
Оба тактично промолчали.
– Понимаю, вокруг одни банды, – маршал сочувственно посмотрел на Герасимова. – Для этого мы вас и посылаем. Войти и обустроиться вам поможет сороковая армия. А там уж сами разберетесь. Побольше у Бабушкина спрашивай. Он уже повоевал, знает, что к чему. Сейчас на горах еще лежит снег. Весной откроются перевалы, и из Пакистана хлынет оружие, пойдут отряды моджахедов. К этому времени надо обустроиться и приступить к выполнению главной задачи: перекрыть караванные маршруты. В ваше оперативное подчинение передаются вертолетные эскадрильи для десантирования групп. У комбригов должна быть со мной прямая и безперебойная телефонная связь. Десять минут покурите и подумайте, что вам еще нужно для нормальной боевой работы в условиях гор и пустынь, что добавить из вооружения.
Ровно через десять минут комбриги зашли в кабинет и Бабушкин доложил свои соображения:
– Прямую связь с вами можем поддерживать только телеграфом.
– Маршал Белов, чем мы можем им помочь? – спросил Ахромеев у начальника управления войск связи.
– Им нужна группа тропосферной связи и группа космической связи. Сегодня же мы отправим их к пункту дислокации бригад.
– Что еще?
– Хотелось, чтобы в каждом отряде была своя артиллерия.
– Батарея гаубиц Д-30 вас устроит?
– Да.
– Разрешите, товарищ маршал, – сказал Герасимов, – зилы с трудом тянут тяжелые прицепы, в которых размещены спецрадиостанции.
– Заменим на камазы, – пообещал генерал из автотракторной службы.
Ахромеев пристально посмотрел на комбригов:
– Что еще? Давайте, говорите все начистоту. Сейчас, пока все начальство здесь сидит, можно решить многие проблемы.
– Хотите начистоту, – переспросил Бабушкин. – Я только вернулся из Афганистана и на своей шкуре убедился: управлять отрядами так, как относятся к спецназу в сороковой армии, невозможно. Нас армейскому командованию не жалко. Суют во все дыры. А чуть что: вы – не армейская часть и весь сказ. Нет оборудованного стрельбища, где бы солдат мог учиться стрелять в горах. Людей кормим консервами, купаем, где придется и как придется, даже при помощи дезактивационной машины. Но это можно один раз, два. А люди постоянно на боевых выходах, мерзнут в горах. Как им быстро восстановить силы? Обмундирование и обувь на камнях рвется мгновенно: никакие сроки носки не выдерживают. Ходят в засады кто в чем, даже в парадной форме.
Ахромеев окинул взглядом присутствующих и строго спросил:
– Тыловики, вы все слышали. Чтобы к выходу бригад у них подобных проблем не возникало.
Поднялся полковник вещевой службы, предложил:
– Товарищ маршал, мы можем одеть спецназовцев в экспериментальную форму. Они только вводится в войска.
– Давайте, – согласился Ахромеев, и уже обращаясь к комбригам, сказал:
– Вам, наверное, интересно: когда начало марша? На все про все вам три дня. На базе 15-й бригады в Чирчике будет развернут учебный полк, чтобы мы могли готовить новое пополнение в условиях, близких афганским. Кого вы предлагаете командиром полка?
– Подполковника Холбаева! – не задумываясь, ответил Бабушкин. – У него есть боевой опыт и высокие командирские качества.
– Хорошо, – согласился с этим предложением Ахромеев. – Докладывать мне по телефону о всех проблемах и будем вместе их решать. В Афганистане будет находиться мой порученец генерал Громов. Обращайтесь к нему по всем текущим вопросам, если командование армии в чем-то будет ущемлять интересы спецназа.
Генерал Варенников тоже выступил на совещании, предупредил комбригов:
– Ваша задача не только перехватывать караваны и уничтожать душманские банды. Вы будете политическими представителями в тех местах, где еще не было советских войск, и кабульское руководство не очень охотно едет туда. Налаживайте контакты с местным населением, договаривайтесь со старейшинами кишлаков, чтобы они не спускали к себе отряды оппозиции. В договорные зоны мы будем поставлять продукты и все необходимое для жизни, чтобы они чувствовали нашу не только моральную, но и материальную поддержку. Нам важно увеличивать число друзей, а не плодить врагов.
В ночь на 15 марта 1985 года колонна 22-й бригады специального назначения перешла советско-афганскую границу в районе Кушки и двинулась маршем на Шинданд. По пути отстали 4 автомашины. Комбриг остановил колонну на привал, а сам вскочил в командирский «уазик» и поехал искать отставших. Километров через семь на обочине дороги натолкнулся на вооруженную группу афганцев. И только теперь остро почувствовал – он на войне. Герасимов дал по газам, держа в одной руке наготове автомат, другой управлял машиной. Благополучно добравшись до отставших автомашин, под прикрытием бронетранспортера он нагнал колонну. На обратном пути обочина уже была пуста – «духи» скрылись.
В Шинданде к колонне присоединили строителей, и они двинули в Лашкаргах – к месту постоянной дислокации управления бригады. Здесь солдаты из 103 воздушно-десантной дивизии готовились к встрече спецназовцев. Комбат десантников, докладывая комбригу о проделанной работе, с гордостью повел рукой:
– Вот ваш палаточный городок.
Герасимов огляделся. Пустыней его вряд ли можно было напугать, но тут тоска зеленая. Вокруг, сколько хватает взгляда, – пески, пески… Дюны метров по семьдесят, палящее солнце над головой. И это в марте! А что будет в июле?
Николай Кикешев «Встань и иди. Афганская эпопея спецназа ГРУ».
