ТУРЕЦКИЙ БАРАБАН
Когда русский солдат шел в бой, то командир говорил ему: «Смотри, братец, береги патроны, не выпускай их без толку». Хороший стрелок не будет стараться побольше выпустить патронов; спросите его: «как следует стрелять?» – он скажет: «редко, да метко!»
У русских есть на это случай пословица, которая гласит, что «второпях никакое дело не спорится».
А турки какую трескотню подымали при появлении русских! Если собрать целых два полка барабанщиков и заставить их бить дробь, то, право, шуму и треску будет меньше, чем от их стрельбы. Бывало, заметят, что раненый хочет уйти с поля сражения, да по нему несколько залпов и дадут. Но дело в том, что турецкие войска в мирное время ничему не обучались, и поневоле приходилось отбивать натиски количеством выстрелов, если нельзя было взять верх качеством их. Русский же штык они очень не любили и старались, чтобы дело не доходило до него. Такую же ужасную трескотню подняли турки во время штурма Горного Дубняка.
Когда лейб-гренадерам приказано было идти в атаку, то барабанщик 3-й роты Баранов вдруг просиял и восторжествовал от одной мысли, что ему придется барабанить не на каком-нибудь учении, а в настоящем бою. Рота двинулась вперед, и Баранов забил атаку с особенным удовольствием. Но чем ближе подходили гренадеры к редуту, тем треск турецкой стрельбы, свист пуль и шипенье гранат все более и более заглушали барабан Баранова. Это его сердило. Он думал своей игрой страху нагнать на турок, а выходило наоборот, его и свои-то почти не слышали.
После неудачной атаки гренадеры залегли в канавах близ главного укрепления.
– Нет, брат барабан, – говорит Баранов, ставя инструмент на землю, – далеко тебе до турецкого барабана. Слышишь, какую трескотню подняли; такой барабан не переспорить.
Турки же, ободренные неудачной нашей атакой, довели огонь до поразительной беглости. Баранов, видя, что игрой на барабане ему пользы не принести, предпочел заняться доставкой патронов товарищам, но это нелегко было исполнить. Под градом пуль перебегал он от места, где хранились патроны, до солдатиков своей роты, залегших в канавах. Под таким же убийственным огнем раздавал он патроны товарищам.
– А ну-ка, валите барабаном, – говорил Баранов, подбадривая гренадер. Другими словами, он хотел сказать: – Стреляйте чаще, по-турецки.
Бой длился до вечера, и Баранов, не переставая, работал, желая принести пользу и разделить общий труд. Но до своего барабана он не дотрагивался.
– Нет, брат барабан, – говорил Баранов, когда случалось ему проходить мимо него, далеко тебе до турецкого.
Молодчина лейб-гусар
Тяжело было смотреть на отступление Лейб-Егерского полка после неудачной атаки Телишского редута. Вообще нет картины ужаснее отступления, но на этот раз треть полка ранеными и убитыми осталась на поле сражения; это что-нибудь да значило… Каково было несчастным егерям, сделавшим все, что только зависело от них, что было в их силах, видеть товарищей, лежащих почти у самого редута в безпомощном состоянии, и сознавать, что спасения им нет. Помочь егерям могла только имевшаяся в отряде кавалерия.
Действительно, лейб-гусары, лейб-драгуны и 5-я Гвардейская конная батарея явились настоящими помощниками в столь трудном деле. Кавалерия тотчас спешилась, выслала цепь вперед; батарея стала на позицию, и отступление егерей было с этой минуты обезпечено. Кто был в состоянии волочить ноги, тот ушел с поля, но на нем оставались еще такие, которые вследствие тяжелых ран не могли двинуться с места.
И тут кавалерия не пожалела себя. Несмотря на убийственный огонь турок, гусары ездили по полю и собирали раненых. Один молодец вернулся даже в следующем виде: впереди его на луке сидел раненый егерь, позади на крупе – другой, а третий, более легко раненый, был привязан к лошадиному хвосту. Следовательно, один этот молодчина спас от верной смерти трех своих собратий.
Всю ночь продолжали кавалеристы подбирать раненых егерей.
Митрополит Серафим Чичагов
«Доблести русских воинов»
