ИЗ ПЕРЕПИСКИ И.В.КИРЕЕВСКОГО
Оптинскому старцу Макарию
(1852 г.).
Милостивый Государь, сердечно уважаемый Батюшка! Это письмо, вероятно, придет к Вам в Светлый праздник: потому прошу Вас принять мое искреннее поздравление – вместе с радостным приветствием: Христос воскресе! – Я вчера отправил к Вам по почте мою статью, с перерывом в середине (ибо эти листы были в типографии), и не успел притом написать к Вам ни слова. Я прошу Вас, Милостивый Батюшка, когда Вы будете по благосклонности Вашей ко мне читать статью мою, то возьмите на себя еще и тот труд, чтобы исправить в ней то, что Вы найдете требующим исправления. Каждое замечание Ваше будет для меня драгоценно. В том пропуске, который я не мог прислать к Вам, находятся мои разсуждения о просвещении западном. Я показываю, что оно вышло из трех источников: из Рима языческаго, из Римской церкви и из насилий завоевания, и что все три источника эти направляли Западнаго человека к наружности, и к предпочтению разсудка (который разбирает внешнюю сторону мысли и формальное сцепление понятий) перед разумом, который стремится к цельной истине. Потому, я думаю, для Вас понятна будет моя мысль и не смотря на пропуск. Для меня же особенно важны будут Ваши замечания о том, что я говорю о Св. Отцах Восточной Церкви, и о России, как она была в древния времена. – Хотя я думаю, что говорю истину, однако же чувствую в тоже время, что судить об этом могут только такие люди, как Вы. А мне не хотелось бы сказать ничего неистиннаго, или невернаго, особливо об учении Св. Отцев.
ЕМУ-ЖЕ.
(1852).
От всего сердца уважаемый Батюшка!
Вчера ввечеру получили мы письмо Ваше и рукопись перевода Исаака Сирина (с Болховским купцем В. И. Курк.), а сегодня еще письмо по почте от 8 Августа. Но сегодня с самаго утра я должен был ездить по делу нашего процесса, и потому не мог просмотреть замечаний Ваших на перевод Троицкой Академии, и только половину Вашего перевода 1-й главы Ис. С. успел прочесть и сличить с переводом Лаврским и Паесиевским. До сих пор мне кажется, во всех тех местах, где Вы отступаете от перевода Лаврскаго, Вы совершенно правы и смысл у Вас вернее. Но, не смотря на это, мне кажется, что перевод Паисия все еще остается превосходнее, и хотя смысл в нем иногда не совсем ясен с перваго взгляда, но эта неясность поощряет к внимательнейшему изысканию, а в других местах в Словенском переводе смысл полнее не только от выражения, но и от самаго оттенка слова. Например: у Вас сказано: «сердце, вместо Божественнаго услаждения увлечется в служение чувствам». В словенском переводе: «разсыпается бо сердце от сладости Божия в служение чувств». Слово: разсыпается от сладости, может и неправильно по законам наружной Логики, но влагает в ум понятия истинныя, и между прочим оно дает разуметь, что сладость Божественная доступна только цельности сердечной, а при несохранении этой цельности сердце служит внешним чувствам. – Также выражение: «иже истиннаго сердца своего уцеломудряет видение ума слова», дает не только понятие о исправлении сердечном, но еще и о том, что пожелание нечистое есть ложь сердца которою человек сам себя обманывает, думая желать того, чего в самом деле не желает. – Впрочем, может быть я вижу в этих выражениях и излишнее; главное было в прямом смысле, а оттенка вещь посторонняя. – Прочтя все слово и все замечания, я сообщу Вам мое мнение, потому что Вы приказываете мне это сделать. – Митрополиту думаем мы отвезти Ваши рукописи завтра, если Богу будет угодно. – О вопрос? Вашем: можно-ли писать по русски: от того же к тому же, Н. П. уже сообщила мнение Митрополита. Я же думал, что написать Вам в последнем письме, что никак не вижу почему бы нельзя было сказать этого. По моему мнению это столько возможно по Русски, сколько и по Словенски. Сомнение Ваше о том, не повредит ли некоторым то мнение, которое Ис. Сирин имел о положении земли, если это мнение оставить без примечания, – я представлю на разсуждение Митрополита, также как и то, что Вы изволите писать о перевод? слова разум. Я с своей стороны в этом последнем случае совершенно согласен с Вами. – Что же касается до того, что Вы изволите писать мне, чтобы я вник и уразумел и сказал Вам свое мнение (!) о той, не совсем понятной, материи, которая заключается между 16 и 20 стр. 28-го листа на обороте, то это приказание Ваше не потому удивило меня, что требовало от меня объяснения для Вас! но потому показалось мне поразительным, что в самом деле Бог устроил так, что я могу Вам сообщить на это ответ. Ибо тому 16 лет, когда я в первый раз читал Исаака Сирина, Богу угодно было, чтобы я именно об этом месте просил объяснения у покойнаго о. Филарета Новоспасскаго, который сказал мне, что это место толкуется так, что под словом «Главо и основание всея твари», понимается Михаил Архангел. – Видно надобно было о. Филарету передать это Вам; но как Вы не были тогда при нем, то Бог вложил мне в мысль, спросить его именно об этом. – Спешу, чтобы письмо мое попало на почту хотя со штрафом. Испрашиваю Ваших Св. молитв и Св. благословения, и с глубочайшим почтением и преданностию остаюсь Ваш покорный слуга и духовный сын И. К.
ЕМУ-ЖЕ.
28 Июля 1853 г.
Искренно любимый и уважаемый Батюшка! Еще нынешнею весною зашел ко мне один раз старинный мой знакомый, Немецкий пастор Зедергольм, и привел ко мне познакомить своего сына, Карла, который, тому года два, вышел из Университета одним из первых кандидатов, и о котором его отец говорит, что он был бы дельнее других его детей, если бы только не был слабаго здоровья. – Этот молодой человек, вскоре после перваго знакомства, открылся мне, что чувствует превосходство нашего вероисповедания пред лютеранским и даже не прочь от того, чтобы принять нашу веру. Однако же, это он надеется сделать со временем, а прежде отправляется в Смоленскую губернию на несколько месяцев, а потом думает ехать путешествовать в Грецию, и, может быть, там совершить это дело. Я советовал ему это дело не откладывать, если он уже убежден, а лучше поехать в Грецию уже Православным. Но чтобы более узнать нашу церковь и окончательно укрепить свои убеждения, я советовал ему поехать к Вам в Оптин. Он принял мой совет и хотел поехать к Вам после пребывания в Смоленской губернии, а между тем будет подготовлять свое семейство к этому поступку, который тем тяжел должен быть для его отца, что он сам пастор, и кроме того еще страдал за свою веру, ибо отставлен от своих должностей именно за то, что в проповедях своих не советовал Немцам переменять свою веру на нашу. Теперь, тому дней десять, он возвратился из Смоленской губ., и сообщил мне, что отец его, наконец, если не благословляет его на это дело, то и не противится ему, но предоставляет полную свободу поступить по своему убеждению, требуя только, чтобы он прежде повидался с ним, в деревне близ Серпухова, где он проводит лето. Потому молодой Зедергольм хотел ехать к отцу, а потом к Вам. Но между тем, оставаясь еще несколько дней в Москве, просил меня познакомить его с каким нибудь Русским священником, который бы мог приготовить его еще прежде Оптина и по знакомству с которым он мог бы сколько нибудь узнать хорошую сторону нашего белаго духовенства. Я назвал ему Сергея Григорьевича Терновскаго, как человека, котораго я хотя мало знаю лично, но о котором я слышал много хорошаго, и который верно не откажется заняться с ним. В этом смысле я написал Сергею Григорьевичу письмо, которое он доставил сам. Сергей Григорьевич точно занялся с ним несколько раз, и произвел на него хорошее действие; однако же, мне поручил сказать с Облеуховым, что почитает лучшим кончить это дело здесь, а не ездить к отцу, ни в Оптин. Однако же, молодой человек не мог и не хотел изменить своего обещания, даннаго им отцу, видеться с ним прежде, чем совершить этот великий и невозвратный шаг, и потому отправился в Серпухов вчера. Оттуда же он поедет через неделю к Вам, если найдет, что не затруднительно проехать из Серпухова в Калугу. В противном же случае, он воротится в Москву, и окончит уже это дело здесь, а к Вам поедет после поговеть и познакомиться с Вами, многоуважаемый Батюшка, и видеть Вашу обитель, и, между прочим, познакомиться с о. Иоанном, о котором я ему говорил, как о человеке, который находился несколько в подобных обстоятельствах. – Я не боялся затруднить Вас этим, Батюшка: ибо дело идет о спасении души. – Может быть, то, каким образом, с какою полнотою убеждений совершит он этот решительный шаг, решит судьбу всей остальной его жизни. Может быть, от этого и для других его поступок будет или камнем назидания или претыкания. Если же я в этом случае поступил не так, как должно было, то прошу Вас простить мне. – Имею честь быть Вашим покорным слугою и духовным сыном И. К.
Полное собрание сочинений И.В. Киреевскаго в двух томах
