ЗЕМЛЯ ИМЕНИННИЦА
Березы под нашими окнами журчали о приходе Святой Троицы. Сядешь в их засень, сольешься с колебанием сияющих листьев, зажмуришь глаза, и представится тебе пересветная и струистая дорожка, как на реке при восходе солнца; и по ней в образе трех белоризных ангелов шествует Святая Троица.
Накануне праздника мать сказала:
- Завтра земля именинница!
- А почему именинница?
- А потому, сынок, что завтра Троицын день сойдется со святым Симоном Зилотом, а на Симона Зилота - земля именинница: по всей Руси мужики не пашут!
...Приход Святой Троицы на наш двор я почувствовал рано утром, в образе солнечного предвосходья, которое заполнило нашу маленькую комнату тонким сиянием. Мать уставно затепляла лампаду перед иконами и шептала:
- Пресвятая Троица, спаси и сохрани...
Пахло пирогами, и в этом запахе чувствовалась значительность наступающего дня. Я встал с постели и наступил согретыми ночью ногами на первые солнечные лучи - утренники.
- Ты что, в такую рань? - шепнула мать. - Спал бы еще.
Я деловито спросил ее:
- С чем пироги?
- С рисом.
- А еще с чем?
- С брусничным вареньем.
- А еще с чем?
- Ни с чем.
- Маловато, - нахмурился я, - а вот Гришка мне сказывал, что у них сегодня будет шесть пирогов и три коровая!
- За ними не гонись, сынок... Они богатые.
- Отрежь пирога с вареньем. Мне очень хочется!
- Да ты, сынок, фармазон что ли али турка? - всплеснула мать руками. - Кто же из православных людей пироги ест до обедни?
По земле имениннице солнце растекалось душистыми и густыми волнами. С утра уже было знойно, и все говорили - быть грозе!
Ждал я ее с тревожной, но приятной настороженностью - первый весенний гром!
Перед уходом моим к обедне пришла к нам Лида - прачкина дочка, первая красавица на нашем дворе, и, опустив ресницы, стыдливо спросила у матери серебряную ложку.
- На что тебе?
- Говорят, что сегодня громовый дождь будет, так я хочу побрызгать себя из серебра дождевой водицей. От этого цвет лица бывает хороший!, - сказала и заяснилась пунцовой зорью.
Я посмотрел на нее, как на золотую чашу во время литургии, и, заливаясь жарким румянцем, с восхищением и радостной болью воскликнул:
- У тебя лицо, как у ангела хранителя!
Все засмеялись. От стыда выбежал на улицу, спрятался в садовой засени и отчего-то закрыл лицо руками.
Именины земли церковь венчала чудесными словами, песнопениями и длинными таинственными молитвами, во время которых становились на колени, - а пол был устлан цветами и свежей травой.
Я поднимал с пола травинки, растирал их между ладонями и, вдыхая в себя горькое их дыхание, вспоминал зеленые разбеги поля и слова бродяги Яшки, исходившего пешком всю Россию:
- Зеленым лугом пройдуся, на сине небо нагляжуся, алой зоренькой ворочуся!
После обеда пошли на кладбище поминать усопших сродников. В Троицын день батюшки и дьякона семи городских церквей служили на могилах панихиды. Около белых кладбищенских врат кружилась, верещала, свистела, кричала и пылила ярмарка. Безногий нищий Евдоким, сидя в тележке, высоким рыдающим голосом пел про Матерь Божию, идущую полями изусеянными и собирающую цветы, дабы украсить живоносный гроб Сына Своего Возлюбленнаго.
Около Евдокима стояли бабы и пригорюнившись слушали. Деревянная чашка безногого была полна медными монетами. Я смотрел на них и думал:
- Хорошо быть нищим! Сколько на эти деньги конфет можно купить!
... На кладбище мать посыпала могилку зёрнами - птицам на поминки, а потом служили панихиду. Троицкая панихида звучала светло, «и жизнь безконечная», про которую пели священники, казалась тоже светлой, вся в цветах и в березках.
Не успели мы дойти до дома, как на землю упал гром. Дождь вначале рассыпался круглыми зернинками, а потом разошелся и пошел гремучим «косохлестом». От веселого и большого дождя деревья шумели свежим широким говором, и густо пахло березами.
Я стоял на крыльце и пел во все горло:
Дождик, дождик, перестань,
Я поеду на Иордан -
Богу молиться,
Христу поклониться.
На середину двора выбежала Лида, подставила дождю серебряную ложечку и брызгала милое лицо свое первыми грозовыми дождинками.
Радостными до слез глазами я смотрел на нее и с замиранием сердца думал:
- Когда я буду большим, то обязательно на ней женюсь!
И чтобы поскорее вырасти, я долго стоял под дождем и вымочил до нитки свой новый праздничный костюм.
Василий Акимович Никифоров-Волгин