К тебе будет слетаться народ, как птицы с небес…

К тебе будет слетаться народ, как птицы с небес…

Угодник Божий старец Иоанн Оленевский (в миру Иван Калинин), за свою праведную жизнь был наделен даром исцеления и прозорливости. Особенно проявились эти благодатные дарования подвижника в годы Великой Отечественной войны. Люди приходили к иерею узнать о судьбе своих близких. Он с точностью мог сказать: о ком нужно молиться о здравии, а о ком - об упокоении. Ни разу отец Иоанн не ошибся. Если что-то ему приносили, он отдавал это нищим или детям, хотя сам жил очень бедно. Умер отец Иоанн Оленевский в 1951 году в возрасте 97 лет. Господь предуказал ему день его кончины. Когда он сказал об этом людям, они стали спрашивать: "Батюшка, как же нам жить будет без тебя? Кто же за нас помолится и защитит?". И тогда святой ответил: "Никогда никого не забуду, кто придет на могилу ко мне, тому буду помогать молитвами своими у престола Царя Славы...". Похоронили старца на кладбище села Оленевки близ Соловцовки.

...Господь предуказал ему день его кончины. Когда он сказал об этом людям, они стали спрашивать: "Батюшка, как же нам жить будет без тебя? Кто же за нас помолится и защитит?". И тогда святой ответил: "Никогда никого не забуду, кто придет на могилу ко мне, тому буду помогать молитвами своими у престола Царя Славы...".

Иоанн рано остался сиротой. Отца своего он не помнил. Ксения, мать его, также скончалась в раннем его детстве. Иоанн с Псалмопевцем мог сказать: «странник я на земле» (Пс.118,19), ибо во всю жизнь свою не имел своего жилища. Материнский домик возле церкви дважды поджигали, после чего они, с помощью всей деревенской общины, вновь строились. Когда же мать скончалась, домик совсем отняли, поместив в нем пушную артель, а сироту переселили к племянницам Марфе и Татиане. После их кончины мальчик стал жить у двоюродной сестры своей Наталии.

С детских лет, живя с матерью возле церкви, Иоанн возлюбил Божественную службу. Уже с семи лет он читал и пел в церкви. Бог даровал ему красивый и благозвучный голос. Иоанн пел дискантом и тенором. Народ всегда утешался и радовался его пению. Бывало, говорят: «Чего мы в Борисовскую церковь пойдем, лучше в Оленевскую, хоть послушаем Ивана Васильевича, утешимся его пением». Рассказывали: «Пение Иоанном «Хвалите Имя Господне» без слез нельзя было слушать».

Иоанн рос под благодатью этой церкви, не пропуская ни одной службы.
Материнскую келью поджигали. Два раза они с матерью горели, а потом снова строились, миром-собором собирали.
 
Еще до рождения великого младенца в Оленевку прибыли два монаха и сообщили православным пророчество Божие: «Скоро здесь у вас родится младенец, будет он велик среди верных». По отбытии этих монахов прошел год, и родился сын у девы Ксении. При крещении дано было ему имя – Иоанн.

Великий праведник и исповедник Христов Иоанн (Иван Васильевич Калинин) родился в земле Сурской 29 августа 1854 года в праздник Усекновения главы Пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна. Имя Иоанн означает – благодать Божия. С самого раннего детства Иоанна на нем была благодать Божия, которая через него обильно подавалась людям. Родился праведник в праздник святого Иоанна Предтечи – Пророка, девственника, проповедника покаяния, мученика, начальника пустынножителей. Святой праведный Иоанн всю жизнь пребывал девственником, призывал людей к покаянию и исправлению жизни, был увенчан венцом исповедника Христова, любил молитву и уединение, был великим постником, имел от Бога дар прозорливости.

Еще до рождения младенца Иоанна в село Оленевку прибыли два монаха и пророчески сказали: «Скоро здесь у вас родится младенец, который будет велик среди верных». Через год родился избранник Божий Иоанн.
Родственники рассказывали, что он маленький в куклы играл, делал церковь из глины, куклы шли в церковь молиться, а кто из них умирал, он их нес на кладбище, устроенное тут же около церкви, и хоронил. Шил им платья, вязал чулки и шапки, пел с куклами. Играл в кругу с 12-13-ти-летними детьми и купался с ними. А по ночам тайно молился. Двоюродная сестра, чинила его одежду и ворчала на него: «Все коленки изъерзал и изодрал».

В церковь сначала его носила мать, а потом сам бегал: ходил в алтарь, помогал батюшкам, как алтарник. Рано научился читать при помощи Духа Святого, и с семи лет начал читать в церкви, услаждая посетителей своим мелодичным, приятным благозвучным сильным тенором или дискантом.

В алтарь ходить начал, как только ножки научились ходить, с этого же времени и подпевать начал и так до конца жизни.
С малых лет Старец был награжден святостию: еще неразумным младенцем по внушению Духа Святого он отказался от вкушения мяса и не знал его вкуса.

В течение всей своей жизни о. Иоанн всячески старался скрывать свои подвиги, но не мог скрыть полученной от Бога благодати и сиял, как светильник, зажженный на верху горы...
«Я отроду живу только в церкви, — говорил Иван Васильевич, – а дома из гроба встаю и в гроб ложусь, из дома, как из могилы, вылезаю». Так говорил батюшка, когда жил у двоюродной сестры.

В школе Иван Васильевич не учился.
Мать его, Ксения, умерла, он у двух племянниц-девушек воспитывался. Девицы шили, а он лоскутки соберет и детишкам раздает.

Любил он церковь, ни одну службу не пропускал, в церкви пел, читал, в алтаре с малых лет помогал и людей в церковь звал: «Что ты не ходишь в церковь, Матерь Божия накажет. Здесь и Киев, и Иерусалим». Так говорил он про церковь Соловцовскую.
Ни одной церковной службы с рождения и до самой смерти он не пропускал, кроме того времени, когда был в тюрьме полгода.

Еще мальчиком он приучал себя к строгой жизни: спал мало, сидя или согнувшись на полу, как котенок. Пищу принимал редко и помалу. Он пил обыкновенно стакан чая, который сам заваривал; картошку на шестке круглую испечет, и чаем запивает без хлеба.

Сласти не принимал с малых лет, а конфеты детишкам раздавал, чай у него был лишь подслащен. Яичко принимал только одно на Пасху, когда разговлялись. Изредка стаканчик молока выпьет, когда горло заболит. Однажды, чувствуя себя нездоровым, попросил сварить кашки гречневой на молоке. Ему сварили, а он только попробовал.

Лет 14-ти попал Иван в Кочетовку Каменского района, где жил блаженный старец Иоанн Кочетовский – блаженный Ванюшка. Подошел этот старец к юноше Ивану Васильевичу, положил свою руку ему на плечо и, улыбаясь своими грязными нечесаными усами и «заржавленными зубами», протянул: «Ты будешь выше меня. К тебе будет слетаться народ, как птицы с небес».

Старец терпеливо переносил всякого рода утеснения, преследования, гонения, изгнания, насмешки, побои, пожары, всевозможные нападки и со стороны людей, и со стороны диавола, но никогда не жаловался и не обвинял обидчиков. «Бог с ними, Бог с ними, Бог с ними!» – по три раза всегда выговаривал старец смиренным сердцем, без малейшей тени злобы.

Батюшка говорил: «Духа лукавого нельзя совсем отгонять. Господь его до Себя даже допустил, и нам он нужен для спасения...»
Смирение у него было великое.

Старец был строгой жизни, нес постоянный пост и говение. К такому посту он приучал себя с детства, постоянно принимая пищу все в меньшем и меньшем количестве. А мясо для него не существовало: всю жизнь он не знал его вкуса. И рыбу он забыл еще смолоду. Иногда порадуется грибочками, принесенными ему, попробует один, остальное отдаст.
Начали раскулачивать. Миром, собором откупались деньгами, чтобы его каким-то образом не тронули.

У батюшки была своя келия на горе, у церкви, хорошая была. Миром построена после пожара. Потом его выгнали (власти) из келии, отобрали ее, а потом совсем отняли и поместили в ней пушную артель, а сироту переселили в келию племянниц, а после их смерти в келию двоюродной сестры.

Нигде не было места для старца, пока шли годы гонения священства, преследовали за народ, который к нему ходил. Преследовали за веру, за его добрые дела. А старец льет слезы и смиренно тянет: «Бог с ними. Господь все уладит. Терпите...»
Много перенес гонений в своей жизни старец и со стороны власти, которая его даже в тюрьму сажала за то, что он принимал народ со всякими нуждами, болезнями и помогал им силой Божией. И со стороны односельчан много потерпел он, и со стороны домашних.

А главное, он всех обидчиков прощал, даже не упрекал. Обидчиков же у него было много. Но он старался так сделать, чтобы и люди не наказывали его обидчиков. Нес великие труды поста и молитвы, а на людей много не накладывал послушаний. Но любил направлять грешников на ночную молитву.

Стоит ночью на молитве и плачет, плачет с рыданием, и остановить его невозможно. Беспрерывно делал поклоны земные, хотя ноги плохо ходили, а поклоны делал легко и много.

Ночевать он никого не пускал к себе – из-за того, что ему надо было скрыть свои ночные подвиги – отправлял к кому-нибудь, и ночевальщики всегда были довольны, и хозяйки удивлялись его прозорливости. Угадывает, бывало: кто-то нуждается в помощи, и посылает к ним. Ночевальщики им помогут, и сами хорошо переночуют.

Батюшка был яснозритель путей каждого человека: «Нет, не благословляю...» Но как благословит, так и будет, и очень удачно будет. Он был мудрый, молчаливый, с очень ограниченной и очень многозначительной речью, проповедник. Скажет слова два – и целую речь высказал.

Стяжательство ему было чуждо, он все раздавал. Батюшку обижали и обирали. А он никому не жаловался. Сам он не был привязан к деньгам, раздавал их сразу, если не успеют взять…

Пришло время – забрали и нашего старчика. Осенью 22 октября, На Казанскую, в трескучий мороз.

В келью старца пришли два милиционера и объявили, что их послали за ним; «Собирайтесь, дедушка!» Батюшка немного помолчал, потом смиренно и кротко сказал: «Сейчас соберусь, а тебя завтра хоронить будем», — махнул рукой на одного милиционера. Увезли старца в тюрьму, а на другой день этот милиционер умер.

Допрос тянулся месяц, ежедневный, тяжелый. Зиму лежал в больнице тюремной – туда никого не пускали. Он ходил в лаптях взад-вперед; а лоб завязанный из-за головной боли.  Говорил: «Хлопочите обо мне. Из Куйбышева присудили 6 лет за нарушение колхозов и за то, что народ принимал. Спрашивали: "Иван Васильевич, согласен вину признать?" Нет никакой на мне вины».

Подали прошение в Москву: дескать, ездил в церковь, там помогал, а за работу ничего не брал, воспитывался сиротой, малограмотный, жил в бедности... С полгода пробыл старец в тюрьме за невинность и однажды слышит: «Дедушка, тебе радость: решили отпустить». Через два месяца прислали ответ: «Освободить». И освободили.
Из тюрьмы вернулся, – за ним слежка: народ к нему ходит. Часто обыск производили;

Внешним видом батюшка часто менялся на глазах людей: то сделается молодым, то старым, то похож на себя, сияющий, великий, великолепный. Иногда стоит – вытянется высокий, стройный, иногда согнется вдвое, станет немощным старикашкой.

Однажды батюшке подарили икону Спасителя. Старчик лежал за голландкой, там было темно, а между Спасителем и им вдруг образовался свет, как солнце, как отражение от зеркала: от них от обоих отражался яркий свет, как солнечное сияние. Потом он поцеловал икону и отдал повесить. Свет исчез.

Батюшка был воспитатель, учитель и духовный врач. Он исцелял не только телесные, но и душевные болезни и изгонял бесов из бесноватых. Был великий помощник в болезни скотине. Это был Божий труженик.
 
Внешний вид старца говорил о том, что он прожил не менее 100 лет. Волосы совершенно белые, редкие, борода не очень длинная, «выщипанная» временем, кожа на лице белая, чистая, натянутая на кости так, что и морщин-то не было. Усохшее от поста лицо резко выделяло скулы. Глаза ввалившиеся, но живые, умные, проницательные, но строгие, хотя общий вид был приятный и добрый. Руки, кажется, не имели тоже мускул: натянутая прозрачная кожа показывала все косточки. Руки были теплые, нежные, как у младенца, тоже как лицо, белые, чистые.

Посвятили его в 1946 году, а дух его всегда был священнический. Перед едой он всегда говорил: «Господи, благослови трапезу сию», – и благословит, перекрестив.

За свою девственную святую жизнь старец награжден от Господа силой сверхъестественного врачевания. Даже рак, который у врачей неизлечим, лечил святой старчик молитвой и святой водой уничтожал бесследно.

Архиепископ сообщил о нем Патриарху, и Патриарх наградил его наперсным крестом. Архиепископ надевал этот крест на отца Иоанна посреди церкви. Служили молебен. Читали послание Патриарха: «Не оставляй чад моих, за твое пастырство награждаю...» Дома отец Иоанн взял в ладонь этот крест и говорит веселенький: «Вот каким меня наградили крестом Патриарх».

«В последний год его жизни, на третьей неделе последнего поста мы пели всенощную у него в келии, а он полулежал на кровати с воздетыми руками. Я оглянулась и ужаснулась: вокруг него радуга сияет. Он взглянул на меня и улыбнулся. Мы стоим, потом обливаемся, и только благодать батюшкиных молитв поддерживает нас…».

«Да, больше пастуха у вас не будет.… На могилку приходи, буду помогать; я к своему престолу иду, оттуда буду помогать. Никого не забуду, кто придет на могилку, тому буду помогать своими молитвами у престола Царя Небесного».

За девственную и святую жизнь Господь наградил его благоуханием, которое сопровождало его и живого и усопшего.
Это был великий человек перед Богом, истинно Божественный чудотворец. Господь его сразу слышал, потому что он угодник Божий.

Однажды, при жизни, к нему в келию вводили бесноватого, который, раскорячившись в дверях, упирался и руками и ногами, и был втащен без памяти несколькими людьми. Бесноватый опомнился совершенно здоровым и с удивлением восклицал: «Батюшка, батюшка! Какой ты великий. Я сейчас тебя видел вместе с Николаем чудотворцем и с преподобным Серафимом. Вы все одинаковые и в одинаковых ризах. И кто-то мне сказал: «Он такой же, как святитель Николай и преподобный Серафим».

Некоторым в видении было открыто, что старец Иоанн в келии был не один: с ним были святитель Николай и преподобный Серафим. Сам старец Иоанн говорил: «Я здесь не один, со мной святитель Николай и преподобный Серафим».

Святый священноисповедниче иоанне, моли Бога о нас!
Дивен Бог во святых Своих!

По материалам сайта www.cirota.ru


Написать комментарий