Все скорби победивший, дарующий надежду преп. Антоний
Преподобный Антоний Оптинский (Александр Иванович Путилов) родился 9/22 марта 1795 года в городе Романове-Борисоглебске (Тутаеве) Ярославской губернии и был воспитан в страхе Божием и в духе строгого Православия. Призвание к монашеской жизни он почувствовал еще в детском возрасте, ибо тому способствовали примеры его близких родственников: дяди, двоюродной сестры и старших братьев — преподобного Моисея Оптинского и Саровского игумена Исаии, которые оставили мир, когда Александру было всего 10 лет. Господь же готовил мальчика к иноческим трудам тяжелыми испытаниями: 10 раз его жизнь подвергалась смертельной опасности, но всякий раз он был избавляем от смерти Божественным Промыслом.
Александр переписывался со своими братьями-иноками, высказывая им свое сокровенное желание последовать их примеру. Но переписка сия попала в руки родителей, и 13-летний пустыннолюбец "пострадал очень чувствительно". В 1809–1812 годах он проживал в Москве, работая комиссионером у откупщика Карпышева и посещая московские храмы и святыни. В 1812 году Александр попал в плен к французам и, проведя 10 дней в страданиях и издевательствах, бежал от них. В 1816 году Александр покинул мир и направился в рославльские леса, где тогда уже подвизался его брат Моисей. Не зная дороги, он отпустил вожжи, и вскоре лошадь сама привезла его к келлии брата. В рославльских лесах подвизались тогда известные старцы-пустынники Варнава, Никита, Иаков, Василиск, Зосима, Адриан, Афанасий, Досифей и многие другие. "Приехавши к брату погостить, я прожил у него 24 года",— говаривал потом старец Антоний.
Прожив в рославльских лесах 4 года, Александр Путилов 2 февраля 1820 года, на праздник Сретения Господня, был облечен в ангельский образ и наречен Антонием, а восприемником от Святого Евангелия стал брат его, отец Моисей. Впоследствии отец Антоний вспоминал, как радостен был первый день его монашеского тезоименитства 17 января 1821 года, проведенный в безмолвии посреди непроходимой пустыни, в молитве и во всенощном бдении. "Воистину,— говорил он,— Пасху Господню в то время чувствовала в себе самой душа моя".
В то время Калужской епархией управлял Преосвященный Филарет (Амфитеатров), архипастырь, отличавшийся особенным монахолюбием и личным аскетическим житием. Возымев желание устроить скит при Оптиной пустыни для того, чтобы по временам удаляться в него, Преосвященный Филарет пригласил для этого дела отца Моисея, который был представлен ему в 1820 году во время случайного своего посещения монастыря. Будучи привлекаем архипастырской любовью владыки, а также благосклонностью и вниманием игумена монастыря отца Даниила, преподобный Моисей принял их предложение, и в 1821 году отцы Моисей и Антоний с двумя преданными им монахами, отцом Иларием и отцом Савватием, отправились в Оптину пустынь. Место для скита было выбрано в 170 саженях от обители с восточной стороны, в густом лесу. Отец Антоний самоотверженно трудился наравне с наемными рабочими над расчисткой места для постройки, выкорчевывая пни вековых сосен.
В 1823 году он был посвящен в сан иеродиакона. Первым скитоначальником был назначен отец Моисей, а в 1825 году — отец Антоний, который пробыл в этой должности 14 лет. В 1827 году его рукоположили в сан иеромонаха. Привлекаемые славою мудрого и кроткого оптинского настоятеля отца Моисея, в обитель стали стекаться со всех концов мудрые и духовные отцы-подвижники. Сам же преподобный Антоний до конца жизни преподобного Моисея сохранял полное и безропотное послушание своему брату-наставнику. Из-за малочисленности братии начальник скита сам исполнял многие послушания. Жизнь в скиту была строгая; при великих трудах — пища самая скудная. Самовар во всем скиту был только у начальника, к которому всего лишь дважды в неделю все братство собиралось пить чай. Служа для всех примером трудолюбия и неся внешние подвиги, преподобный Антоний в то же время усердно заботился о стяжании духовных добродетелей — смирения, любви, отсечения своей воли и разума.К добровольным подвигам монашеского жития преподобный Антоний присовокупил и невольный крест тяжелой болезни ног. Более полугода старец не мог выходить из келлии. Но Господу было угодно возложить на преподобного еще один крест.
В 1839 году он был назначен настоятелем Малоярославецкого Черноостровского монастыря, духовная жизнь в котором оставляла желать лучшего. Отец Антоний так страдал душой, так переживал предстоящую разлуку с любимым Оптинским скитом, что в этом состоянии он сподобился видеть небесное явление: ему явился святитель Митрофан Воронежский с сонмом великих святых и сказал ему: "Отец Антоний! Ты жил в раю, знаешь его, а теперь иди трудись, молись, не ленись". Своему брату, саровскому игумену Исаии, в бытность свою настоятелем Малоярославецкого монастыря преподобный Антоний так описывал удручающую обстановку этой обители: "…Может быть, вам уже известно, что я ради многих и тяжких грехов своих из скита сослан на поселение — при граде Малом Ярославце — в Черно-Острожский штатный монастырь, в коем с 6 декабря и водворяюсь доныне; но не подумайте, батюшка, чтоб новое место и новое звание изменило меня в Духе к вам, ей, нет! Я все тот же нерадивый грешник, что и прежде; а честь игуменская не на дыбки меня подымает, но к земле главу мою склоняет.
Я великий сан сей с такою радостию принял — как бы кто честолюбивый лишаем был оного; ибо во всю мою жизнь никогда столь горько не плакал, как при разлуке со святым моим отцом и благодетелем, с которым 24 года пребывал вкупе. О теперешнем же моем новоселье то же могу сказать, что древле святый Давид о израильтянах, находившихся в плену у вавилонян, сказал: Тамо седохом и плакахом [Пс. 136, 1]! Вот и я почти ежедневно болезную сердцем моим при воспоминании о первом моем жительстве, а взирая на настоящее, редко остаюсь без слез... И когда нечувственное дерево при пересадке с одного места на другое болит часто, а иногда и засыхает, то возможно ли человеку с чувствительным сердцем быть нечувствительну? Для ведения вашего донесу вам, всепочтеннейший батюшка: врученный мне монастырь есть штатный, в полном смысле сего имени, при самом городе (без промежутку) на большой почтовой Московской дороге.
Келлии настоятельские, мною занимаемые,— окошками на оную в расстоянии 10 или не более 15 сажен, так что всякий идущий и едущий виден, и разговор ямщиков пьяных слышен, так что и очи и уши мои наполняются всякою нечистотою. Братии 20 человек, на коих в течение года покупалось по две бочки сивухи, а пиво варивали сами (и сие не ложно); чин церковной службы отправлялся поскору, и ради облегчения поочередно, например, если кто сего дни был у утрени, то после того пять дней почивал, а в день седмый схаживались на славословие вкупе; настоятель — предместник мой, в монастыре и третьей части года не проживал, а когда и бывал, то более упражнялся внешними занятиями около монастыря, а посему братия жила по подобию всегда празднующих! А праздник Рождества Христова с такою радостию был встречен, что все овцы, не сказавшись пастырю, разбрелись по граду славить, или прямее сказать, бесславить Христа, так что на крилосе, некому было сказать и "Господи, помилуй", почему на другой день [я] все врата монастырские запер, чтоб овцы мои на прежнюю пажить не разбрелись.
Первые три месяца провел я один с несказанною печалию и на все взирал с заплаканными очами, так что от частых воздыханий и грудь стала болеть, и лишился было и сна и аппетита; но батюшка отец игумен [Моисей] по любви и милости своей отделил ко мне из своего братства человек десяток весьма благонадежных, и с ними-то теперь при помощи Божией за ваши святые молитвы начинаю вводить в штатной обители пустынный общежительный чин, и весь теперешний подвиг мой в истреблении хищничества и во изгнании "аггела сатанина" — Бахуса, с которым расстаются не без слез, однако по субботам и воскресным дням по рюмочке во утешение плачущих подношу, а вновь поступающим ко мне в есенции сей отказываю. К сему скажу, что по смерти моего предместника безначалие продолжалось три месяца, и какие были припасы, все истощились или выменяны на горилку, ибо, лишась доброго пастыря,— кроме сей,— нечем было себя и утешить, и когда б еще продолжилось безначалие, то, Бог весть, что бы и было? Вот в какое братство я попал!
Более же всего стесняет мое сердце воображение о слабости моего здоровья и неспособности к начальствованию, да еще оставленный долг на монастыре до 30 тысяч рублей и храм соборный во имя великого чудотворца Николая, 16 лет [назад] выстроенный и до сих пор не освященный. Пересказавши вам от многого — весьма скудное о моем бедном и горестном житии, теперь мысленно повергаю себя к святым ногам вашим и со слезами прошу: отче святый! пролей о мне, рабе твоем, моление свое ко Господу Богу, чтоб возложенный от Него крест укрепил меня несть и не попустил ежедневно погружаться в мучительном унынии, а также, спасая других, не дал обезнадеживаться в собственном спасении, ибо я, по благости Божией, хотя не во пламени, но по подобию вверженного во оный грешника из глубины души взываю к вам, моему Аврааму: устуди язык мой [см.: Лк. 16, 24], то есть даруй сердцу страждущему слово утешения, коего буду ожидать с искренним желанием! Желал всю сию хартию исписать к вам, но сердце, отягощеное печалию, не дает продолжать, простите!".. (5 мая 1840 года).
Управляя Малоярославецкой обителью, преподобный Антоний положил прочное начало ее внутреннему устроению, а также окончил начатое его предшественником устроение внешнее. Но в течение всего этого времени он не переставал с сердечной скорбью ощущать великое неудобство — управлять обителью в его болезненном положении. Со временем скорбь уже не приводила его к тяжкому унынию, старец не изнемогал уже так сильно под своим крестом и нес его с большим благодушием. Изредка преподобный Антоний ездил в Москву по монастырским делам, где удостаивался архипастырского благословения и внимания митрополита Филарета. Видя раз за разом ухудшающееся здоровье малоярославецкого настоятеля, святитель решился ходатайствовать перед Калужским архиереем об увольнении его от непосильного послушания.
И по ходатайству святителя преподобный был уволен на покой и вернулся в любимый Оптинский скит. Но многовожделенный покой отца Антония был многотрудным, многоболезненным, а в духовном отношении многоплодным. Ибо не ради покоя воздыхал он столько лет об освобождении его от настоятельских забот, а потому, что они не соответствовали ни душевному его расположению, ни телесным его силам. Именно поэтому в строгом подвиге преподобный старец Антоний стал проводить свое новое жительство, отчего усилилась болезнь в ногах до крайности — они до колен были покрыты ранами и порой истекали кровью. Многие, видя всегда светлое его лицо и слыша его оживленную беседу, не понимали, какого страдальца видят пред собою.
Однажды во время всенощного бдения обе его ноги так кровоточили, что новые кожаные сапоги насквозь промокли, как будто старец по колено стоял в воде. После этого раны закрылись, а болезненное состояние только усилилось. Спустя некоторое время после этого случая келейник нашел отца Антония в его келлии лежащим без памяти на полу в крови: вследствие закрытия ран с ним случился сильный обморок, и, падая, он разбил себе обе больные ноги. Не станем описывать всех переходов болезни, но вкратце скажем, что продолжалась она до самой кончины преподобного, то есть около 30 лет. Ежедневно днем и ночью старец испытывал невыразимую боль в ногах, как будто кто их в одно и то же время и ножами резал, и жег огнем, и драл жесткой щеткой, и вместе с тем колол иглами. Даже посмотреть на них нельзя было без содрогания: больные ноги были тверды, как дерево, и скорее походили на прямые круглые бревна шириной в диаметре до 5 вершков, темно-красного цвета, постоянно рделись. Из ран глубиной до самой кости сочилась всегда сукровица. Доктор говорил, что, перевязывая ноги отца Антония, он видел в ранах червей длиною с полвершка. Медицинские средства почти не помогали, а часто наносили еще больший вред и усиливали болезнь.
Известна история с одним иноком, привыкшим просыпать утреню. Преподобный Антоний убеждал его исправиться, но тот ссылался на нездоровье. Тогда старец сам пошел на утреню, несмотря на то что по болезни ног вообще не мог стоять. После утрени он пришел в келлию к тому брату и упал ему в ноги, плача и умоляя пощадить его, немощного, и впредь самому посещать богослужение. А из сапог его лились лужи крови. Так и спас преподобный немощного собрата. Как великий любитель безмолвия, преподобный Антоний желал уединенной жизни, проводимой в молитвенных трудах, чтении и богомыслии. "На молитву,— говорил он,— должно вставать поспешно, как на пожар". Какой высоты молитвенного настроения достиг преподобный Антоний, каких духовных дарований он сподобился, известно только Богу.
Его духовные дарования привлекали к нему множество посетителей, желающих принять благословение и душеполезное назидание. Есть основательные причины утверждать, что преподобный Антоний имел великое дерзновение в молитве к Богу и сподоблялся духовных видений и других благодатных посещений. Все, кто видели отца Антония совершающим богослужение, отмечали необыкновенное выражение лица его, особенно во время Божественной литургии, когда он выходил с потиром: это было лицо человека, преисполненного благодати. Случалось, что от одного взгляда на него в этот момент у некоторых происходил в душе нравственный переворот.
Смиряясь паче меры перед всеми, отец Антоний делал это от искреннего сердца; всем чувствовалось, что внутреннее его смирение и доброжелательство ко всем действительно были таковы и не исчерпывались только наружным излиянием. Сердце его всегда принимало самое теплое участие в скорбях ближнего, а потому он особенно любил утешать приходящих к нему. Будучи весьма строг к самому себе, он был отечески снисходителен к проступкам других. Он не отчаивался ни в чьем исправлении и умел воздвигать людей нерадивых и малодушных; и как бы кто ни падал духом, преподобный Антоний всегда умел беседами своими вдохнуть в человека надежду.
В советах же и наставлениях своих он был крайне осторожен и указывал на слова святого Исаака Сирина, что с людьми надо обходиться, как с больными, и успокаивать их наиболее, а не обличать; ибо это больше их расстраивает, нежели приносит им пользы. "Больному,— говорил старец,— надо говорить: "Не хочется ли тебе какой похлебки, или чего другого?", а не следует говорить так: "Я тебе дам такую микстуру, что глаза выпучишь"". Незаметно и нечувствительно отец Антоний обращавшихся к нему привлекал к сознанию душевных своих немощей. Так, однажды некто покаялся перед ним в некоторых своих согрешениях, а о других умолчал. Преподобный Антоний не стал обличать неполноту покаяния, но, напротив, сказал каявшемуся, что он своим покаянием порадовал Ангелов на небеси, и такими словами возбудил в этом человеке великое сокрушение и усердие к совершенному очищению совести.
Общее правило отца Антония, равно как и всех духовных старцев, было такое, чтобы без вопроса никому не предлагать своих советов, считая это не только бесполезным, но и вредным празднословием. Вместе с тем отец Антоний зорко следил за вопрошавшими: если кто предлагал вопросы не по душевной потребности, а из пытливости или подобных побуждений, в таком случае ничего не отвечал. Окормлял старец не только иноков, но и мирян. Духовные дарования привлекали к нему многих. Велика была сила его молитвенного заступления. Всем было известно, что старец прозорлив. Одна женщина, когда преподобный устремил на нее свой проницательный взор, чистосердечно объяснила, что боится, когда он на нее так смотрит: "Вы видите все мои грехи".— "Напрасно вы так думаете,— возразил смиренный старец.— О чем я помолюсь и что Бог мне откроет, то я и знаю; а если Бог мне не откроет, то я ничего не знаю".
Он имел такое пламенное усердие и благоговейную любовь к Матери Божией, что особенно в последние годы своей жизни, когда начинал рассказывать что-либо из жития Ее, при одном имени Преблагословенной Девы Марии голос его изменялся от обильных слез, и он не мог окончить рассказа. Впрочем, духовные дарования свои он тщательно скрывал ото всех. По глубокому своему смирению он даже уклонялся от бесед об умозрительных вопросах. Отцу Антонию пришлось пережить кончину своего брата, преподобного Моисея, что было для старца тяжелой потерей. Два месяца преподобный провел в затворе в непрестанной молитве за усопшего. Он не мог говорить о брате без слез и потому отказывался сообщать о нем какие-либо сведения, только ему известные, о сокровенной, внутренней жизни покойного.
Преподобный Антоний вел обширную переписку с духовными чадами, в том числе и насельницами женских монастырей. По его кончине был издан сборник писем, на страницах которого открывается вся глубина и доброта старческого сердца, его духовная мудрость, опытность советов, сила духа и утешения. В 1862 году старец стал все более уединяться и готовиться к исходу. 9 марта 1865 года, когда старцу исполнилось ровно 70 лет, после трехлетнего самоиспытания он принял великую схиму. По болезни старца пострижение было совершено келейно настоятелем обители преподобным Исаакием I. Схиигумен Антоний весь предался молитвенным подвигам и богомыслию.
Телесные страдания его были очень тяжелы, но он переносил их с мужеством и покорностью воле Божией. В июле во всей силе открылась предсмертная болезнь старца. Благословляя всех образами, преподобный Антоний приговаривал: "Примите от умирающего на вечную память". Старец был особорован за 17 дней до кончины, когда телесные силы еще не совсем оставили его. В последнее время батюшка ежедневно приобщался Святых Таин и пребывал в непрестанной молитве. 7 августа 1865 года стал последним днем жизни многострадального преподобного Антония. Вечером, во время всенощного бдения, умирающий потребовал, чтобы к нему пригласили настоятеля. Как истинный послушник, он и в последний путь не хотел отправляться без настоятельского благословения.
Исполняя беспрекословно волю умирающего, настоятель преподобный Исаакий I благословил его и простился с ним уже навеки. Через несколько часов преподобный отец наш Антоний тихо и мирно дважды вздохнул и с третьим, едва заметным воздыханием, мирно предал Богу чистую свою душу. В продолжении всей своей жизни старец жил не для себя, а для Господа и ближних. Преподобный Антоний самим житием своим доказал, что истинное монашество возможно и что возможны великие подвиги, подобные тем, о которых мы читаем в житиях святых; возможны и искреннее совершенное смирение, и искренняя совершенная христианская любовь, возможны и те высокие духовные дарования, которыми сияли некогда святые отцы древности. Честные мощи старца были обретены 13/26 декабря 1994 года и ныне пребывают у алтаря правого придела Казанского собора монастыря. Преподобне отче наш Антоние, моли Бога о нас!
Оптинский патерик. Саратов 2006г. стр.52-62
