Тишайший государь
Алексей Михайлович Романов был венчан на престол в 1645 году. Глава русской православной церкви патриарх Иосиф в Успенском соборе Московского Кремля возложил на царя Шапку Мономаха, бармы, крест, золотую цепь, подал ему скипетр и державу.
Держава. Стамбул, 1662 г. Золото, драгоценные камни, жемчуг; литье, чеканка, гравировка, резьба, чернь, эмаль, канфарение. Принадлежала царю Алексею Михайловичу.
Скипетр. Стамбул, 1658 г.Золото, драгоценные камни, жемчуг; литье, чеканка, гравировка, резьба, чернь, эмаль, канфарение. Принадлежала царю Алексею Михайловичу.
С именем царя Алексея Михайловича, сына Михаила Федоровича, связано появление в царской казне новых скипетра и державы. Достоин внимания тот факт, что местом создания русских регалий стал Стамбул, столица мусульманского государства. Возможно, определенную роль здесь сыграло то обстоятельство, что стамбульские ювелиры, значительную часть которых составляли греки, были первоклассными мастерами, чье искусство хорошо знали и любили в России. Не исключено, однако, что идейный фактор был здесь важнее любого другого.
Стамбул XVII века - это прежний Константинополь, бывший центр православного мира, который русские книжники конца XV столетия назвали вторым Римом, тогда же провозгласив Москву его преемником, третьим и последним Римом. В правление Алексея Михайловича политическая доктрина времени Ивана III вновь обрела былую популярность, и царский заказ намекал на это. Согласно имеющейся на скипетре дате он был сделан в 1658 году.
Существует предание, что он был поднесен царю стамбульским греком Иваном Анастасовым. В архивах сохранились записи о том, что держава вместе с уже упоминавшимися бармами были привезены царю Алексею Михайловичу также греком, жителем Стамбула, Иваном Юрьевым в 1662 году.
В декоративном убранстве регалий, особенно державы, проявились характерные черты турецкого искусства. Украшающие их золотые запоны с драгоценными камнями напоминают то тюльпаны, то цветы и плоды граната - излюбленные мотивы турецкого орнамента. В единстве с турецкой художественной традицией находится и колористическое решение изделий, построенное на броском, контрастном сочетании изумрудно-зеленых и красных цветов - зеленых эмалей и красных рубинов. Венчающие же регалии кресты указывают на их принадлежность православному государю.
Об этом также говорят изображения двенадцати наиболее чтимых православных праздников, органично включенных в орнаментальное убранство скипетра: Благовещение, Рождество Христово, Сретение, Крещение, Преображение, Воскрешение Лазаря, Вход в Иерусалим, Распятие, Воскресение, Уверение апостола Фомы, Сошествие Святого Духа, Вознесение. Композиции исполнены золотом по черневому фону в иконописной манере, выдающей руку греческого мастера.
Бармы на оплечье. Константинополь (Стамбул) II половина XVII в. Золото, камни драгоценные, мастика. Литье, чеканка, гравировка, эмаль, резьба. Принадлежали царю Алексею Михайловичу
Бармы царя Алексея Михайловича, выполнены по его заказу в Стамбуле в 1662 году. Это круглый шелковый воротник, украшенный семью драгоценными медальонами. Центрами медальонов служат круглые золотые пластинки, на которых разноцветными эмалями, прозрачными и глухими, исполнены религиозные композиции. Блеску и яркости эмалевых красок вторит роскошь ажурных оправ из золотых запон со сверкающими самоцветами - рубинами, алмазами, изумрудами. Из семи медальонов наибольший интерес представляют три больших.
Два из них, не плоские, как все другие, а слегка выпуклые, находились на плечах. Форма третьего медальона и характер его оформления отличны от остальных шести, близких по убранству, что позволяет считать его центральным. На нем исполнена сидящая на троне Богоматерь с младенцем на коленях, которую венчают короной два ангела. На одном плечевом медальоне помещены крест и находящиеся по сторонам от него святые - византийский император Константин Великий и его мать Елена, которые вошли в историю как активные поборники христианства.
На другом плечевом медальоне представлены Василий Великий и святой воин Меркурий, поражающий копьем императора Юлиана. Византийский император Юлиан, племянник Константина Великого, был, в отличие от последнего, ярым гонителем христиан, за что получил прозвище «отступник», и, согласно легенде, погиб во время битвы от руки святого Меркурия, принявшего облик воина из стана врагов.
Подбор сюжетов на медальонах барм, как и на многих других памятниках средневекового искусства, скорее всего, не случаен, а обусловлен конкретной идейной программой, возможно, составленной самим заказчиком, царем Алексеем Михайловичем. И не исключено, что эта драгоценная реликвия XVII века символическим языком своих образов намекала на значение царской власти в христианском мире и конкретно на миссию в нем самого русского царя.
Алексей Михайлович Романов (19.03.1629–29.01.1676) сын Царя Михаила Федоровича и царицы Евдокии Лукьяновны
Стрешневой. В первые пять лет царствования государством фактически управлял его
воспитатель ("дядька") боярин Б.И. Морозов. С начала 1650-х гг.
молодой Царь берет управление в свои руки. Созданный им Приказ тайных дел (1654–1676)
подчинялся непосредственно Царю и осуществлял контроль над государственным
управлением. Симпатии историков к Петру и их неприязнь к Руси допетровской объясняются психологически просто: человек всегда приветствует то, что ему понятно, близко, и отвергает, недолюбливает то, чего понять он не в состоянии. Это даже не вина, а достойная всяческой жалости беда современного массового сознания.
Одно лишь знаменитое "Уложение" Алексея Михайловича, именуемое иначе "Свод всех законов", могло бы, по словам исследователя XX в., «составить славу целого царствования»...Было окончательно утверждено дело исправления богослужебных книг [которое незаслуженно отождествлено с главною причиною церковного раскола. – Ред "РИ".], принят Новоторговый устав, издана Кормчая книга, не говоря уж о массе частных законоположений, призванных упорядочить русскую жизнь. Во внешней политике стратегическая инициатива после долгих лет застоя снова перешла к Москве. Литва и Польша окончательно утратили наступательный порыв, отступив в отношениях с Русью на роль стороны обороняющейся, без надежды на победу.
Редкие душевные достоинства Царя пленяли даже иностранцев. Их отзывы говорят о том, что «Царь одарен необыкновенными талантами, имеет прекрасные качества и украшен редкими добродетелями, он покорил себе сердца всех своих подданных, которые столько же любят его, сколько и благоговеют перед ним». При своей неограниченной власти, отмечают они, «Царь Алексей не посягнул ни на чье имущество, ни на чью честь, ни на чью жизнь». Он «такой Государь, какого бы желали иметь все христианские народы, но немногие имеют».
Знаменитый исследователь старинного русского быта Иван Егорович Забелин, опубликовавший в начале века обстоятельное многотомное исследование "Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях", так описывает распорядок дня Алексея Михайловича: «Государь вставал обыкновенно часа в четыре утра. Постельничий, при пособии спальников и стряпчих, подавал Государю платье и одевал его. Умывшись, Государь тотчас выходил в Крестовую палату, где его ожидали духовник или крестовый поп и крестовые дьяки.
Духовник или крестовый священник благословлял Государя крестом, возлагая его на чело и ланиты, причем Государь прикладывался ко кресту и потом начинал утреннюю молитву; в то же время один из крестовых дьяков поставлял перед иконостасом на налое образ святого, память которого праздновалась в тот день.
По совершении молитвы, которая продолжалась около четверти часа, государь прикладывался к этой иконе, а духовник окроплял его святою водою...После моленья крестовый дьяк читал духовное слово – поучение из особого сборника "слов", распределенных для чтения в каждый день на весь год... Окончив крестовую молитву, Государь, если почивал особо, посылал ближнего человека к Царице в хоромы спросить о ее здоровье, как почивала? Потом сам выходил здороваться с нею в переднюю или столовую. После того они вместе слушали в одной из верховых церквей заутреню, а иногда и раннюю обедню.
Между тем, с утра же рано собирались во дворец все бояре, думные и ближние люди – "челом ударить Государю" и присутствовать в Царской Думе. Поздоровавшись с боярами, поговорив о делах, Государь в сопровождении всего собравшегося боярства шествовал, в часу девятом, к поздней обедне в одну из придворных церквей. Если же тот день был праздничный, то выход делался в храм или монастырь, сооруженный в память празднуемого святого. В общие церковные праздники и торжества Государь всегда присутствовал при всех обрядах и церемониях. Поэтому и выходы в таких случаях были гораздо торжественнее.
После обедни, в комнате в обыкновенные дни Государь слушал доклады, челобитные и вообще занимался текущими делами. Заседание и слушание дел в комнате оканчивалось около двенадцати часов утра. Бояре, ударив челом Государю, разъезжались по домам, а Государь шел к столовому кушанию, к которому иногда приглашал некоторых из бояр, самых уважаемых и близких.
Подобно государевым покоям, немногим отличался от крестьянского и царский стол. Блюда самые простые: ржаной хлеб, немного вина, овсяная брага, а иногда только коричная вода – украшали трапезу Алексея Михайловича. Но и этот стол никакого сравнения не имел с тем, который Государь держал во время постов. Великим постом, например, Царь обедал лишь три раза в неделю: в четверг, субботу и воскресенье, а в остальные дни довольствовался куском черного хлеба с солью, соленым грибом или огурцом.
Рыбу Государь за время поста вкушал лишь дважды, строго соблюдая все семь постных седмиц. «В Великий и Успеньев посты готовятся ествы: капуста сырая и гретая, грузди, рыжики соленые – сырые и гретые, и ягодные ествы, без масла – кроме Благовещеньева дня, и ест Царь в те посты, в неделю [т.е. в воскресенье. – Прим. авт.], во вторник, в четверг, в субботу по одиножды в день, а пьет квас, а в понедельник, и в среду, и в пятницу во все посты не ест и не пьет ничего, разве для своих и царицыных, и царевичевых, и царевниных именин», – сказывает современник Алексея Михайловича.
Вера, возносящая человека над суетой и смутой мірских передряг, и в скорби делала Государя добрым утешителем и разумным советчиком. У князя Одоевского внезапно умер сын Михаил – в самом расцвете сил. Отец в то время был по делам в Казани. Царь сам, особым письмом известил его о горькой потере, присовокупив утешения, свидетельствующие о своей высокой духовной настроенности.
Описав благочестивую кончину князя, который после причастия «как есть уснул; отнюдь рыдания не было, ни терзания», Алексей Михайлович присовокупил: «Радуйся и веселися, что Бог совсем свершил, изволил взять с милостию Своею; и ты принимай с радостию сию печаль, а не в кручину себе и не в оскорбление... Нельзя, чтоб не поскорбеть и не прослезиться, – прослезиться надобно, да в меру, чтоб Бога наипаче не прогневать!»
Были у Царя, как и у всякого человека, свои слабости. Хоть он и получил от современников прозвание Тишайшего, но бывал по временам весьма резок и вспыльчив. Осерчав на кого-нибудь, давал, случалось, царь волю и языку – награждая провинившегося нелестными эпитетами, и рукам – оделяя чувствительными тумаками. Впрочем, гнев царский был мимолетен и отходчив – частенько после вспышки Алексей Михайлович осыпал "пострадавшего" милостями, сам просил мира и слал богатые подарки, всемерно стараясь загладить размолвку.
При всем своем природном уме и богатой начитанности Царь не любил споров, в
отношениях с приближенными бывал податлив и слаб. Пользуясь его добротою,
окружающие бояре своевольничали, порой забирая власть над тихим Государем. В
этом, пожалуй, кроется и разгадка драматических взаимоотношений царя с
Патриархом Никоном. Государь не нашел в себе сил противиться боярскому нажиму,
а Никон не счел возможным подстраиваться под интересы знати, жертвуя – хотя бы
и на время – законными интересами Церкви. Митрополит Иоанн(Снычев)
+ + +
Можно лишь сожалеть, что именно в царствование Тишайшего Царя, при выдающемся предстоятеле Церкви Патриархе Никоне, враждебным силам удалось устроить крупнейшую катастрофу в истории Русской Церкви: церковный раскол, что облегчило затем и антицерковные реформы Петра I. И своя доля вины в этом имелась у Царя Алексея, что отмечают более строгие к нему церковные авторы.
Так, архиепископ Серафим (Соболев) писал в "Русской идеологии": «Уничтожение симфонии властей у нас случилось при Петре I. Оно, в силу закона постепенности, имело раннейшую свою подготовку в царствование Алексея Михайловича, когда произошло нарушение симфонии вместе с появлением "Уложения" в 1649 г. и, в частности, его Монастырскаго Приказа. Этот Приказ был вопиющим вмешательством в церковныя дела, которое проявлялось в суде над духовенством даже по духовным делам, в назначении духовных лиц на должности и в частичной конфискации церковнаго имущества».
Следует отметить, что инициатором такого ограничения церковной власти было боярство, желавшее больше власти себе. Это не могло не вызвать противодействия со стороны Никона, когда он стал Патриархом, а уж разжечь созданные противоречия и довести их до разрыва между Царем и Патриархом – было "делом техники" всевозможных интриганов.
После кончины первой супруги Царь взял в жены Наталью Кирилловну Нарышкину (1651–1694), от которой родил еще троих детей: будущего Царя Петра I (1672–1725), Наталью (1673–1716), Феодора (1674–1678).
Источник: www.rusidea.org
