Материнская молитва, христианское воспитание и сыновняя любовь как пути ко спасению
Архиеп. Анатолий Мартыновский. Беседа в Неделю 20-ю по Пятидесятнице
И видев ю Господь, милосердова о ней, и рече ей: не плачи (Лук. 7, 13).
Известно, что все человеческия утешения безсильны и ничтожны к облегчению столь лютой горести, какою терзалась Наинская вдовица, лишившаяся единственнаго сына. А Спаситель так же легко утешил убитую горем матерь, как и пробудил от смертнаго сна умершаго сына ея; сказал матери: не плачи, сказал сыну ея: востани! И первая совершенно утешилась, а второй воскрес из мертвых. Из Евангелия не видно особенных побуждений, по которым Иисус Христос оказал столь дивное благодеяние Наинской вдовице. Конечно, Бог ниспосылает людям щедрые дары свои по одной благости своей; но благость Его всегда соразмеряется правдою и премудростию. Посему должно заключать, что слезы Наинской вдовицы были проявлением совершенной веры в Бога, полной преданности воле Его и внутренней, пламенной молитвы, а вместе с тем свидетельствовали, что умерший сын ея, быв воспитан материю в страхе Божием, оказывал ей полную, сыновнюю почтительность и послушание. Юноша строптивый, умерший душею для жизни сообразной с волею Божиею и вечнаго блаженства, без сомнения, не удостоился бы воскресения Спасителем к утешению матери. А сколько таких юношей, которые, по своеволию и растлению нравов, становятся несчастными на всю жизнь свою, отравляют жизнь родителей неутешною горестию и составляют язву человеческих обществ! Чем предотвратить такое горе? Чем предохранить юношей от временной и вечной их пагубы? Развитием в них из детства и сохранением истинно христианской жизни. Это долг преимущественно матерей. По-крайней-мере, ни от кого нельзя ожидать такого умения и средств, содействующих возрастанию и деятельности благодатной жизни в юношах, какия истинно христианская матерь находит и почерпает в материнской любви своей к детям.
Хотя каждый Христианин еще в купели св. Крещения раждается в жизнь духовную; но как в нас и после крещения остается наследованное с рождением направление к злу: то для возраста духовной жизни, для образования возрожденнаго св. Крещением в новаго человека, созданнаго по Богу для вечной жизни, необходимо, чтобы в сердце нашем из детства глубоко были насаждаемы семена душевнаго спасения, или истины Христианскаго вероучения. Посему, хотя воспитание и руководство верующих в жизнь вечную собственно есть дело духовных пастырей, но в этом отношении истинно христианская матерь есть первоначальное орудие и служительница св. Церкви: ибо и брак именуется великою тайною только по отношению ко Христу и Церкви (Ефес. 5, 32). В сем убеждении истинно христианская матерь, по принятии от купели св. Крещения своего младенца, взирает на него, как на малую обитель благодати Христовой, которой хранение и возрастание первоначально будет зависеть от материнской ревности; взирает на младенца, как на новаго воина Христова, обучение коего первым приемам христианскаго ратоборства возлагается на усердие его матери, — взирает, как на нежное растение рая, вручаемое матернему смотрению и заботливости, чтобы рост и цветение его не увяли от зноя страстей и дыхания порока. И, сознавая свой долг, истинно христианская матерь, прежде чем младенец ея начинает понимать окружающие его предметы, научает его возводить взор на небо и св. иконы; прежде чем станет он называть роднаго отца и близких к себе, приучает произносить великое имя Отца Небеснаго, Спасителя и пречистой Его Матери: вместе с тем, как учит младенца ставить на земле шаткия еще ноги, наставляет его ходить по стезям заповедей Божиих; прежде чем станет он пользоваться своими членами для естественных нужд своих, научает его слагать руки для молитвы, крестнаго знамения и подаяния милостыни нищим. Не из уст ли младенцев, таким образом воспитываемых, устрояется хвала Господу (Псал. 8, 3)?
С возрастом младенца благочестивая матерь бодрствует над его поведением. Она первая насаждает в сердце своего отрока тот страх Божий, по которому он впоследствии, как величайшаго бедствия, боится оскорблять Бога дурными поступками. Сообщив ближайшия понятия о всеблагом Промыслителе вселенныя, христианская матерь первая побуждает своего сына постоянно возносить мысли и сердце к Подателю всех благ. Подчиняя исподоволь отрока уставам св. Церкви, благочестивая матерь приучает его благодушно переносить по временам лишения приятной пищи. Устрояя для него к годичным праздникам обновки, вместе с тем, простыми повествованиями о значении праздников, сообщает ему начала Христианскаго вероучения; для сей же цели охотнее водит его в храмы Божии, чем дозволяет забавы. Первая приуготовляет его к принятию Св. Таин Христовых, и, научая его отечественному языку, вместе с тем учит и церковному, повторяя с ним в определенные часы преподанныя св. Церковию для ежедневнаго употребления Христианами молитвы, чтобы насажденныя в сердце отрока семена благочестия удобнее впоследствии могли возрасти, быв орошаемы учением пастырей Церкви.
Убежденная многими примерами, что для человека драгоценнейшее, прочнейшее всяких сокровищ, достояние состоит в благочестии, Богобоязненная матерь не о том заботится, чтобы дети ея блистали в мире талантами, славились обширными сведениями, умели в свое время нажить богатство; но прилагает все усилия к тому, чтобы они были целомудренными, непорочными, истинными чадами Церкви Христовой; не то имеет в виду, чтобы дети ея заслужили почести, награды, отличия; но, зная, что в мире все непрочно, непостоянно, — благовременно приучает детей благодушно переносить скорби, лишения, нужду, как посещения любви Божией, за все благодарить и прославлять Бога в душах и телах своих. Посему истинно христианская матерь не столько радуется, что дети ея оказывают успехи в науках, сколько тому, что они имеют должныя понятия о предметах Христианскаго вероучения; сердце ея не столько веселят хорошия способности и остроумие детей, сколько то, что они проникнуты страхом Божиим, благопокорны, почтительны ко всякому старшему, послушны руководству св. Церкви. В заботах о сем материнская любовь действует на детей своих с неизъяснимым, одной матери свойственным, искусством и предусмотрительностию: то милует она их, то претит им, то ободряет их за покорность ея воле обещанием какой-либо награды; то выказывает им свое негодование; то снисходит к их юношеской резвости, то со всею строгостию взыскивает за малейшее уклонение от пути заповедей Божиих, от общественнаго Богослужения и уставов св. Церкви; то привлекает детей к добродетели кроткими увещаниями, то стращает гневом своим за малейшую строптивость, или отклоняет от порока невинными забавами. Не должно ли надеяться, что воспитываемые такою материю юноши, при малейшем с своей стороны усилии, будут возрастать в благодатной жизни; и не явно ли, что ревностным христианским воспитанием мать Христианка вернее привлекает на себя и на детей своих благословение Божие, нежели если бы имела власть воскрешать мертвых?
К прискорбию, нередко случается, что юноши, получив в домах родителей тщательное в духе христианскаго благочестия воспитание, впоследствии от своеволия и обращения с людьми испорченных нравов, увлекаются превратным образом мыслей, заражаются тлетворными для души мнениями нечестия, навеваемаго на наше Отечество тлетворными дыханием нечестиваго Запада; и юноши, подававшие о себе самыя утешительныя надежды родителям и ближним своим, с растлением нравов своих, наживают неисцельныя болезни, теряют хорошия свои способности, становятся равнодушными ко всему благородному, возвышенному, святому, и, поработившись страстям, делаются мертвыми по духу, неспособными ни к какому званию. По выражению слова Божия, это мертвецы (Лук. 9, 60), — мертвецы для всего добраго, благороднаго, тем более достойные оплакивания, что обращение их на путь покаяния часто бывает безнадежнее возможности воскресить умершаго телом для настоящей жизни. Нравственное состояние такого юноши причиняет сердцу благочестивой матери стократ мучительнейшия терзания, нежели похищение смертию, единороднаго, но благонравнаго сына. При всем том, преогорчеваемая дурным поведением своего сына, матерь Христианка, если из детства старалась воспитать его в страхе Божием, не только может питать надежду, что он, рано или поздно, убедится в своем заблуждении и придет в сознание пагубнаго своего состояния, но даже находит в сердце своем то утешение, что она неповинна в пагубе сына, к воспитанию коего в духе христианскаго благочестия прилагала в свое время все свои усилия. А опыты показывают, что в сердце мужа, воспитаннаго из детства в страхе Божием, столь глубоко западают семена христианскаго вероучения, что хотя прозябение их может быть подавлено легкомыслием и развратом, но никогда не искореняется совершенно. Даже бывают, — благодарение милосердию Божию, — утешительные примеры, доказывающие, что тот, кто в отроческом и юношеском возрасте воспитан в Христианском благочестии, хотя, поработившись греху, сделается игралищем страстей, пришедши в зрелый возраст, испытав суетность мирских надежд, разочарованный в своих ожиданиях, истощенный в силах, с горестию воспоминает блаженные дни своей молодости, когда он, руководимый благочестивою материю, в простоте сердца веровал истинам Христианскаго вероучения, — с раскаянием размышляет о своем уклонении на распутия порока, сокрушается о своем греховном состоянии, возводит взор свой на небо, и, по милосердию Божию, хотя на смертном одре оживотворяется благодатию покаяния, и воскресает душею для вечной жизни. А воскресение души для блаженной вечности не должно ли быть стократ вожделеннее воскресения телом для настоящей жизни?
Одушевляемыя такою надеждою благочестивыя матери, даже достоверно узнав, что их дети, удалившись из дома родительскаго, увлеклись превратным образом мыслей, предались своеволию, не должны еще отчаеваться в душевном спасении детей своих, но должны молиться и веровать, что силен Бог воскресить для вечной жизни и мертваго душею. Питая такую веру и сокрушаясь о душевной пагубе детей своих, матерь Христианка должна только со слезами умолять благость Божию о ниспослании на детей ея благодати обращения на путь спасения, о воскресении души их для вечной жизни. Может быть такой матери доведется долго сокрушаться и плакать, пока молитвы ея будут услышаны, пока Бог сокрушит своею благодатию окаменение сердца детей ея и вдунет в души их дух вечной жизни. Но если матерь, в уповании на благость Божию, постоянно будет вопиять к Богу из глубины души о помиловании детей ея: то пламенныя молитвы ея, рано или поздо, будут услышаны, увенчаются вожделенным успехом: потому-что сердце сладчайшаго Спасителя никогда не отвергает молитвы матери, сокрушаемой такою скорбию. И сладчайший Иисус, утешитель всех скорбящих, утешит всякую матерь Христианку, сколько бы ни было безнадежно душевное состояние детей ея, воскресит мертвыя их души для вечной жизни, изменит скорбь материнскаго сердца на радость, возглаголет и в ея сердце, как сказал Наинской вдовице: не плачи, — возвратит матерней любви и приведет в ея обятия детей ея, одушевленных вечною новою жизнию, как возвратил Наинской вдовице воскресшим из мертвых сына ея. Таким-образом христианская матерь, дав детям своим временную жизнь естественным их рождением, может своими слезами и молитвами возвращать им духовную жизнь, умерщвленную грехами и нечестием, и соделаться какбы вдвойне материю детей своих по телу и душе, для времени и вечности. И нет сомнения, что такая матерь, предстоя в вечности престолу Божию, и, указывая в чувстве неизреченнаго блаженства на детей своих, может с дерзновением говорить: се аз и дети мои, яже дал еси мне, Господи (Ис. 8, 18).
От всей души желаю боящимся Бога матерям такого блаженства. Надеюсь, что и внимавшия мне матери приняли с любовию настоящее слово. Что касается юношей: то самая естественная любовь должна побуждать их поступать по указанию благочестивых их матерей, оказывать им сыновнюю почтительность и всеусильно стараться преуспевать в благодатной жизни. Впрочем, так как едва ли кто из людей в продолжение целой жизни своей достиг в меру возраста исполнения Христова, хотя достижение сей меры вменено в обязанность всякому Христианину: то и каждому из нас должно всеусильно стараться со дня на день более и более возрастать в благодати, обновляться духом ума нашего и преуспевать в духовной жизни, да сподобимся наследовать вечную жизнь по милости и человеколюбию Господа и Бога нашего Иисуса Христа, коему слава, честь и поклонение во веки веков. Аминь.
Источник: Слова и беседы Анатолия, Архиепископа Могилевскаго и Мстиславскаго. Часть III: Слова и беседы на праздничные и воскресные дни. — СПб.: В типографии П. А. Кулиша, 1859. — С. 388-403.
