Такого государя вожделели бы иметь все христианские народы
Царствование Алексия Михайловича являет собой взгляду внимательному и любознательному менторскую картину того, сколь плодотворно сказывается на жизни медленное, тихое, религиозно осмысленное самосознание власти. <…>
Конкретно Алексий Михайлович совсем возвращает России земли Малороссии, отторгнутые от нее агрессивными соседями в свирепую годину монгольского нашествия. Конкретно он ведет с Польшей – давнешним и непримиримым противником Руси – необычно тяжелую войну и оканчивает ее блестящей победой. Конкретно он, получив в наследие страну бедную, еще слабенькую силами и средствами после Смуты, но уже стоящую пред лицом огромного количества муниципальных и публичных задач – начинает эру реформ, при этом реформ неторопливых и обмысленных, захвативших область юридическую и экономическую, военную и религиозную.
Одно только известное «Уложение» Алексия Михайловича, именуемое по другому «Свод всех законов», могло бы, по словам исследователя XX века, «составить славу целого царствования» («Уложение» 1649 года стало первым полным сводом законов, действующих на всей местности Российского страны). А ведь оно – только малая доля того, что успел совершить Тишайший владыка России.
Было совсем утверждено дело исправления богослужебных книжек, принят Новоторговый утомившись, издана Кормчая книжка, не говоря уж о массе личных законоположений, призванных упорядочить русскую жизнь. Во наружной политике стратегическая инициатива после длительных лет застоя опять перебежала к Москве. Литва и Польша совсем утратили наступательный порыв, отступив в отношениях с Русью на роль стороны обороняющейся, без надежды на победу.
<...> Самая внешность сударя располагала в его пользу: в живых голубых очах светилась искренняя доброта, лицо было много и румяно, ободряя и обнадеживая собеседника выражением благодушной приветливости, не мешавшей, вобщем, серьезности и значимости, приличествующей Августейшей особе. Полная фигура Царя сохраняла осанку великую и чинную, подчеркивая сознание Алексием Михайловичем значимости и святости сана, возложенного на него Самим Господом Богом.
Редчайшие духовные плюсы Царя пленяли даже иноземцев. Их отзывы молвят о том, что «Правитель даровит необычными талантами, имеет красивые свойства и украшен редчайшими добродетелями..., он сразил для себя сердца всех собственных подданных, которые столько же обожают его, сколько и благоговеют перед ним». При собственной неограниченной власти, отмечают они, «Правитель Алексий не посягнул ни на чье имущество, ни на чью честь, ни на чью жизнь...». Он «таковой Сударь, какого бы вожделели иметь все христианские народы, но немногие имеют».
В домашней жизни он (как, вобщем, и его державные предшественники) являл собой эталон умеренности и простоты. Три, много если четыре, комнаты рядом, одна около другой, служили для него очень достаточным помещением. Были они не в особенности пространны, своим простором равняясь обыкновенной фермерской избе (три сажени в длину и столько же в ширину). Внутреннее убранство покоев тоже немногим отличалось от крестьянского: те же лавки повдоль стенок, та же утварь, и только кресло для самого Сударя – роскошь неслыханная – выдавало с первого взора комнату Царя. <…>.
Подобно государевым покоям, немногим отличался от крестьянского и королевский стол. Блюда самые обыкновенные: ржаной хлеб, малость вина, овсяная брага, а время от времени только коричная вода – декорировали трапезу Алексия Михайловича. Да и этот стол ниакого сопоставления не имел с тем, который Сударь держал во время постов. Величавым постом, к примеру, Правитель обедал только трижды в неделю: в четверг, субботу и воскресенье, а в другие деньки наслаждался кусочком темного хлеба с солью, соленым грибом либо огурцом. Рыбу Сударь за время поста вкушал только два раза, строго соблюдая все семь постных седьмиц.<…>
Сударь имел ясное и жесткое понятие о божественном происхождении королевской власти и ее богоустановленном чине. «Бог благословил и кинул нам, Сударю, править и рассуждать Своя на востоке и на западе, на севере и на юге вправду», – произнес он как-то князю Ромодановскому. В одном из писем советникам Правитель писал: «А мы, величавый Сударь, раз в день просим у Создателя <...>, чтоб Господь Бог даровал нам, величавому Сударю, и вам, боярам, с нами единогласно Его разсудити взаправду, всем равно».
Осознание промыслительности бытия рождало в Алексие Михайловиче миропонимание чинное и светлое, медленное и внимательное к мелочам. «Хоть и мала вещь, – говаривал Правитель, – а будет по чину честна, мерна, стройна, благочинна, – никтоже зазрит, никтоже похулит, всякий похвалит, всякий прославит и изумится, что и малой вещи честь и чин и эталон положены по мере. Без чина же всякая вещь не угвердится и не укрепится; безстройство же теряет дело и возставляет безделье». Как не пожалеть, что сегодняшнее безблагодатное мнение на мир лишило нас возможности ощущать сердечком ту величавую вселенскую упорядоченность, ту стройную чинность и чистую гармонию бытия, которой так дивился Тишайший Правитель, которая строит верующего человека к созерцаниям светлым и тихим, возвышенным и умиротворенным.
Правитель Алексий Михайлович и Патриарх Никон воплотили внутри себя нрав и характеристики той бурной эры. Вся она – с мятежностью раскола и духовной высотой уходящей Столичной Руси; с возрастающей державной мощью России и соблазнами нарушения симфонии властей; с проникающим в страну воздействием богоборческого Запада и народной приверженностью старым родным святыням – отразилась в 2-ух этих незаурядных людях, как солнце отражается в малых каплях росы либо дождика.
Наша Родина вступала в период томных духовных испытаний, соблазнов и скорбей, дарованных ей Господом как очистительное пламя, долженствующее в горниле собственном родить незапятнанное злато живой, трепетной веры – уже навек, до Ужасного Суда назначенной светиться на Российской земле. Мы и сегодня горим в этом огне – спасительном, но горестном и жгучем. На пути нашей истории, в ее хитросплетениях и изгибах привечает Господь трудников собственных, готовых на терпение и на подвиг – каждый в меру собственных сил – во славу Божию, на пользу Святой Руси. Такими трудниками явили себя Правитель Алексий и Патриарх Никон – поэтому и помнит их Наша Родина посреди безчисленных достойных отпрыской собственных.
Митрополит Иоанн (СНЫЧЕВ) «Российская симфония»
Источник: "Православный Крест"
