ВНЕ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ НЕТ СПАСЕНИЯ
Житие сщмч. Илариона, архиепископа Верейского
Священномученик Иларион (Владимир Алексеевич Троицкий) родился 13 сентября 1886 г. в с. Липицы Каширского уезда Тульской губернии в семье священника. По смерти матери пять сирот воспитывала ее незамужняя сестра Надежда, учительница церковно-приходской школы. С пяти лет Владимир стоял на клиросе, читал часы и шестопсалмие. Затем отрок окончил духовное училище в Туле, семинарию и Московскую Духовную академию за казенный счет.
Там (1906 г.) будущий святитель столкнулся с революционным духом, который проник за стены академии по причине безцерковности общества. Уже тогда Владимир Алексеевич начинает бороться с плодами лжебогословия Запада («Ничего более по сути своей безбожного и иссушающего душу я не читал») и обмiрщвленностью в Русской Церкви и стране в целом («В наши дни Христианство проявляется только как личное потаенное благочестие, но совсем оскудела христианская жизнь. Общество предпочитает идти на торжище скучного мiра… И на месте святе хотят поставить свой бездушный мiрской кумир!..»).
Имея живой ум, будучи глубоко образованным человеком, Владимир Алексеевич сразу обратил внимание на то, что камнем преткновения и соблазна для современных людей стал вопрос не о Божестве Иисуса Христа, не о крестных страданиях Богочеловека, а о Церкви, без которой нет спасения, без которой и сама вера становится прелестной, бесовской. Признать за католичеством или протестантизмом, что и они Церковь, значило встать на путь или самоуничтожения, или недостойного имени христианина лукавства. Так со временем Владимир Троицкий становится крупнейшим русским богословом-апологетом девятого члена Символа веры – учения о Церкви.
По окончании академии (в 1910 г.) началась его многоплодная преподавательская деятельность, которая продолжалась до самого закрытия заведения. 1913 г. – получил звание магистра богословия за блестящую диссертацию.
Владимир Алексеевич много бывал заграницей, после чего для него не осталось ничего загадочного и интересного в Западной Европе, – по причине мiрской тупиковости и духовной плоскости.
Сердце будущего священномученика горит горячим желанием служить Богу в иноческом чине, и 28 марта 1913 г. в скиту Параклит Троице-Сергиевой лавры Владимир Троицкий принимает монашество с именем Илариона (в честь прпмч. Илариона Нового, пам. 28 марта), а примерно через два месяца, 2 июня, рукополагается во иеромонаха. 5 июля того же года о. Иларион был возведен в сан архимандрита. 30 мая 1913 г. о. Иларион был назначен инспектором Московской Духовной академии. В декабре 1913 г. его утверждают в звании экстраординарного профессора по Свящ. Писанию Нового Завета. Архимандрит Иларион приобретает большой авторитет и как воспитатель учащихся Духовной школы, и как профессор-богослов, и как знаменитый церковный проповедник.
Об этой поре своей административной деятельности владыка Иларион всегда вспоминал как о каком-то кошмаре, почти равном по тяготе тюремному заключению, когда жаждущего уединения инока, неопытного в делах административных и житейских, влекли на житейское торжище, вменяя ему в обязанность принимать ответственные решения в качестве хотя и небольшого, но все же начальства.
Скоро, однако, все происходящее окрасилось особыми переживаниями — началась Первая мiровая. Хорошо понимая, что война имеет религиозный характер, что люди умирают или за веру, или борясь с верой, архимандрит Иларион принял живое участие в миссионерской и противораскольнической деятельности.
После февральской революции в 1917 г. открылся Поместный Собор. Архимандрит Иларион, принимавший самое деятельное участие в его работе, вдохновенно выступил в защиту патриаршества и соборности.
После прихода к власти большевики сразу же начали гонение на Церковь, и уже в марте 1919 г. о. Иларион был арестован. Первое тюремное заключение продолжалось три месяца.
11/24 мая 1920 года архимандрит Иларион был наречен, а на следующий день, 12/25 мая, хиротонисан во епископа Верейского, викария Московской епархии. С этого дня жизнь его совершенно изменилась: службы, проповеди, поездки по епархии, прием людей…
Активная церковная деятельность святителя, его проповеди за богослужениями и помощь Патриарху Тихону, его блестящие выступления на диспутах были с раздражением отмечены властями. 22 марта 1922 г. епископ Иларион был арестован и выслан на год в Архангельскую губернию. Ссылка показалась отпуском. Одно было прискорбно и заботило — невозможность постоянно служить в храме и известия о церковных событиях.
5 июля владыка Иларион уже был в Москве. Сразу переосвятил храм Сретенского монастыря, где до этого служили обновленцы и совершал в нем служение, в т.ч. вместе с патриархом. В своих пламенных проповедях призывал духовенство и народ покаяться в обновленчестве и противлении Патриарху. Через три дня Московский епархиальный совет (обновленческий) подал заявление в ГПУ.
Архиепископ Иларион ясно понимал преступность обновленцев и постоянно вел с ними горячие диспуты, «прижимая к стенке» и разоблачал все из хитрости и ложь.
Сразу же после возвращения епископа Илариона из ссылки Патриарх Тихон возвел его в сан архиепископа. Ближайший помощник Святейшего, преосвященнейший Петр (Полянский), был еще в это время в ссылке, и архиепископ Иларион стал помощником Патриарха.
15 ноября 1923 г. за ответ на провокационный вопрос безбожника Луначарского: почему вы не за советскую власть, ведь всякая власть от Бога, на который архиепископ Иларион ответил: «А мы разве говорим, что советская власть не от Бога? Да, конечно, от Бога! В наказание нам за грехи...», – преосвященнейший был арестован. И даже просьба святейшего Патриарха Тихона о его освобождении не выполнялась.
Владыку Илариона приговорили к трем годам заключения на Соловках. Здесь он вязал сети на Филимоновой рыболовной тоне, был лесником, сторожем в Филипповой пустыни. Для него начался новый тернистый путь испытаний — не вольная теперь была ссылка, а узы, концлагерь. Однако и там ему жилось «легко физически и нравственно...».
В лагере владыка сохранил монашескую нестяжательность, детскую незлобивость и простоту. Он просто отдавал всем все, что у него просили. Ни на какие оскорбления окружающих никогда не отвечал, казалось, не замечая их. Он всегда был мирен и весел, и если даже что и тяготило его, он не показывал этого. Из всего происходящего с ним он всегда стремился извлечь духовную пользу, и таким образом, ему все служило ко благу. Его было нельзя опечалить ничем — и это его настроение поднимало дух окружающих. Ко всем он относился с подлинной любовью и пониманием. В каждом человеке он ощущал образ и подобие Божие, жизнью каждого человека интересовался искренне. Он часами мог говорить и с офицером, и со студентом, и с профессором, и с представителем уголовного мира, каким-нибудь известным вором, которого он с любопытством расспрашивал о его “деле” и жизни. Владыка всем был доступен. Его простота скрашивала и смягчала недостатки его собеседников. Он был решительным врагом всякого лицемерия и показного благочестия.
Желая вовлечь архиепископа Илариона в новый раскол, 5 июля 1925 г. владыку переводят из Соловков в Ярославский политический изолятор. Там его освобождают от работ, позволяют читать книги и пытаются время от времени уговорить на сотрудничество с обновленцами и григорианцами, требуя в конце концов и прямого осведомительства, как если бы владыка был одним из сотрудников ОГПУ. Архиепископ ведет серьезные переговоры с Тучковым (уполномоченным ОГПУ по церковным делам) о необходимости устроить церковную жизнь в условиях Советского государства на основе лишь канонического права. Агент ГПУ удивился мужеству и непреклонности владыки и сказал: «Приятно с умным человеком поговорить». И тут же добавил: «А сколько вы имеете срока на Соловках? Три года?! Для Илариона три года?! Так мало?» Неудивительно, что после этого архиепископу было добавлено еще три года «за разглашение государственных тайн».
26 февраля 1926 г. архиепископа перевели из отдельной камеры в общую камеру тюрьмы в Коровниках.
1 апреля архиепископа Илариона отправляли с этапом на Соловки. Владыку поселили в Филипповской пустыни, верстах в трех от монастыря. Числился он там сторожем. Даже лагерное начальство поневоле относилось с уважением к этому выдающемуся человеку и разрешало ему жить уединенно и в покое.
В связи с новым смятением в церковной жизни по поводу публикации декларации митрополита Сергия (Страгородского) (1927 г.) архиепископ Иларион убеждал православных ни при каких условиях не идти на раскол и не поддаваться на провокацию. «Я ровно ничего не вижу в действиях митрополита Сергия и Синода его, что бы превосходило меру снисхождения или терпения. Ну а возьмите деятельность хотя бы Синода с 1721 по 1917 год. Там, пожалуй, было больше сомнительного, и однако ведь не отделялись…».
14 октября 1929 г. владыку Илариона приговорили к трем годам ссылки в Казахстан. По сравнению с тем, что ему предстояло теперь, Соловки были отдыхом. На этапе от тюрьмы до тюрьмы, от Белого моря через всю страну до самых южных границ, его обокрали, и в Ленинград он прибыл в рубище, кишащем паразитами. Там владыка заболел тифом и 19 декабря был помещен в тюремную больницу. Врачи говорили, что его надо обрить; владыка отвечал: «Делайте со мной теперь, что хотите...» В бреду он говорил: «Вот теперь-то я совсем свободен, никто меня не возьмет...». За несколько минут до кончины к нему подошел врач и сказал, что кризис миновал и теперь он может поправиться. Святитель в ответ едва слышно сказал: «Как хорошо! Теперь мы далеко от...» — и с этими словами тихо скончался.
Это было 28 декабря 1929 года. Митрополит Серафим (Чичагов), занимавший тогда Санкт-Петербургскую кафедру, добился, чтобы тело святителя было погребено в соответствии с его саном на кладбище Новодевичьего монастыря. Почитание святителя началось сразу после его кончины. В 1999 году состоялось обретение мощей владыки Илариона и перенесение их в Москву, в Сретенский монастырь.
