Неверие и маловерие лишает человека отрады и утешения
Митр. Арсений Москвин, Киевский и Галицкий. Слово в Неделю 9-ю по Пятидесятнице, случившуюся в первый день августа.
Абие Иисус простер руку, ят его, и глагола ему: маловере, почто усумнелся еси (Матф. 14, 31)?
Ныне чтенное евангелие напоминает нам о чуде, совершившемся на водах; а Церковь изводит нас на воды — с одною спасительною целию, чтобы возбудить и укрепить в нас веру во Иисуса Христа, как вернаго и скораго Помощника в скорбях и всегда готоваго раздаятеля своих благ просящим у Него.
Евангелие повествует, что апостол Петр вместе с прочими учениками, тщетно чрез целую ночь боровшись с волнами Геннисаретскаго озера, — вдруг, в четвертую уже стражу ночи, пред восхождением уже солнца, усмотрел Иисуса Христа, по водам идущаго. С Его соизволения, он отважился и сам также по водам пойти к Нему, и уже сделал безбедно несколько шагов, но, убоявшись бурнаго дыхания ветра и сильнаго движения волн, начал от того утопать, и воззвал ко Господу: Господи, спаси мя! Тогда Спаситель сделал ему кроткий отеческий упрек: маловере, почто усумнелся, еси, простер к нему руку свою и изял его от потопления.
Церковь, с подобным Петрову молитвенным воззванием погружая животворящий крест в водных струях, и чрез то сообщая им и изъемля из них силу многоцелебную освящения, дает чрез то разуметь нам, что сила Христова, всегда готова, по усердной молитве, явиться на помощь к нам и произвести в нас и чрез нас свои спасительныя действия.
Сугубое побуждение вызывает нас к сугубому вниманию и к тем вящшей уверенности, что во всех бедствиях и злоключениях вера есть благонадежнейшее нам пособие, и что, потеряв веру, мы делаемся несчастны.
По обыкновению человеческому во всех случаях, несчастие нам причиняющих, ищутся и изобретаются человеческия же средства к отвращению оных. В болезнях прибегают ко врачам, в скудости и притеснении — к покровителям, в гонении — к защитникам, в забдуждении — к наставникам, в унынии — к друзьям и утешителям и т. д. На безчисленные случаи бедствий жизни человеческой безчисленныя изобретены и пособия. По сим обстоятельствам следовало бы, кажется, заключить, что нет несчастия, которое бы отвратить или облегчить было невозможно.
Но так ли бывает на самом деле? Напротив, не часто ли случается, что больше вреда, нежели пользы получаем мы от мирских пособий и от ближних наших, старающихся помочь нам? Не видим ли также и того, что по большей части лукави суть сынове человечестии (Псал. 61, 10) и склоннее пользоваться несчастиями друг друга для своего счастия, нежели облегчать оныя. Правда, есть много и разделяющих участь несчастных, — есть любящие ближних своих любовию искреннею: не можно ли сказать, что они способны к отвращению всякаго нашего несчастия? Не сами ли они подвержены одинаковому с нами жребию? Иногда они и хотят помочь, но не могут; иногда могут, но непредвиденныя обстоятельства отдаляют их от того, или смерть прекращает жизнь их самих, и тем разрушает все благия намерения их. Много в жизни и таких бедствий, коих все старание и все силы человеческия ни предупредить, ни отвратить или умерить не в состоянии.
При таких горестных обстоятельствах что будет делать бедный человек? Будучи окружен с одной стороны огнем и пламенем, а с другой — бурными волнами и отверстыми безднами, к кому прострет он руку свою? Чувствуя под ногами своими землю колеблющуюся и предметы, за которые желал бы ухватиться он, убегающими из под рук его, или на него же низвергающимися, к кому он прибегнет и где остановит надежные стопы свои? Поверженный на вечное время в узы и темницу, в ком обрящет утешение? Лежащий, подобно Иову, на гноищи, в ранах неисцельных, откуда будет ожидать себе исцеления? Гонимый целым миром, где найдет себе тихое пристанище? Лишенный надежды возвратить себе погибшее, на кого возложит свое упование? Осужденный невинно на смерть, от кого получит свое оправдание?
Самые те, которые довольно искусны ободрять и утешать других, нередко падают под бременем собственных бедствий. Ты научил еси многи, сказал Иову один из друзей его, и руце немощных укрепил еси, коленом же немощным силу обложил еси: ныне же прииде на тя болезнь и коснуся тебе, ты же возмутился еси (Иов. 4, 11)? О! как верен сей жестокий упрек, и как часто еще с большею справедливостию может обращен быть к другим утешителям земли! Но когда люди праведные и благочестивые в неизбежных бедствиях так смущаются: то что утешительнаго могут обещать и представить себе и другим мудрецы мира сего, непросвещенные благочестием?
Они проповедуют нам в подобных случаях терпение. Терпи, говорят они, без роптания, чего избежать уже не возможно. Но такое терпение не есть ли то же, что отчаяние и малодушие? Терпение только то утешительно, которое после страданий ожидает чего либо лучшаго; но в безотрадном терпении что лучшаго может обещать вся мудрость человеческая?
Итак ничего другаго не остается делать бедному и безотрадному страдальцу, как в годину искушения, оставив в стороне все другия придуманныя человеком средства и пособия, малодействительныя или совершенно недействительныя, обратиться с искренним доверием к вере во Христа Спасителя, и в ней искать для себя утешения, от нея ожидать избавления и на ней основывать и самое свое терпение. Она одна может разрешить недоумения разсудка, ободрить и подкрепить смятенное мирскими бедствиями сердце.
Мудрования ли века развратили чью душу, тьма ли заблуждений покрыла умныя очи его? Вера, единая вера просвещает его небесною мудростию, и наставляет на всякую правду и истину. Отягощают ли жизнь нашу бедность и нищета? Но, взирая с верою на Творца, питающаго на всяк день птицы небесныя, ни орющия, ни сеющия, можно ли опасаться истаять гладом превосходному созданию рук Его? Возверзем только печаль нашу на Господа, и Той нас препитает (Псал. 54, 23). Не разслабим только рук наших праздностию, и тогда ясти и пити будем в сытость со благодарением.
Разсмотрите внимательнее свойства Отца небеснаго, описуемыя верою, и тогда постигнете, что Он и благ и премудр, все видит, все может, ко всем милосердствует, во всем правосуден, всех любит и всем управляет. Но если Он благ и вместе премудр: то можем ли мы думать, что попускает на нас несчастия без достаточной причины и не к лучшему для нас же самих жребию? Если Он человеколюбив и всемогущ: то можем ли сомневаться, что исцеления наша вскоре возсияют и правда наша рано или поздоизведется яко полудне (Ис. 58, 8; Псал. 36, 6)? Если Он всеведущ и правосуден: то можно ли даже помыслить, чтоб несчастия приходили к нам по слепому какому либо случаю, а невинность не получила бы когда либо воздаяния по своему достоинству?
Кроме того, вера научает нас, что совершенное блаженство и самое даже житие наше, житие истинное, а не мечтанное, или привиденное, на небесех есть (Флп. 3, 20); что самое величайшее благополучие настоящей жизни есть одна только тень его; что все злострадания наши суть ничто в сравнении с тем высоким и неизреченным воздаянием, какое уготовано за претерпение их — в жизни грядущей. Вот источник сладчайших утешений верующему в самых жестоких злостраданиях его и безотрадных бедствиях. От того все святые Божии человеки среди самых несчастий с полною надеждою и упованием на Бога Избавителя обыкновенно взывали в ободрение себе: кто тереение наше? не Господь ли? Аще благая, от руки Твоея, Боже, прияхом, злых ли не стерпим? Благо нам, яко смиряеши нас, яко да научимся оправданием Твоим (Иов. 2, 10; Псал. 70, 5; 118, 71).
Наконец вера еще открывает нам тайну судеб Божиих, проложивших неминуемый путь чрез бедствия в Царствие небесное. О сем предсказывал Спаситель ученикам своим: в мире скорбни будете (Иоан. 16, 33). О сем сами ученики Его проповедывали, яко многими скорбми подобает внити в Царствие Божие (Деян. 14, 22). А потому святые мужи из самых злостраданий своих почерпали обильное для себя утешение и неложное упование жизни вечныя. Жезл Твой и палица Твоя, вопиет праведный Давид к Богу, та мя утешиста(Псал. 22, 4). Радуемся во страданиях своих (Кол. 1, 24), говорит апостол Павел, во всем скорбяще, но не стужающе си, присно же радующеся; всегда мертвость Господа Иисуса в теле носяще, а для чего? да и живот Иисусов — живот блаженный и препрославленный — в теле нашем явится (2 Кор. 4, 8. 10; 6, 10).
Но сколько выгод в настоящем и утешительных надежд в будущем вера доставляет верующему, столько же неверие и даже маловерие отъемлет у человека отрад и утешений и в настоящем и в будущем, и самую жизнь его делает для него тяжким бременем, его подавляющим. Апостол Петр едва только мысленно поколебался в вере к Спасителю, по водам шествующему, и ему самому давшему силу по водам шествовать, как мгновенно свет в очах его затьмился, ноги погрузились в бездну, и он начал утопать. Тоже повторяется ежедневно и ежечасно и с каждым из нас, как скоро дозволяем войти в свою душу хотя малому сомнению касательно Божественных истин: густая тьма мгновенно обемлет и покрывает наши умныя очи; сердце ощупью чего-то непрестанно ищет, но, ничего по себе не находя и ничем не удовлетворяясь, терзается своими собственными желаниями; мир превращается в неустроенный хаос, события жизни приемлют вид мрачный и печальный, в котором ничего неприметно утешительнаго, дни являются ужасающими своею действительностию, а ночи — отъемлющими покой своими призраками, надежда представляется тению неуловимою, а отчаяние всюду следующим по пятам. Счастлив еще таковый, если подобно апостолу Петру, вскоре стряхнув с себя облегший его мрак, с крепкою надеждою возопиет к Спасителю о избавлении своем: он конечно хотя постраждет, но не совсем потонет. А иначе погибель его неизбежна.
О! будем, возлюбленные чада и братия, непрестанно и тщательно остерегаться, чтобы и нам на бурном море жизни сея как-нибудь не отторгнуться от благонадежнаго якоря веры, а напротив, паче и паче да ищем в ней укрепления и утешения своего духа во всех приключающихся нам скорбях и напастях.
Сам же Господь наш Иисус Хрестос, и Бог и Отец наш, давый утешение вечно и упование благо в благодати, да утешит сердца наша, и да утвердит во всяком слове и деле блазе (2 Сол. 2, 16-17) — упованием своея помощи и заступления. Аминь.
Источник: Собрание слов, бесед и речей Сѵнодальнаго Члена Высокопреосвященнейшаго Арсения, митрополита Киевскаго и Галицкаго. Часть I. — СПб.: В типографии духовнаго журнала «Странник», 1874. — С. 298-304.
