Школьный апокалипсис
Окончательный «разгром» российского школьного образования запланирован на весну.
Весной 2016 года «исследуют компетенцию» учителей русского языка, литературы и математики. В то же время ЕГЭ по русскому языку разделят на «базовый» и «профильный» уровни. Чтобы долго не ходить вокруг да около — большинство специалистов, с которыми нам удалось поговорить, тихо и уже без эмоций оценивают эти два вроде никак не связанных события таким образом: «Ну наконец-то отмучилась советская, российская школа. Все. Это конец».
Начнем с первой новости. Подчиненная Минобрнауки Федеральная служба по надзору в сфере образования и науки (Рособрнадзор) намерена провести исследование компетенций (выделено РП) учителей русского языка, литературы и математики весной следующего года. «Сейчас, в ноябре, мы проводим апробацию такого исследования на небольшой выборке. Затем будет проведено исследование, более широкое по выборке, в нем будут участвовать тысячи учителей. Мы надеемся, что выборка будет репрезентативной», — сообщили в пресс-службе Рособрнадзора.
Поводом проверить учителей на то, знают они свой предмет или просто делают вид, что знают, послужил, по мнению ведомства, тот факт, что «ранее, в апреле-мае 2015 года, Рособрнадзор уже провел исследование уровня профессиональной подготовки учителей по другим предметам — истории и обществознанию (около 6 тысяч участников). Исследование показало, что в дополнительном повышении квалификации по работе с историко-культурным стандартом нуждается каждый четвертый учитель».
Надо же, какой удивительный факт! Кто бы мог подумать? Пройдитесь в любой педагогический вуз и посмотрите, какую нищенскую зарплату получают преподаватели, включая профессоров и докторов наук, какая у них сумасшедшая нагрузка, какие «современные» технические и методические средства обучения имеются в их распоряжении. Сколько на них приходится никому не нужной и никем не читаемой писанины (школьных учителей это касается не меньше). А потом подумайте: кто пойдет туда учиться и кто там преподает? В лучшем случае энтузиасты, на которых еще как-то держится отечественное образование.
Ну ладно — есть проблема: каждый четвертый учитель истории и обществознания не то чтобы не знает вовсе своего предмета. Он-де «нуждается в дополнительном повышении квалификации по работе с историко-культурным стандартом». Что это такое, не поясняется. Но даже если у вас возникает нужда восполнить что-либо — восполняйте. И повышайте дополнительно ваш загадочный «историко-культурный стандарт» сразу всем. Как это и было в советской школе, когда с методистом учитель общался чуть ли не каждую неделю.
Однако мотив действительного повышения знаний учителей русского языка, литературы и математики уходит на какой-то второй или даже третий план, когда внимательнее вчитываешься в информационное сообщение, которым все-таки решились поделиться чиновники от образования. Главное — еще никто в мире, включая концептуалистов и креаторов самого любимого в народных массах министерства, не знает точно ни критериев оценки, ни процедуры, ни задач и методов грядущего «исследования компетенции» учителей. А ведь это вам не проездной талон проверить. Есть какой-то загадочный и явно недоработанный «инструментарий».
Зато, как дальше радостно сообщают в пресс-центре Министерства образования: «В ноябре (то есть меньше чем за две недели. — РП) этого года планируется провести пилотное исследование для апробации инструментария оценки компетенций учителей. В нем примут участие, по предварительным оценкам, около 2 тысяч учителей из более чем 20 регионов России. Итоги будут анализировать до конца января следующего года, чтобы окончательно подготовить инструментарий к масштабной проверке весной».
Значит, за две недели быстренько, но, разумеется, качественно — кто б сомневался! — проведут «пилотное исследование». Для этих благородных научных целей замучают 2 тысячи учителей, которым, заметим мимоходом, надо полугодие завершать. А потом быстренько-быстренько, но как мы полагаем, качественненько-качественненько, всего-то за полтора месяца доизобретут, доделают, доклепают «инструментарий к масштабной проверке весной». «Масштаб» весенней проверки представить просто страшно, если только сейчас для опытов возьмут целых 2 тысячи учителей. И что они там будут с ними делать, никто ведь точно не говорит. «Апробацию инструментария», дескать, будут проводить.
Ладно! Хорошо! Выявили нерадивых, бездарных, невежественных учителей русского языка, литературы и математики. Таких действительно немало, к сожалению. Что вы дальше собираетесь с ними делать? Переучивать? Переквалифицировать? Ведь соответствующие институты, говорят, существуют до сих пор. Энергичнее вовлекать в деятельность методических объединений? Назначать им наставников?
К тому же ведь сейчас каждые пять лет учитель должен проходить переаттестацию на подтверждение и/или получение следующей категории. А для этого нужно ох как немало сделать: пройти 72-часовые курсы, где не только рассказывают, но и спрашивают. Кстати, эти курсы де-юре бесплатные, а вот де-факто как кому повезет. Нужен семинар на аттестацию. Кроме того, следует представить массу документов: итоги сдачи ЕГЭ, олимпиад (да не школьных, а рангом повыше), список публикаций. Да много еще чего. Таким образом выявить незнаек невозможно? Почему? Тогда почему станет возможным выявить их в ходе еще не опробованного и до конца не придуманного «исследования компетенции»? И тогда зачем вся эта морока с аттестацией и категориями?
Кажется, ответ прост и лежит на поверхности: вся эта затея, плохо объяснимая, осуществляемая на скоростях большого адронного коллайдера, имеет одну цель: очередное увольнение учителей. И за счет этого некоторое повышение зарплат оставшимся счастливчикам. Опыт показывает: любая новация наших социально-образовательных и здравоохранительных властей заканчивается только этим — оптимизацией бюджета. Почему на сей раз должно быть иначе?
Но здесь возникает другая проблема. А зачем проводить такие сложные манипуляции, придумывать «инструментарии», организовывать «апробации», исследовать «компетенции», если всех учителей — и особенно русского языка, литературы и математики — можно просто всех скопом выгнать. Ибо зачем они теперь-то нужны? Ведь параллельно Минобром на всеобщее обсуждение выносится Концепция преподавания русского языка и литературы в школах, которая напрочь лишит саму необходимость изучения школьниками этих предметов.
«О результатах обсуждения говорить вроде бы рано: оно только началось; но основной его результат я возьмусь предсказать уже сейчас, — предрекает публицист Александр Привалов. — Нас известят, что в горячих дискуссиях общество всесторонне оценило идею расщепления итогового экзамена по русскому языку на базовый и профильный уровень — и эту идею одобрило. Это будет исторический шаг. Только его пока и недостает, чтобы рядовая школа окончательно стала школой, где не нужно учиться… Что на самом деле будет значить расщепление итогового экзамена, легко видеть на примере математики. Этот обязательный предмет пошел по такой дороге годом раньше, и уже видно, к чему приходит».
«Введение ЕГЭ лишило школу права оценивать успехи своих учеников: выпускной и вступительный экзамены слились, а точнее, второй поглотил первый, — продолжает Александр Привалов. — До последнего времени оставались два обязательных экзамена: математика и русский язык; по всем остальным школьным предметам чуть ли не официально разрешалось не учить и не учиться — это ничем и никому не грозило. С расщеплением экзамена практически необязательной становится и математика. "Базовый" уровень дитя сдаст в девятом классе, нимало не напрягаясь (для удовлетворительной оценки нужно решить три-четыре задачки на счет в пределах первой сотни), а потом перестанет даже и притворяться, что учит какую-то там математику. Теперь, боюсь, мы увидим то же самое и с русским языком. Даже нынешний экзамен по нему без труда сдает на тройку толковый дошкольник (подтверждения легко найти в рунете), а будущий "базовый" неизбежно будет еще проще».
Поэтому, чтобы натаскать для «базового» уровня ЕГЭ школьника, или как там он будет теперь называться — «потребителя образовательных услуг», не нужно будет ни педвузов, ни институтов повышения квалификации учителей, ни заносчивых профессоров с академиками и их затратными академиями. А будущих учителей — или по-новому окрестить их «продюсерами образовательных услуг» — можно было бы подготавливать в Вооруженных силах, опять же и для синергии, и для пущей эффективности. И какая же от этого всего будет экономия! В Минфине сэкономленные средства будут считать — и смогут ведь и не пересчитать, как их будет много. А потом где-нибудь положат в тайном месте, чтобы ни одна сэкономленная копеечка не была ни на что потрачена. Вот тогда наступит настоящая монетарная красота! А русский язык? Ну, кому надо — пусть нанимает репетиторов и сдает «профильную» часть ЕГЭ, а потом поступает в тот несчастный десяток высших учебных заведений, которые еще останутся.
«Расщепление ЕГЭ по русскому — это не только шаг к уничтожению школы, это способ уничтожить нацию, — грустно завершает мысль Александр Привалов. — Предложенная новация поставит крест на любых попытках выправить ситуацию с преподаванием русского языка и русской литературы. А ситуация уже просто опасна. Русский язык — это же не просто один из школьных предметов. Это хребет нации. От того, как мы владеем русским языком, зависит интеллектуальный уровень нации; от того, как мы учим русскому языку детей, зависит будущее нации, сама ее сохранность в будущем. Обеспечить Минобру возможность и дальше рапортовать о 98-процентном уровне освоения русского языка, притом что выпускники школ так и не будут уметь ни написать, ни даже понять два абзаца простого текста, — значит самим накликать национальную катастрофу. Ну и, конечно, эта новация добьет общеобразовательную школу, лишив ее последнего инструмента — последнего элемента обязательности в том, что она предлагает своим ученикам. Обучение в школе при полной ликвидации серьезных экзаменов даже и профанацией не назовешь».
