Об иноческом обете послушания
На лествице иноческих обетов обет послушания есть высшая и
потому самая трудная ступень. Один великий старец, будучи в Ангелоподобном
виденин, видел на небеси четыре степени, знаменующие совершенство подвижников. На
первом степени стоял недугами удрученный, но благословляющий имя Господне; на
другой безкорыстный странноприимец, и всегда услуживый; на третьей безмолвный
пустынножитель; наконец четвертую и самую высшую степень занимал послушный
своему наставнику, и ради Бога всем сердцем ему преданный. Сей человек за
послушание носит щит и багряную одежду в знамение того, что послушлив был даже
до смерти, и паче всех блистал славою. Для чего сей, повидимому меньший делами,
возвеличен более прочих, подумал удостоенный небесного видения старец! «Для
того, вдруг ответствовал ему таинственный глас, что странноприимец упражняется
в добродетели, столь любезной его сердцу, по своей воле; равно и пустынник,
удаленный от света по своему благорассуждению, и живет свободно; что касается
до удрученного недугами, он бы с радостию переменил их на здравие. Но сей,
обязавшийся труднейшим делом послушания, оставив все свои желания, зависит от
Бога и своего наставника; потому он и получил большую пред другими славу».
«Итак, дети, - продолжает тот же старец, - доброе дело послушание для Господа.
Послушание, ты спасение всех верных, ты мать всех добродетелей, ты отверзаешь
небеса и возводишь людей от земли на оныя, ты питаешь всех Святых, они чрез
тебя усовершаются, ты обитаешь с Ангелами!» «Блажен, кто научился истинному
и нелицемерному послушанию; ибо таковой человек есть истинный последователь
благого Учителя нашего, Который послушлив был даже до смерти (Флп. II, 8).
Поистинне блажен, кто научился повиновению: ибо будучи подражателем Иисусу
Христу, он соделывается и сонаследником Его». Инок посредством сей
добродетели (послушания) так может усовершиться, как ни от какой другой не
может. «Как путник, говорит св. Авва Дорофей, нашедши жезл, и опираясь на него,
с помощью его скорее совершает путь, так бывает и с идущим по пути отсечения
своей воли. Ибо кто отсекает собственную свою волю, тот чрез сие приобретает
безпристрастие, а от безпристрастия переходит при помощи Божией в совершенное
бесстрастие. Можно в короткое время отсечь хотений десять, а иной в короткое
время весь путь совершает. Он видит что-нибудь, и помысл говорит ему: обрати на
это внимание, а он отвечает помыслу: «не обращаю ни какого внимания, и отсекает
хотение свое, и не обращает внимания». Он находит занимающихся празднословием,
и помысл говорит ему: «скажи такое-то слово», а он отсекает хотение свое и не
говорит. Таким образом он, все отсекая, снискивает привычку отсекать, и за
малым начинает без затруднения отсекать и великое; и таким образом наконец
начинает вовсе не иметь воли, и чтобы ни случилось с ним, он спокоен, как бы
все шло по его желанию. И тогда, как он не хочет исполнять своей воли, она
всегда у него исполняется : потому что, кто не имеет ничего своего, для того
все случающееся есть свое. И таким образом он делается, как я сказал,
безпристрастным, и от безпристрастия приходит в бесстрастие. Видите ли до
какого успеха мало-помалу доводит отсечение собственной воли?» «Плавильщик,
бросив золото в горнило, делает оное чистейшим; так и монах, предав себя подвигам
послушания, прошед чрез огонь всех скорбей жизни по Богу, и в сей скорби и
многом терпения навыкнув послушанию, переплавив нравы, научается смирению и
делается светел и достоин небесных сокровищ, нескончаемой жизни и блаженной
участи, откуда удалены печаль и воздыхание, а водворена радость и непрерывное
веселие». Велик подвиг послушания, так что некоторые святые Отцы равняли его
мученичеству. «Кто отсекает свою волю и творит волю настоятеля, говорит св.
Феодор Студит, тому это вменяется пред Богом, что он как будто бы пролил кровь
свою за Христа». «Без пролития крови, говорит другой учитель Церкви, нельзя
оставить собственную волю, т. е. для отсечения воли своей потребен труд даже до
смерти». В одном Египетском Монастыре был старец весьма гневливый и суровый.
Узнав о сем, один молодой брат, положил обет пред Богом идти на послушание к
гневливому старцу и за грехи свои терпеть у него всякое оскорбление. Шесть лет
жил терпеливый брат у старца и каждый день терпел новыя досаждения. Потом видит
во сне мужа, носящего больший свиток. Вот, говорит явившийся послушнику,
смотри: половину долга твоего зачеркнул Владыка; подвизайся и за другую
половину! Брат открыл это видение одному старцу и продолжал с прежним терпением
свое послушание. Если день проходил по обыкновению в терпении оскорблений от
сурового старца; то послушник на вопрос того доброго старца, которому известна
была тайна его жизни: как прошел день? Успели ли мы вычеркнуть что из свитка?
Отвечал: так, отче, мы ныне не много потрудились. Но когда день проходил мирно,
без досаждений и биений, то послушник плакал и говорил: злой был ныне день; мы
не приобрели ничего! Так прошло еще шесть лет, и терпливый брат скончался.
Добрый старец после сего видел преставльшегося среди мучеников, и слышал, что он
там молит Бога за строптивого старца. Господи, так говорил новый мученик, как
Ты помиловал меня ради старца, так и его помилуй по Благости Твоей ради меня,
раба твоего! Чрез сорок дней по смерти послушника, скончался и его старец, и
отведен был в место покоя вечного. Кроме сего, сколь важен подвиг
послушания, это видно из того, что Бог оказывает особенное благоволение к тем,
которые отличаюся сею добродетелию, именно иногда Он награждает подвижников ея
даром чудотворения. Так некогда один старец приказал Иоанну (Колову) воткнуть
сухое дерево и каждый день поливать водою до тех пор, пока оно даст плод.
Послушник, не смотря на отдаленность воды, исполнял заповедь в продолжениe трех
лет. И чтож? сила послушания оживила мертвое дерево; оно процвело и принесло
плод. Тогда старец созвав братий, и показывая им плод сухого дерева, сказал:
возмите и вкусите, вот плод послушания! В другой раз старец сказал тому же
послушнику: в таком-то месте я видел помет гиены; поди и принеси его ко мне.
«Что ж, отче, - спросил Иоанн, - если найдет на меня сама гиена?» «Если найдет,
то ты свяжи зверя и приведи сюда». Иоанн, пошедши вечером, действительно увидел
саму гиену, и, не думая ничего, тотчас погнался за зверем, и говорил: постой,
мне отец велел связать тебя. Гиена была поймана, связана и приведена к старцу;
но старец желая смирить послушного инока, и опасаясь, чтобы он не возгордился
самым послушанием своим, взял палку и бив Иоанна, говорил: что ты глупый привел
сюда собаку! отвязал гиену и отпустил. Так велика сила добродетели
послушания! Итак, духовный подвижник, ты до смерти обещался хранить послушание,
то и не оставляй его. «Если кто, говорит св. Василий Великий, однажды
присоединился к телу братства и хочет быть признан сосудом благопотребным, то
должен оказывать наставнику своему покорность и послушание до самой смерти,
помня, что Господь послушлив быль даже до смерти, смерти же, крестныя» (Флп.
II, 8). «Нет несчастнее, говорить другой учитель Церкви, нет ближе к
погибели того человека, который не имеет для себя руководителя на пути Божием.
Ибо что значат сии слова: имо же несть управления, падают аки листвие?» (Прит.
II. 14) Лист сначала всегда бывает зелен, цветущ, приятен, потом мало помалу
увядает и наконец презирают его и попирают: так и человек, никем не управляемый,
сначала всегда имеет расположение к посту, к бдению, к безмолвио, к послушанию
и ко всякому другому добру, но потом сие расположение, без наставника
возбуждающего и воспламеняющего в нем оное, мало помалу в нем уменьшается,
охладевает и нечувствительно пропадает, и он становится наконец подвластным
врагам, которые делают над ним, что хотят. И враг особенно радуется о тех, им
же несть управления. Представь себе того брата, говорит тот же учитель Церкви,
которого любил лукавый, и о котором он говорит Авве Макарию: «Я имею одного
брата, который когда смотрит на меня, кружится как вихрь». Таковых он любит, о
таковых он всегда радуется, которыми никто не управляет, которые не открывают
своего состояния тому, кто по Боге может подать им руку помощи. Ибо оный демон
не ко всем братиям приступал, когда святой, видя его несущим всякия яства в
горшочках, не всем предлагал оные; потому что каждый, видя оковы его, бежал и
открывал свои помыслы, и обретал помощь во время искушения, так что лукавый уже
не мог ничего сделать с ними, но он нашел только сего одного несчастного,
располагающего самим собою, не имеющим ни от кого помощи; и потому поступал с
ним как с игрушкою, и, удаляясь, благодарил его, а других проклинал. Когда
таким образом рассказал он Авве Макарию самое дело и объявил об имени брата:
святой поспешил к сему брату, нашел, что сия самая была причина его погибели,
нашел, что он не хотел признаваться, нашел, что он не имел обыкновения
открывать своего состояния, а посему враг и кружил его как хотел. Когда святой
спросил: «Каково твое состояние брат?» Он отвечал: «Твоими молитвами, хорошо».
Когда святой еще спросил у него: «Не воюют ли против тебя помыслы?» Он отвечал:
«Я нахожу себя хорошо». И дотоле не хотел ни в чем сознаться, доколе искусством
святого не доведен был до того, что рассказал свое состояние. Укрепивши его
беседою иэ слова Божия, св. Макарий возвратился; враг по обыкновению своему
опять пришел к сему брату, в намерении низринуть его, но был посрамлен: ибо
нашел его укрепленным, нашел его уже не таковым, чтобы можно было над ним
издеваться. Итак он удалился от него, не сделав ничего, удалился со стыдом.
Посему, когда святой опять спросил у него: «В каком состоянии оный брат, друг
твой?», то он уже не назвал его другом, но врагом и проклинал, говоря, «что и
он развратился, что и он не повинуется мне, но стал свирепее всех». Вот почему
враг ненавидит гласа утверждения! Потому что он всегда ищет нашей погибели. Вот
почему он любит располагающих самими собою! потому что они содействуют диаволу,
сами себе строя ковы. Я не знаю другой причины падению монаха, кроме
доверенности к своему сердцу. Некоторые говорят: «Человек падает от того, или
от другого»; но я не знаю, сказал, другой причины падению, кроме сей. Ты
увидел, что кто нибудь пал? Знай, что он располагал собою. Нет ничего опаснее,
как самому располагать собою; нет ничего сего гибельнее!» «Как поступил
диавол с Адамом и Евою, говорит св. Антоний В.; так поступает и с теми, которые
следуют своим склонностям, во всем довольствуются своим мнением и суждением, не
хотят последовать наставлениям отцев своих, которые совершеннее их и умеют
различать добро от зла. Те люди, дети мои, которые исполняют желания сердца
своего и думают, что они достигли совершенства по причине благословения отцев
своих, подобны птицам, которыя делают себе гнезда на высоте, но слетают на
землю, и здесь уловляются в сеть птицеловами. Диавол старается произвесть в сих
людях уверенность, что они по духу своему и велики и славны, превосходят многих
других людей; посему они не хотят повиноваться отцам своим, так что об них
можно сказать, что они подобны горькому несозревшему винограду. Они
действительно подобны ему, потому что наставления отцов для них неприятны, и
они думают о себе, что все знают. Итак дети мои, разумейте, что вы не будете
успевать, возрастать и усовершаться в добродетели, если не будете повиноваться
отцам своим, которые уже достигли совершенства. И сами отцы наши повиновались
отцам своим и следовали их наставлениям, и потому возрасли и усовершились в
благочестии, и сделались учителями других». «Несчастен и достоин презрения,
кто не приучил себя к послушанию, но всегда ропщет!» «Кто в братстве
отшельническом, говорить знаменитый Пастырь нашей Церкви, более желает
поступать по своей воле, или даже повелевать, нежели покоряться: тот еще не
удалился от гордости и честолюбия мира. Заботливо надлежит ему осмотреться,
чтобы не приблизиться к сонму Корея, которого конец показал, что чистая
пустынная земля не хочет носить на себе властолюбивых и мятежных». Заключим
наше рассуждение сим кратким наставлением одного учителя нашей Церкви. «Дважды
ты обещался, говорит он, Христу работать верою и правдою, при Крещении и
пострижении. Внимай сему, возлюбленне, и всегда поминай свои обеты, и по ним
поступай и живи, да не яко лживый на суде оном осудишься»
Текст печатается по изданию: «О трех обетах монашества: девстве, нестяжании и послушании», М., 1845. От С.-Петербургского Комитета Духовной Цензуры, 1-го мая 1845 года.
