О святых отцах, живших в русских монастырях
Ответ недоверчивым и рассказ короткий о святых отцах живших в монастырях, которые в русской земле находятся
Видели мы и блаженного Савву, который был настоятелем в Саввином монастыре в Тверских пределах пятьдесят лет и больше, и только старание и заботу имел о пастве. Он всегда стоял в дверях церковных с жезлом в руках, и если кто из братии к началу службы не приходил или уходил раньше, чем положено, или во время пения разговаривал, или переходил со своего места на другое, то он никогда не молчал, но пресекал и запрещал это. Или кто после пения выходил не вместе со всеми, то ему даже малых согрешений и нарушений не прощал. А говорящих и бесчинствующих иногда бил жезлом, иногда же и в затвор посылал, и был суров, когда требовалось, и милостив, когда подобало, как сначала дело покажет. Однажды Савва сидел у окна, выставив бороду в окно. Один из монахов, незадолго до этого наказанный Саввой за бесчинствие, движимый бесом, подошел к Савве, обеими руками ухватил его за бороду и почти всю ее вырвал. Монахи поймали этого брата и привели к блаженному, спрашивая, как он велит его наказать. Он же сказал им: "Я действительно и жезлом бью, и в темницу отсылаю за нарушения монастырской жизни и обиды братии, но за обиды, нанесенные мне, не подобает наказывать, а следует все терпеть”. Вскоре он простил этого брата, поскольку видел, что тот раскаивается в своих прегрешениях. Брат же, приняв прощение, жил в монастыре в покаянии и смирении до дня своей смерти.
Видели мы и блаженного Савву, который был настоятелем в Саввином монастыре в Тверских пределах пятьдесят лет и больше, и только старание и заботу имел о пастве. Он всегда стоял в дверях церковных с жезлом в руках, и если кто из братии к началу службы не приходил или уходил раньше, чем положено, или во время пения разговаривал, или переходил со своего места на другое, то он никогда не молчал, но пресекал и запрещал это. Или кто после пения выходил не вместе со всеми, то ему даже малых согрешений и нарушений не прощал. А говорящих и бесчинствующих иногда бил жезлом, иногда же и в затвор посылал, и был суров, когда требовалось, и милостив, когда подобало, как сначала дело покажет. Однажды Савва сидел у окна, выставив бороду в окно. Один из монахов, незадолго до этого наказанный Саввой за бесчинствие, движимый бесом, подошел к Савве, обеими руками ухватил его за бороду и почти всю ее вырвал. Монахи поймали этого брата и привели к блаженному, спрашивая, как он велит его наказать. Он же сказал им: "Я действительно и жезлом бью, и в темницу отсылаю за нарушения монастырской жизни и обиды братии, но за обиды, нанесенные мне, не подобает наказывать, а следует все терпеть”. Вскоре он простил этого брата, поскольку видел, что тот раскаивается в своих прегрешениях. Брат же, приняв прощение, жил в монастыре в покаянии и смирении до дня своей смерти.
Некогда, во время великого мора, почти все священники умерли, остался один блаженный Савва, заботу имея о всей братии, и больных посещал, и покаяние принимал, и отшедших к Господу погребал. Однажды, когда блаженный Савва посещал кого-то из больных братьев или принимал покаяние, один из братьев пришел к нему и сказал, что такой-то брат уже умирает и нуждается в покаянии, он же ответил ему: "Иди, брат, и скажи умирающему, что он не умрет и дождется моего прихода”. И как только брат сказал это умирающему, тому стало легче до тех пор, пока не пришел блаженный Савва. И когда брат сподобился Божественного причащения и прощения, тогда только умер. И не с одним или с двумя так было, но со многими, о чем мы слышали от набожных старцев, рассказывающих это, и прежде всего от другого святого великого старца, Варсонофия, прозываемого Неумоя. Он был братом блаженного Саввы и его поставил настоятелем первый Савва – Бороздин, называемый Ера, бывший начальником этой обители до того, как уехал в Святую Гору. Блаженный же Варсонофий пять лет был игуменом, а потом ушел в пустынь, а игуменство передал этому Савве, тогда же и велел ему принять священнический сан. Сам он о нем свидетельствовал, что тот чист от рождения и достоин этой благодати. Варсонофий же жил затем в пустыне сорок лет, и все эти годы ему ни до чего дела не было, кроме моления, пения и чтения книг. Брал он книги у христолюбивых и после прочтения отдавал и опять другую брал. Не имел блаженный ничего своего, даже медной копейки, а любил более всего бескорыстие и христоподобную нищету. Из-за великого внимания и молчания, молитвы и чтения сподобился он Божественной благодати помнить все Божественное писание и словом прославлять, и всякому просящему много подавал. Отовсюду много людей к нему приходило, иноки и мирские благородные люди. Кто ради выгоды, другие же ради объяснения Божественного Писания, и сам архиерей Фотий, Митрополит всея Руси, к нему присылал с тем, чтобы объяснить непонятные слова из Божественных Писаний, и о словах был у него спор с некими. Рассказывали же нам с клятвою отцы, которые жили там, что пришел к нему, блаженному, живущему в пустыне, брат из Саввина монастыря. И молил его, чтобы он пошел к Савве, чтобы тот простил ему некоторые его прегрешения. Тогда пошел блаженный Варсонофий в монастырь, и посмотрев на образ Пречистой Богородицы, который стоял в его келье, так сказал: "Пречистая Владычица Богородица, будь хранительницей моим книгам”. Когда он ушел, его брат (а был он обманут наветами лукавого) эти все книги положил себе за пазуху и хотел убежать, но как только приблизился к дверям кельи, то поразила его невидимая сила, и он умер. Когда же пришел блаженный Варсонофий, увидел брата мертвого и книги у него за пазухой, и начал плакать и рыдать, и говорить, что повинен в смерти брата. Тогда отнесли брата в монастырь, чтобы похоронить его. Когда же начали отпевать его, и блаженный Варсонофий только начал плакать о брате, как все место, где он стоял, омочилось слезами. Когда же они хотели поцеловать умершего брата, то мертвый начал двигаться. Они открыли ему голову и самого его развязали, и тотчас мертвый сел. Братья начали спрашивать того воскресшего, что он видел, что слышал, он же отвечал: "Ничего не видел и не слышал”. И прожил брат этот в монастыре в добродетельной жизни до дня смерти своей. Когда же блаженный Варсонофий дожил до глубокой старости, тогда святой Савва повелел привести его в монастырь. Всем братьям его приход был радостен, поскольку он был и целитель, и врач душевным и телесным страданиям одновременно.
До тех пор, пока были живы блаженный Савва и святой Варсонофий и другие подобные им, все было в этом монастыре благочинно и кротко, тихо и мирно благодаря их наставлениям. Если же кто имел обычай строптивый или развращенный, они не позволяли тому делать по-своему. Когда же преставился блаженный Савва и святой Варсонофий и иные старцы, любящие отеческие правила, то братия избрала себе игумена из другого монастыря, он же стал жить не по обычаю монастыря и не по правилу святых старцев. Устав их был таков, что никак никому ни есть, ни пить, кроме трапезы, нельзя, нельзя без благословения из монастыря выходить, нельзя отрокам жить в кельях или во дворах, нельзя женщинам входить в монастырь, но все должно быть по закону общежительного устава. Игумен же тот, который пришел к ним, все это разрушил и отвергал. Тогда по истечении немногого времени явился ему во сне святой Савва и сказал так: "Как же ты, окаянный, совсем не заботишься о монастырском и иноческом благочинии и почитании Бога, но все разрушил и ничего не создал!”, и бил его жезлом сильно, так что тот заболел и не мог вставать с одра. Когда же он выздоровел и осознал свое нерадение, то не смел уже настоятельствовать, но вскоре ушел туда, откуда пришел.
Преподобный Иосиф Волоцкий
Преподобный Иосиф Волоцкий
