Преданья старины святой: о празднике Крещения Господня
В пятницу, канун Крещения, звонили в колокола с утра до выхода нашего от службы вечером. Наш владыка патриарх сошел и прочел молитву над столиком (с чашей воды), по обычаю. Вода, быв кипятком, замерзла, и он с трудом мог разбить лед крестом, когда погружал его, ибо мороз был необычайно силен.
На утро субботы, праздника Крещения, зазвонили в колокола в третьем часу дня и собрались, по обычаю, все бывшие в городе священники и даже деревенские со своими паствами, пришли в собор и облачались. Затем мы облачили нашего владыку патриарха, и они пошли перед нами величественным крестным ходом попарно, неся большие и малые иконы, при чем большие несли двое; диаконы шли с большими крестами, рипидами и фонарями; мы же следовали за ними, пока, выйдя из городских ворот, не пришли к известной реке Москве. Уже вчера была пробита большая яма вроде бассейна – толщина льда в то время была в 5 пядей, – вокруг нее наложили помост из бревен и досок, поверх льда сделали кругом загородку, из предосторожности, чтобы от народной тесноты на льду он не провалился, как это случалось много раз, и положили мостки из досок от берега до ямы. Поперек ямы положили бревно вроде ступеньки, прочно укрепив его, дабы, когда наш владыка патриарх сойдет к воде для ее освящения, он мог опереться об него коленями. Деревенские жители выкопали на реке еще множество ям и стояли около со своими лошадьми. Священники стали в ряд кругом помоста. Для нашего владыки патриарха постлали ковер, на который он стал, и поставили на ковре кресло. Начали службу. Наш владыка прочел, по обычаю, большую молитву; при словах: «и ниспошли, Царю, Человеколюбче, Духа Твоего Святого и освяти воду сию», владыка вставал с кресла и освящал воду своими перстами трижды, так же и во второй раз. При поминовении царей он говорил трижды: «и сохрани, Боже, раба твоего, царя христолюбивого, князя Алексия Михайловича», и трижды благословил народ. Затем, взяв крест, погрузил его три раза в воду, которая замерзала после каждого погружения, так что приходилось разбивать лед медными кувшинами. Когда он погрузил крест в третий раз, все взяли воды в свои сосуды из пробитых ими ям и напоили своих лошадей. Как мы уже упомянули, народ собрался тысячами из деревень, когда услышал, что антохийский патриарх намерен освятить воду. Затем наш владыка патриарх вышел к мосткам и окропил сначала священников, потом вельмож. О удивление! От сильного холода вода замерзала на щетинном кропиле, коим он окроплял, а также на рукавах саккоса и на их одеждах, принимая вид стекла. От чрезмерной стужи бороды и усы у всех мужчин в толпе побелели, ибо дыхание, от них выходившее, тотчас обращалось в лед, который нельзя было сорвать без того, чтобы не вырвать вместе с ним волос. Солнце в это время сияло. Мы не надеялись, что будем в состоянии выйти из дому в этот день, но Бог нам помог, хотя ноги, руки и носы у нас отнялись, несмотря на то, что мы были защищены двойными меховыми муфтами, надетыми на руки, на ногах имели ботики из бараньего меха, а одеты были в несколько меховых шуб. Всего удивительнее, что все московиты, даже священники, оставались с открытыми головами с утра до нашего выхода от обедни вечером. Потом мы пошли назад, при чем наш владыка патриарх окроплял мужчин и женщин направо и налево, пока не вошли в великую церковь. Колокола всех церквей гремели во все время, пока мы шли туда и обратно. Один из священников стоял внизу лестницы и кадил входящим священникам и диаконам, одному за другим, пока не вошел в собор наш владыка патриарх и мы вместе с ним. Священники стояли в ряд в нарфексе, пока наш владыка патриарх не помолился на иконы, которые несли (в ходу). Диакон, направляясь к служащим, говорил ектению: «помилуй нас, Боже, по велицей милости Твоей» и пр. Затем окончили службу. По причине сильной стужи мы не могли служить обедню в соборе, но поднялись в верхнюю церковь, которую натопили с вечера. Здесь мы совершили литургию, за которой наш владыка патриарх рукоположил иерея и диакона. Мы вышли не ранее заката, не помня себя от усталости и холода. В то время, когда мы сидели за столом, зазвонили к вечерне.
Нам рассказывали, что во всей стране московской особенно торжественно справляют только два праздника в году, именно: Богоявление и Вербное Воскресенье, как мы увидели впоследствии. В царственном граде делают огромный помост над этою рекой, ибо она течет подле стены царского дворца (Кремля). Царь и патриарх вместе с архиереями, настоятелями его (патриарха) монастырей и всеми священниками, кои идут попарно в облачениях, выходят из великой церкви большим крестным ходом к Фодали фрата, т.е. Водяным воротам. Царь следует за ними вместе со всеми вельможами своего государства, идя пешком в короне. Когда начнется служба, он обнажает голову, оставаясь так до конца при здешнем сильном холоде. Нам сообщили, что при прежних царях обыкновенно держали над их головой высокий купол, который несли 30 человек, для защиты от холода и снега; но сей благополучный царь, по своей чрезвычайной набожности, не позволяет этого, а остается с открытою головой, говоря, что холод и снег – милость от Бога, может ли кто отвратить их от царя? При погружении патриархом креста в третий раз, бывает большое ликование. Уже раньше прорубается на этой реке множество отверстий, в коих священники тотчас же крестят младенцев и мужчин, ибо этого дня ждут от года до года. Когда патриарх окропит царя и вельмож, последний возвращается в царских санях, обитых красным бархатом внутри и снаружи, с серебряными и золотыми гвоздями, попона лошади из сорока соболей; она идет в подарок конюху. Потом патриарх окропляет священников и присутствующих вельмож и возвращается с крестным ходом в церковь в обедне.
Отрывок из книги: Архидиакон Павел Алеппский. Путешествие Антиохийского Патриарха Макария в Poccию в половине XVII века
