Будь готовым каждую минуту встретиться со смертью
"Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими, и чтобы день тот не постиг вас внезапно" (Лк. 21, 34). "День тот", то есть последний день мира для каждого из нас, приходит, как тать, и захватывает, как сеть; потому и предписывает Господь: "бодрствуйте на всякое время и молитесь" (Лк. 21, 36). А так как сытость и многозаботливость - первые враги бдения и молитвы, то заранее указано, чтобы не допускать себя до отяжеления пищей, питьем и заботами житейскими. Кто поел, попил, повеселился, лег спать, выспался и опять за то же, у того какому быть бдению? Кто и день и ночь занят одним житейским, тому до молитвы ли? "Что же, скажешь, делать? Без пищи нельзя, и ее надо добыть. Вот и забота". Да, Господь не сказал: не работай, не ешь, не пей, а "чтобы сердца ваши не отягчались этим. Руками работай, а сердце держи свободным; есть - ешь, но не обременяй себя пищей; и вина выпей, когда нужно, но не допускай до возмущения головы и сердца. Отдели внешнее твое от внутреннего, и последнее поставь делом жизни твоей, а первое приделком: там будь вниманием и сердцем, а здесь только телом, руками, ногами и глазами; бодрствуй на всякое время и молись и сподобишься безбоязненно "предстать пред Сына Человеческого" (Лк. 21, 36). Чтобы сподобиться этого, надо еще здесь, в жизни своей, всегда стоять пред Господом, а для этого одно средство - бодренная молитва, совершаемая умом и сердцем. Кто так настроится, на того не найдет "день тот" внезапно.
"Бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш приидет" (Мф. 24, 42). Если бы это помнилось, не было бы и грешников, а между тем, не помнится, хоть и всякий знает, что это несомненно верно. Даже подвижники, самые строгие, и те не были сильны свободно держать память об этом, а ухитрялись прикреплять ее к сознанию так, чтобы она не отходила: кто гроб держал в келлии, кто упрашивал сотоварищей своих по подвигу спрашивать его о гробе и могиле, кто держал картинки смерти и Суда, кто еще как. Не касается смерть души - она и не помнит о ней. Но не может же совсем не касаться души то, что тотчас следует за смертью; уж об этом-то она не может не иметь заботы, так как тут решение ее участи на веки вечные. Отчего же этого-то она не помнит? Сама себя обманывает, что не скоро и что авось как-нибудь дело пройдет не худо для нас. Бедная! Это уж несомненно, что душа, которая держит такие мысли, нерадива и поблажает себе; так как же думать, чтобы дело Суда прошло для нее благополучно? Нет, надо так себя держать, как держит ученик, которому предстоит экзамен: что ни делает он, а экзамен не выходит из головы; такое памятование не позволяет ему и минуты потратить напрасно, а все время он употребляет на приготовление к экзамену. Когда бы и нам так настроиться!
"Да будут чресла ваши препоясаны и светильники горящи" (Лк. 12, 35). Надо быть готовым на всякий час: неизвестно, когда придет Господь или для последнего Суда, или для взятия тебя отсюда, что для тебя все равно. Смерть все решает; за нею итог жизни; и что стяжешь, тем и довольствуйся всю вечность. Доброе стяжал - блага участь твоя; злое - зла. Это так верно, как верно то, что ты существуешь. И решиться все это может сию же минуту, вот в эту самую, в которую ты читаешь эти строки, и за тем - всему конец: наложится печать на твое бытие, которой никто уже снять не может. Есть о чем подумать!.. Но надивиться нельзя, как мало об этом думается. Что за тайна творится с нами? Все мы знаем, что вот-вот смерть, что избежать ее нельзя, а между тем совсем почти никто о ней не думает; а она придет внезапно и схватит. И то еще... когда даже схватывает смертная болезнь, все не думается, что конец пришел. Пусть решат это психологи с ученой стороны; с нравственной же нельзя не видеть здесь непонятного самопрельщения, чуждого только внимающим себе.
Садясь в лодку, чтобы переплыть на другую сторону озера, думали ли апостолы, что встретят бурю и подвергнут свою жизнь опасности? Между тем вдруг поднялась буря и они не чаяли уже остаться живыми (Лк. 8, 22-25). Таков путь нашей жизни! Не знаешь, как и откуда налетит беда, которая может уничтожить нас. То воздух, то вода, то огонь, то зверь, то человек, то птица, то дом - словом, все окружающее вдруг может превратиться в орудие нашей смерти. Отсюда закон: живи так, чтобы каждую минуту быть готовым встретиться со смертью и безбоязненно вступить в ее область. Сию минуту ты жив, а кто знает, будешь ли жив в следующую? По этой мысли и держи себя. Делать все делай, что следует, по порядкам жизни твоей, но никак не забывай, что можешь переселиться в страну, откуда нет возврата. Забвение об этом не отдалит определенного часа, и намеренное изгнание из мысли этого решительного переворота не умалит вечного значения того, что будет с нами после него. Предав свою жизнь и все свое в руки Божии, час за часом проводи с мыслью, что каждый из них есть час последний. В жизни от этого станет меньше утех; а в смерти это лишение будет неисчислимо вознаграждено радостью, которой нет ничего равного в радостях жизни.
Святитель Феофан Затворник
Святитель Феофан Затворник
