Бог не попускает искушений выше сил наших
«Верен Бог, Иже не оставит вас искуситися паче, еже можете, но сотворит со искушением и избытие, яко возмощи вам понести» (1 Кор. 10; 13).
«Не уклони сердце мое в словеса лукавствия, непщевати вины о гресех» (Пс. 140; 4).
Слабы мы, немощны, совсем одолел нас грех; точно отрава вошел он в плоть и кровь нашу, проник во все суставы, овладел сердцем, и мы служим ему душою и телом, как рабы подневольные... Но ему мало этого, ему хотелось бы убить в душе нашей своего соперника, своего судию неподкупного — то есть совесть нашу; а если уж нельзя этого сделать, то по крайней мере хоть заглушить голос совести, заставить ее молчать, чтобы быть полным хозяином в грешной душе. И вот горе наше лютое: мы сами ему усердно в том помогаем! Совесть, например, говорит нам: "Борись с нечистым греховным пожеланием, гони его прочь, — это враг твой: ведь он погубит тебя!" — А мы отвечаем на это своей совести: "Что же мне делать? Уж я боролся немало, у меня больше сил не достает бороться, не могу устоять против требований природы, я не в силах сдерживать их"... Ясно, на чьей стороне мы стоим и кого защищаем: самые немощи свои, самые привычки греховные нам хотелось бы поставить себе в оправдание. Так вот до чего доводит нас грех: мы думаем грехом же и оправдаться пред Господом Богом. Бедные мы грешники! Уж лучше б было, если бы мы вовсе не думали себя оправдывать!..
Что все мы грешники — то правда; что грех овладел нашим сердцем и царствует там, — и это неоспоримая истина; но думать, будто поэтому самому у нас уж вовсе нет средств бороться с грехом, — это ложь; полагать, что наша слабость, наша греховность может служить нам к извинению, — это значит обманывать самих себя; говорить, будто для грешного человека нет никакой возможности устоять против греховных влечений плоти, против соблазнов мира, против искушений бесовских, — говорить так значит клеветать на Господа Бога: ведь Он никогда и никому не попускает искушений выше сил человеческих; значит, Он не попустит и тебе искуситися паче, нежели сколько можешь ты понести; а главное — Он всегда готов помочь тебе Своею всесильною благодатью: «призови Мя в день скорби твоея, - говорит Господь человеку устами Пророка, и изму тя, и прославиши Мя» (Ис. 49; 15). Как бы ни было тяжко искушение, как бы ни была тяжела борьба со грехом, —паче всего не забывай, что ты —не один; с тобою Господь; вот если бы тебе пришлось бороться с грехом одному, с одними своими слабыми силами, — тогда конечно, где же бы тебе устоять? А с Господом Богом, с Его помощью — чего нельзя сделать? Ты-то немощен, это правда; зато Он силен, и сила Его в немощи совершается. «Вся могу о укрепляющем мя Иисусе Христе!» (Флп. 4; 13) — взывал святой Апостол Павел.
Ты говоришь: — "Не могу, нет сил бороться с грешным помыслом". Но так ли, друг мой? Ведь твоя совесть говорит совсем не то: она не стала бы требовать от тебя невозможного для тебя; ведь не требует же она от тебя, например, сорокадневного подвига поста, или чего-либо подобного; она говорит тебе только: "Гони прочь от себя греховное пожелание", а ведь это можно; только ты так уж сдружился с грехом, что тебе жаль расстаться с ним, — вот ты и говоришь: "Не могу", и сам себя обманываешь... Ведь другие боролись же, отчего же ты не можешь? Другим помогал же Господь: почему же ты думаешь, что тебе не поможет? И как же ты решаешься думать, будто ты лучше Самого Господа Бога знаешь свои силы? Един Он, Создатель наш, знает наши силы и способности и соразмеряет с ними искушения, на нас попускаемые; а наше дело — бороться с грехом, пока в нас есть дыхание жизни, бороться безотдышно до самого конца.
Вот послушайте, что рассказывает о себе один такой борец, преподобный отец наш Иоанн Многострадальный, утешая брата, боримого страстью плотскою:
"Много пострадал я, томимый нечистым желанием. Не знаю, чего не делал я для своего спасения: по два, по три дня оставался без пищи, и так три года провел... Несколько раз и по целой неделе ничего не ел, без сна проводил все ночи, жаждою многою морил себя и тяжкие железа на себе носил. В таком злострадании провел я года три, но и тут не нашел покоя. И пошел я в пещеру, где лежит святой отец наш Антоний, стал на молитву и молился день и ночь у гроба его. И услышал я голос его ко мне: "Иоанн, Иоанн! Нужно тебе затвориться здесь: невидением и молчанием борьба прекратится, и Господь поможет тебе молитвами преподобных Своих". С того часа, брат мой, поселился я в этом скорбном и тесном месте, и вот уже тридцатый год, как я живу здесь и только немного лет назад нашел успокоение. Всю жизнь свою мучительно боролся я с помыслами плотскими, и жестока была моя жизнь. Не зная, что делать, не могши терпеть борьбы с плотью, задумал я жить нагой и надел на себя вериги тяжкие, которые с тех пор остаются на теле моем, и доныне истончевают меня стужа и железа. Наконец, я прибег к тому, в чем и нашел пользу. Вырыл я яму, глубиною до плеч, и, когда пришли дни святого поста, я вошел в нее и своими руками засыпал себя землей, так что только руки и голова были свободны. И так, под этим тяжким гнетом, пробыл я весь пост, не могши двинуться ни одним суставом. Но и тут не прекратилось разжжение и стремление плоти. К тому же враг диавол, чтобы выгнать меня из пещеры, страхи разные наводил на меня. Ноги мои, засыпанные землей, горели, как в огне, так что жилы корчились и кости трещали: уже пламень досягал до утробы, и члены мои сгорали. Я же забыл лютую ту боль и порадовался душою, что чисты соблюдены они от такой скверны, и желал лучше весь сгореть в огне том, Господа ради, нежели выйти из ямы. И вот увидал я змея, страшного и лютого, который хотел пожрать меня, дыша пламенем, осыпая меня искрами. И так много дней делал он со мной, чтобы прогнать меня. Когда же приблизилась ночь светлого Воскресения Христова, вдруг напал на меня лютый тот змей, так что голова и руки мои были уже в его пасти, волоса на голове и бороде опалились, как ты теперь и видишь. Я же из гортани змея того возопил от глубины сердца: Господи Боже, Спаситель мой! Зачем ты меня оставил! Сжалься надо мной, Владыко! Ты единый Человеколюбец, спаси меня, грешного! Единый безгрешный, избавь меня от скверного беззакония моего, да не увязну во вражеской сети во веки веков! Избавь меня от челюстей врага сего! Вот он, — он ходит, рыкая, как лев, хотящий поглотить меня. Воздвигни силу Свою и приди спасти меня; блесни молнией Своей и прогони его: пусть исчезнет он от лица Твоего!" И вдруг блеснула молния, и лютый тот змей исчез от меня, и после того и доныне я не видал его. Тогда свет божественный, как солнце, осиял меня, и я услышал голос, говоривший мне: "Иоанн, Иоанн! Вот тебе помощь. Прочее же от тебя зависит: наблюдай за собой, чтобы не было с тобой чего-нибудь горше, и не пострадать бы тебе в будущем веке". Я же поклонился и сказал: "Господи! зачем же оставил Ты меня в такой злой муке?" И был мне ответ: "По мере силы терпения твоего Я навел на тебя искушение, чтобы ты очистился чрез него, как золото в огне. Господь не попускает выше силы напасти человеку, чтобы он не изнемог; но, как господин, рабам крепким и могучим тяжкие и великие дела вручает, немощным же и слабым замышляет малые и легкие"...
Вот какие искушения попускает Господь сильным борцам Своим; таковы ли наши искушения? Придет грешный помысл, потянет на грех, а мы и пошли за ним, как рабы на уде, как животное на привязи... Да еще оправдываемся: не могу, нет сил бороться со грехом! А сами очень довольны, что представился случай согрешить... О, Господи, Господи! Когда же наконец отверзнутся мои очи сердечные, когда я увижу все мое лицемерие, когда я познаю и сознаюсь, что ведь сам же себя постоянно обманываю!.. Приди на помощь расслабленной душе моей, Спасителю мой! «не уклони сердце мое в словеси лукавствия» — не попускай моему сердцу отыскивать извинения во грехах моих!..
Троицкие листки.
