Житие Священномученика Сергия (Воскресенского)

Житие Священномученика Сергия (Воскресенского)

Священномученик Сергий родился 29 июля 1890 года в селе Дьяковское (ныне это село Коломенское в черте города Москвы) Московского уезда Московской губернии в семье священника Сергия Воскресенского и его супруги Евдокии Сергеевны. Отец Сергий был настоятелем Иоанно-Предтеченской церкви в селе Дьяковском. При нем была сооружена церковная ограда, уложена мостовая от храма до моста через реку, построена церковноприходская школа, но открыть ее уже не успели – произошла революция и начались гонения на Русскую Православную Церковь.

Сергей был крещен в день своего появления на свет священником храма иконы Казанской Божией Матери Симеоном Наумовым в присутствии диакона Василия Смирнова и псаломщика Иоанна Нарциссова. В 1907 году Сергей поступил в Перервинское Духовное училище, а затем в Московскую Духовную семинарию. В 1915 году по окончании семинарии он поступил учителем словесности в школу при женском Князе-Владимирском монастыре в Подольском уезде. Обитель была основана в 1890 году при селе Филимонках и располагалась на возвышенном месте среди густого елового леса. В 1916 году Сергей Сергеевич женился на девице Александре, дочери священника Николая Никольского, который служил в Подольске. В том же году Сергей Сергеевич был рукоположен в сан диакона и до 1920 года служил в монастыре. В 1920 году скончался его отец, и диакон Сергий был рукоположен в сан священника ко храму Иоанна Предтечи в селе Дьяковское.

В 1918 году власти издали декрет «О регистрации, приеме на учет и охранении памятников искусства и старины, находящихся во владении частных лиц, обществ и учреждений», который послужил поводом для закрытия многих храмов, – в частности, расположенных в селах Коломенское и Дьяковское.

8 декабря 1923 года власти города Москвы постановили отнять храм Иоанна Предтечи у верующих: поскольку «здание церкви является исключительным памятником архитектуры XVI века и реставрируется на государственные средства, предложить Московскому уездному исполнительному комитету договор с общиной верующих расторгнуть и передать церковное здание отделу музеев и охраны памятников искусства и старины Народного Комиссариата по Просвещению».

После закрытия храма отец Сергий перешел служить в храм Казанской иконы Божией Матери в селе Коломенском. Церковный народ любил священника, среди прихожан у него было много доброжелателей. Если надо было крестить или идти срочно причащать, он никому не отказывал. Крестьяне в Коломенском были достаточно обеспечены, они держали большие сады и зарабатывали тем, что продавали ягоды и фрукты на базаре, находившемся тогда на Болотной площади в Москве неподалеку от Кремля. Чтобы прокормить семью, и отец Сергий вместе с крестьянами возил на базар малину, яблоки, вишню.

Властям было ненавистно наличие благочестивого большого села вблизи Москвы, крестьяне которого, несмотря на притеснения властей, жили самостоятельно и в достатке, и при усилении гонений они решили арестовать тех, кто не шел на сделку с совестью и не соглашался на полное послушание ОГПУ. Некоторые из сочувствующих священнику предупреждали его о начале широкомасштабных гонений, в результате которых он может быть арестован, и предлагали ему уехать, но отец Сергий отказался.

В ночь с 15 на 16 марта 1932 года ОГПУ арестовало отца Сергия. Тогда же было арестовано семь крестьян. Первое время их содержали в концентрационном лагере в селе Царицыно рядом с Москвой вместе с сотнями других арестованных. Отца Сергия и крестьян обвиняли в распространении антисоветских слухов, источником которых явился тринадцатилетний мальчик. Он рассказал, что ему однажды пришлось ехать на телеге на базу. Близ Перервы, у местечка, которое называется Иоанн Богослов, ему повстречался неизвестный старик, который попросил подвезти его до Перервы. Сев на телегу, он дорогой предложил мальчику оглянуться назад в сторону Москвы. Обернувшись, он увидел: по дороге течет кровь, а над Москвой мчится конница. Старик предложил посмотреть в левую сторону. Там была группа работающих крестьян-единоличников. Он посмотрел направо. Здесь стояли колхозники, одетые в похожие на саваны желтые халаты, а впереди шла толпа с музыкой. Оглянулся кругом мальчик, а старика уже не было. Вызванный на допрос в ОГПУ, мальчик подтвердил все виденное. «Что это был за старик, я совершенно не знаю», – сказал он. «Кто тебя научил распускать подобные слухи?» – спросил следователь. «Никто меня не учил», – ответил подросток.

На следующий день после ареста уполномоченный ОГПУ по Московской области Шишкин написал: «Рассмотрев агентурное дело"Теплая компания"антисоветской группировки селения Дьяковское, по которому проходит кулацко-зажиточный элемент… который под руководством попа Воскресенского на протяжении 1931 года и последующего времени ведет антисоветскую работу, направленную к срыву мероприятий партии и советской власти в деревне, принимая во внимание, что для ареста и привлечения их к ответственности имеется достаточно материала, постановил: агентурное дело"Теплая компания"ликвидировать путем ареста проходящих по нему граждан».

Допрошенные лжесвидетели показали, что священник «часто ходит на дом… к гражданам, по селу делает поборы. Среди верующих говорил, что придет время, когда народ будут хоронить без отпевания, старые попы умирают, а новых не учат, и проповедовать слово Божие некому. Скоро и у нас под Москвой устроят голодную степь, всех лучших крестьян советская власть раскулачивает, арестовывает, ссылает, работать некому. А за что угоняют? Лишь за то, что они не хотят идти в колхоз. Весь этот гордиев узел, который завязали большевики, может разрубить лишь война. Взяли меня, спрашивали в ОГПУ о моем хозяйстве, могут сказать, что я вел агитацию против советской власти и колхозов. Мне, как священнику, часто приходится ходить с требами как к колхозникам, так и к единоличникам. Конечно, они спрашивают меня: «Как, отец Сергий, ты мыслишь насчет колхозов – вступать или нет?"Что же мне остается отвечать? Конечно, я отвечал так, как представлял себе, и говорил: «Колхоз, как видите вы и я, ничего хорошего не принесет, сейчас мужика согнули в бараний рог, а когда пройдет сплошная коллективизация, то тогда совсем пропало дело». Ну разве это агитация? Я только высказывал свое мнение…

Поп Сергей Сергеевич Воскресенский родился и вырос в селении Дьяковском, где его отец также был попом. Среди верующих пользуется авторитетом. Воскресенский говорил: «Советская власть – это красные помещики, которые притесняют трудовое крестьянство, разоряют и закрывают храмы. Но мы должны со своей стороны не примиряться с этими гонениями, а действовать, как первые христиане». Воскресенский часто говорил проповеди, в которых призывал крестьян крепиться, говоря: «Наступило тяжелое время для верующих, всюду на нас гонение, нам нужно крепко держаться за Церковь. Наступило последнее время, но Церковь останется непобедимой». Будучи у меня в доме и увидев у меня разукрашенные портреты Ленина и членов реввоенсовета, выйдя из дома, смеялся надо мной, говоря: «Вместо икон портреты стала украшать"".

Среди других свидетелей был вызван священник Казанской церкви в селе Коломенском Николай Константинович Покровский. «Сергея Сергеевича Воскресенского, – показал он, – знаю с детского возраста. В своей работе мне часто приходилось с ним соприкасаться. Последний, будучи священнослужителем, использовал свое положение для антисоветской работы, обрабатывая в этом направлении и верующих, подбирая из их среды группу единомышленников и через них проводя дальнейшую работу. Воскресенский антисоветскую работу проводил также и при исполнении треб. Так, например, осенью прошлого года я и Воскресенский ехали на похороны, и крестьянин села Чертаново, который вез нас, сказал нам: «Смотрите, отец Сергий, было пустое место, а сейчас большое строительство». На что Воскресенский ответил: «Нет ничего удивительного – работы в Советском Союзе производятся принудительным трудом из-под палки, полуголодным народом». В момент изоляции кулачества Воскресенский в присутствии верующих, фамилии которых я забыл, говорил: «Получил я письмо от наших узников. Пишут они, что живут плохо, в землянках. Все их имущество пропало в дороге, получили лишь свои топоры и лопаты, а ценности правители взяли себе. Не удалось здесь обобрать – так в дороге обобрали до последней рубашки». Осенью 1931 года при подведении итогов хозяйственного года была устроена выставка работы колхозов. Я, проходя по селу Коломенскому с Воскресенским, попросил у него посмотреть выставку, на что последний ответил: «Что там смотреть? Если бы это была собственность крестьян, тогда другое дело, а то все колхозное, а у крестьянина осталась одна голова собственная и скоро с плеч долой полетит».

20 марта следователь Шишкин допросил отца Сергия. На вопросы следователя священник ответил: «Я и арестованные со мной колхозники вели разговор о высланных кулаках, об их семьях, оставленных в районе, об их материальном обеспечении, моральном состоянии. Я до своего ареста в селении Дьяковском служил в Казанской церкви. Сельсовет Дьяковского в 1929 году произвел изъятие у меня части имущества – стульев, столов, шкафов и так далее. Часть из них мне была возвращена, часть не возвратили. Я облагался в индивидуальном порядке налогом. По ягодам мне было дано твердое задание, часть моего дома сельсовет использовал под жительство рабочим овощного комбината, вынудив мою семью проживать в тесноте. При реализации займа мне было предложено подписаться на заем в 200 рублей, я предложил 50. В результате я на заем не подписался. Все это вызывало во мне недовольство советской властью и ее представителями на местах – сельсоветом. Сдавая ягоды советской власти по твердым ценам, я был лишен возможности получить за сданную продукцию хлеб и промтовары, так как продукты питания приходилось покупать на рынке, платя за них по рыночным ценам. Поселив в моем доме рабочих, принудили меня с семьей ютиться на площади, не удовлетворяющей мою семью. Но, несмотря на все это, я со своей стороны имеющееся у меня недовольство окружающим не передавал и агитацией не занимался. Виновным себя в предъявленном мне обвинении не признаю».

26 марта 1932 года следствие было закончено. В обвинительном заключении следователь написал: «Село Дьяковское в прошлом, как до, так и после революции, являлось кулацким селом, имевшим прямые связи в торговой деятельности с московскими рынками. Это село в прошлом выбрасывало на московские рынки огромное количество овощной и ягодной продукции, и вместе с этим зажиточная часть этого села занималась скупкой товаров в окружающих селениях района, а также завозом из других районов для переработки и последующей реализации на московских рынках.

В период проведения мероприятий партии и советской власти в части колхозного строительства деревни село Дьяковское под влиянием кулацко-зажиточной прослойки села оказалось в стороне от колхозной жизни, за исключением некоторой бедняцко-батрацкой части села, которая к организации колхоза приступила в конце 1929 года, организовав колхоз из нескольких хозяйств. В последующее время колхоз разрастался за счет бедняцко-середняцких масс и кулачества, и уже в 1930 году село Дьяковское было коллективизировано на 90%. Однако в него с целью разложения и скрытия своей кулацкой физиономии вошли в подавляющем большинстве элементы кулачества.

В результате полной засоренности дьяковского колхоза кулацко-зажиточным элементом, благодаря антиколхозной деятельности его, разложения, явного срыва колхозных мероприятий, колхоз распался и в нем оказалось только 17 бедняцко-середняцких хозяйств (из числа имевшихся 186 хозяйств).

В период перевыборов сельсоветов в 1931 году село Дьяковское подвергалось неоднократному переизбранию совета вследствие того, что кулацко-зажиточный элемент всячески старался ввести и поставить у руководства"своих людей», внося дезорганизацию в систему перевыборов, наряду с этим усиленно выступая против кандидатур бедняков-колхозников и коммунистов.

В данное время село коллективизировано на 24 %. Планы заготовок селом не выполнены. По поступившим в Ленинское райотделение сведениям, группа из кулацко-зажиточного элемента под руководством местного попа Воскресенского вела антисоветскую агитацию, направленную к срыву мероприятий партии и советской власти, с использованием религиозных предрассудков масс.

Руководитель антисоветской группировки, обвиняемый Воскресенский, являясь служителем культа и будучи авторитетным среди верующих, обходя их, внушал им, что организация колхозов убьет религию и религиозные чувства верующих.

В качестве одного из методов борьбы с мероприятиями советской власти в деревне обвиняемые по делу с целью дискредитации советской власти распространяли слухи о гибели советской власти и нелепые провокационные слухи о том, что один из колхозников села Дьяковское якобы видел видение, заключающееся в том, что он при возвращении из Москвы в село на дороге встретил старца, который предложил ему посмотреть назад, в правую и левую стороны, и когда он посмотрел, то сзади увидел армию и кровь, слева – замученных и оборванных колхозников, а справа – единоличников в хороших костюмах, сытых и жизнерадостных».

6 апреля обвиняемых перевезли в Бутырскую тюрьму в Москве. 4 августа 1932 года Тройка ОГПУ приговорила отца Сергия к трем годам заключения в исправительно-трудовом лагере. Он был заключен в лагерь на Беломорско-Балтийском канале на станции Медвежья Гора. В начале марта следующего года отца Сергия посадили в камеру с уголовниками. Они сняли с него полушубок, затем остальную одежду и выставили на мороз, который в то время был весьма жесток. Не перенеся издевательств, священник Сергий Воскресенский скончался 11 марта 1933 года и был погребен в безвестной могиле.

ИСТОЧНИКИ:
ГАРФ. Ф. 10035, д. П-76357. т. 1, т. 2.
РГИА. Ф. 831, д. 189.
Из истории музея «Коломенское». М., 1998.
Православные монастыри России. Краткий справочник. Новосибирск, 2000. 
Составитель игумен Дамаскин (Орловский).
Жития новомучеников и исповедников Российских XX века.

Написать комментарий