Ко дню Рождения Царя Мученика Николая II
Чтобы еще раз обличить ложь, сплетенную вокруг Царя и его Семьи, предлагаем читателям очерк из книги «Царь и Россия. Размышления о Государе Императоре Николае II». Автор его – генерал-лейтенант Николай Михайлович Тихменев (1872–1954). В годы Первой мировой войны он находился в Ставке Верховного главнокомандующего и занимал должность начальника военных сообщений на театре военных действий.
В течение двух лет он близко знал Государя, и тем большую ценность имеют его воспоминания. В годы гражданской войны Тихменев был одним из близких сотрудников генерала Деникина, потом эмигрировал в Париж, прожил там более четверти века, был председателем Союза ревнителей памяти Императора Николая II. Этому делу он отдавал душу и сердце, выступал с публичными докладами, восстанавливал правду о прошлом, защищал светлое имя Царя.
«Чем дальше идет время, – писал он, – тем резче выступает на фоне тьмы, покрывшей Россию, осиянный лучезарным светом облик Государя Императора Николая II. В совести народной он уже канонизирован во святых, ему уже служат молебны, но задача исторического исследования далеко не окончена. Надо, чтобы знали все, что убитый Царь заслуживает восхваления и канонизации не только за подвиг смерти, но и за подвиг жизни.
Чтобы ярче выявить черты его духовного облика, приведу некоторые из принадлежащих ему фраз. Одна из них общеизвестна: "Нет такой жертвы, которую я не принес бы для блага России. Если России нужна искупительная жертва, я буду этой жертвой”. Вот эта преданность воле Божией, горячая и глубокая вера в Бога есть главное свойство духовного облика Государя. Это не было внешнее благочестие, обязательное для Русского Православного Царя. Нет, этим он никогда "не играл”, а верил всем сердцем.
Откуда, из каких тайников его души эта вера? Кто знает? Быть может, осенила она его тогда, когда 12-летним мальчиком стоял он в углу комнаты Зимнего дворца, в которой умирал его дед, Император Александр II, пораженный бомбой цареубийцы? Может быть, когда он чудом спасся от покушения фанатика-японца? А может, дар веры был вложен в его душу от рождения? Одно можно сказать: он верил всю жизнь.
Надо было видеть, как он молился в церкви, а в Ставке я это видел не раз; видно было по его лицу, по тому, как стоял он неподвижно, что молитва и богослужение владели им всецело. Когда при открытии 1-й Думы говорил он собравшимся в Зимнем дворце членам Думы и Госсовета: "Бог в помощь вам и мне”, – не пустые это были слова. И не для красоты речи сказал он курским старшинам в 1902 году, что надо жить по заповедям Божиим. И его благословение иконами войск, идущих на войну, было подлинным призывом к милости Божией.
И если убиенному Государю от Бога суждено было быть искупительной жертвой за грехи Русские, и если Господь послал ему счастье веры, облегчавшей несение креста, то, быть может, так же свыше дано было ему и предзнаменование, готовившее его к смертному подвигу. "Я родился в день Иова Многострадального”, – Царь говорил это не раз, и всегда чувствовалась в нем некая обреченность, но это не мешало ему нести бремя правления. Лишь строже и вдумчивее относился он к своему служению России – служению "до гробовой доски”.
Эти слова написал он в солдатской личной книжке-билете, которая была дана ему вместе с новой солдатской формой, винтовкой и снаряжением полного походного веса. Чтобы лично проверить удобство новой формы, Государь в этом снаряжении совершил несколько часовой переход по горам в окрестностях Ливадии. Он остался доволен, и только после этого новое обмундирование пошло в войска.
Служение России требовало принятия важнейших решений, и в своем слове он был тверд. В той кампании клеветы и злобы, которая велась против Царя обществом и революционерами-интернационалистами, было принято выставлять его как слабого, ничтожного и безвольного человека. Нет ничего более ошибочного, чем это суждение. Да, Государь не обладал резкостью, грубостью, напором, которые часто принимаются за проявление характера и воли. Но при видимой мягкости и отличной благовоспитанности он обладал волей – упорной и неломающейся.
Удивительно, что иностранцы понимали его лучше Русских. Вот какой отзыв оставил о нем президент Франции Лубэ, старый, умудренный опытом государственный деятель: "О Русском Императоре говорят, что он доступен разным влияниям. Это глубоко неверно. Он сам проводит свои идеи. Он защищает их с постоянством и большой силой. У него есть зрело продуманные и тщательно выработанные планы. Над осуществлением их он трудится постоянно. Иной раз кажется, что что-либо забыто. Но он все помнит. Под личиной робости Царь имеет сильную душу и мужественное сердце, непоколебимо верное. Он знает, куда идет и чего хочет”.
А что же Русское общество? Оно умело лишь раздражаться на решения Государя и считать их упрямством "маленького армейского полковника”. Свой характер, мягкое упорство, пружинистость воли показал он еще в юных летах, не уступив в вопросе женитьбы столь "грозному” отцу, каким был Александр III. Он полюбил на всю жизнь принцессу Алису, которую родители не хотели видеть женой своего сына, предлагая ему других невест. Он не уступил.
В период царствования он выслушивал все мнения, но решения принимал сам. На самой заре правления, в 1896 году, когда обстановка казалась благоприятной для захвата Босфора и разрешения вековечной Русской мечты, на Государя было произведено сильнейшее давление и нашей дипломатией, и военным министерством. Но это грозило европейской войной, что было ясно Государю, и он отказал.
Когда мирные переговоры с японцами в 1905 году зашли в тупик и казались неизбежными унизительные уступки, Царь заявил: "Я никогда не заключу позорного и недостойного великой России мира”, – и продолжал усиливать армию в Маньчжурии. И тогда японские уполномоченные сдались.
В период между Японской войной и войной 1914 года Россия сказочно развила свое экономическое благосостояние. Государственные бюджеты неизменно росли и покрывались без дефицитов, несмотря на постоянные увеличения расходов на оборону и производительные цели. Но в этих бюджетах было темное пятно: почти четверть доходов покрывалась поступлениями от винной монополии. Общественное мнение восставало против "пьяного бюджета”. Государь болезненно воспринимал эту критику, сознавая ее справедливость и считая, что долг Царской власти – вступить в борьбу с народным пьянством.
Предлагались разные запретные меры, но министр финансов В.Н. Коковцев не верил в них и не находил способов возмещения доходов от винной монополии из других источников. Государь высоко ценил заслуги министра, но видел, что при нем нельзя приступить к коренным мерам борьбы с пьянством, и в январе 1914 года расстался с ним.
С началом войны Государь провел смелую реформу, близкую его сердцу: продажа спиртных напитков была запрещена. Он заявил: "Я уже предрешил – навсегда запретить в России казенную продажу водки”. Нигде еще не принималось такой радикальной меры борьбы с алкоголизмом. Это был опыт грандиозный и неслыханный!
В заключение вспомним знаменитые слова премьер-министра П.А. Столыпина, сказанные в Думе: "Вам нужны великие потрясения, а нам нужна великая Россия”. Он говорил так, потому что знал: за ним стоит негнущаяся воля Царя, которого ничем нельзя запугать».
Цит. по: Царь и Россия.
Размышления о Государе Императоре Николае II /
Сост. П. Белоусов. М.: Отчий дом, 2017.
