«ПРОСТИТЕ, БЛАГОСЛОВИТЕ!»
Рассказ архимандрита Александра (Ф-о) о некоем Феофиле, который он повторял своим духовным чадам в разных местах, готовя их к разлуке.
«Некто Феофил, окончив Духовную Академию, поступил рядовым монахом в монастырь. Духовное начальство, видя его подготовленность, направило его секретарем к архиерею в Петроград. Митрополит, в свою очередь, убедившись в его духовной зрелости, благословил его принимать всех своих посетителей, обращающихся к нему с различными запросами духовного характера (то есть со всеми, кроме сугубо административных). Феофил так удовлетворял посетителей, что последние, передавая свой восторг от приема, создали такое мнение о нем, что никто больше и не обращался к правящему архиерею, а к секретарю, создавая своего рода паломничество.
Но сам Феофил пришел к такому выводу: “Других учить – словно камешки сбрасывать с колокольни, а вот себя учить – камешки таскать на колокольню, — кто же меня будет учить?”»
Не указывая другой причины, отец Александр продолжал:
«Феофил решил вернуться в свой монастырь. Но там ему сказали: "Ты беглец!" Стало быть, больше его не примут ни в какой монастырь. Долго Феофил доказывал, что он не самовольно оставил данный монастырь, а по благословению начальства, а в конце добавил: "Ведь что я заработал при архиерее, все семь тысяч, я привез в свой монастырь".
После долгих уговоров кое-как приняли. Только Феофил перешагнул порог монастырского собора, наместник его выгнал со следующими словами:
– Не место здесь парижским джентльменам — вон отсюда! (Феофил был одет по-столичному, как личный секретарь митрополита.)
— Простите, благословите!
Феофил переоделся в старье. Опять подобная встреча:
— Ты что притворился нищим, разве ты нищий? — Вон отсюда!
— Простите, благословите!
Переоделся средним образом. На этот раз он был допущен только до Голгофы. Как только положил земной поклон, тут же наместник:
— Разве так кланяются?! Вон отсюда, негодяй! Вишь ты его, деньгами хотел подкупить?!
— Простите, благословите!
И так день в день Феофил был гоним три с половиной года, до тех пор, пока наместник не заболел смертельно. Братия, предвидя кончину своего наместника, пришли просить его, чтобы он благословил Феофила в преемника. Но сказали это без всякого объяснения, без предисловия, а просто: "Благословите, отче честный, чтобы Феофил был вашим преемником". На это последовало никем не ожидаемое возражение: "Что, этот негодяй будет моим преемником?! Умру, но не прощу!"
Все пришли в ужас... после общего совета решили на другой день идти к умирающему после Божественной литургии с присоединением службы "О вразех ненавидящих и обидящих нас". Помолившись в храме с особым усердием, пришли в келью больного в облачениях (по-видимому, с намерением причастить умирающего). Разговор на ту же тему начали с отдаленного рассуждения и постепенно перешли к существу вопроса. Была высказана примерно такая мысль: "Мы ведь остановились на кандидатуре Феофила не за то, что он академик и образованнее любого из нас, а потому, что среди нас не найдешь с таким идеальным смирением и терпением... Вспомните, ведь и вам он за три с половиною года никогда и ни разу не сказал противоречивого или прекословного слова..."
— Неужели же это так, где мое чадо Феофил?
А Феофил во всех случаях бывал вблизи больного старца, только не показывался, так как его появление сильно того раздражало. На этот раз он стоял за косяком и, услыхав фразу: "Где мое чадо Феофил?", понял, что наступил критический момент. Он стремительно вошел в келью с намерением пасть к кровати, на которой лежал умирающий наместник, но тот, падая на пол, опередил Феофила, произнося сквозь слезы фразу:
— Прости мне, чадо... Я не знал!
— Бог простит ти, отче святый, прости и меня, грешного!
— Бог простит и благословит тя!
И на руках у Феофила наместник скончался. Братия занялась приготовлением к погребению, а Феофил побежал в собор. Войдя в алтарь, он пал ниц перед престолом и, произнося слова молитвы, плача навзрыд, произнес: "Помяни, Господи, вновь преставленного духовного моего отца..." И дальше, за слезами, слов молитвы не было слышно...
Эту молитвенную фразу слышал регент, случайно задержавшийся на клиросе. Он в недоумении задавал себе вопрос: неужели почивший наместник мог быть ему духовным отцом?
Прошли похороны. Феофил стал наместником. Когда жизнь монастыря пошла обычным образом, регент как-то при случае обратился к Феофилу с вопросом:
— Честный отче, неужели почивший наместник был вашим духовным отцом?
На это последовал ответ:
— Чадо, я долго молил Господа Бога о том, чтобы Он послал мне духовного отца, а Господь лучше меня знал, какой нужен руководитель мне, нерадивому».
В конце рассказа архимандрит Александр сделал что-то вроде резюме: «Господь допускал диаволу вселяться в наместника, с тем чтобы выработать терпение у Феофила, от этого никто не пострадал. Он же и не допустил смерти без примирения».
Добавлю от себя, что для многих, искренно ищущих спасения, зачастую посылается целожизненный гонитель, как правило, из домашних и близких, а этот пример наилучшим образом объясняет смысл такого духовного напряжения, а в данном случае — духовного руководства.
«Настольная книга для монашествующих и мiрян»
Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 1998.
