Сочесть имение свое
Письмо ваше от 5 октября имел я приятность получить; приношу вам искреннейшую благодарность за воспоминание о моем ничтожестве и за доброе расположение, которое я довольно ясно видел в ваших строках. Давно хотел я отвечать вам; но встречавшиеся монастырские обстоятельства отнимали у меня большую часть времени; то время, которое оставалось свободным от дел, похищали телесные немощи.
И теперь беру перо не с тем намерением, чтоб составить на письмо ваше назидательный ответ, как вы желали; не буде то, не таковы мои всескудные меры: беру оное с тем, чтоб молчанием не нарушить закон святейшия любви; а милосердый Господь силен, по вашей вере, влить некоторую сладость в слова мои, текущия из горького источника, то есть из страстного сердца.
Согласен я с вами, дражайший, что монаху гораздо приличнее и удобнее жить в пустыне, нежели в городе, особливо же в столице многолюдной и роскошной, однако окормитель и совершитель нашего спасения, самоистина и самопремудрость, Господь Иисус Христос повелевает каждому человеку прежде нежели он приступит к созиданию душевного долга, сочесть имение свое. т. е. количество произволения, и судя по сему капиталу строить или хижину или дом, или царские палаты. По нынешним временам, в кои вера и прекраснейшее чадо сея небесные матери – благое и огненосное произволение весьма утратили власть свою над сердцами людей, я несколько утешаюсь и тем, что вы в письме вашем называете себя грешником; утешился бы более, если б вы себя чувствовали таковым; еще бы более утешился, если б вы, ощутив грехи свои, коими преизобилует каждый человек, сочли себя достойным всякого могущего повстречаться с вами неприятного приключения, и благодарили всемилосердого Создателя, временными наказаниями избавляющего нас от вечных. Кто носит в своих недрах пламень решительного произволения, тот жаждет скорбей, цветет в пещи искушений, бывает буй Христа ради, хотя бы имел всю мудрость мира сего; гонимый страхом, раждающимся от зрения грехов своих, и привлекаемый красотою христианского совершенства, о которой гадает по обильному и непрестанному познанию своих недостаточеств, он до того времени не утешится, пока не истощит по каплям всей крови своей в блаженном злострадании и не приимет духа. Мы, немощные и телом и душею, рассматривая победные венцы святых, и нашу во всем нищету, разве единым сознанием совершенного своего ничтожества как бы единым перстом дерзаем коснуться высокотворного иноческого жительства. Не на песце своих разумений, но паки на писаниях отеческих в сем утверждаюсь; ибо св. Иоанн Лествичник в пятой степени, поведав о великих подвижниках покаяния, говорит следующее: «знаю я, что сии поведанные мною подвиги одним покажутся невероятными, другим невозможными, а третьим еще и в отчаяние приводящими, но муж доблественный приемлет от них себе побуждение и, нося в сердце своем вонзенную пылающия ревности стрелу, с успехом отходит. Вторый после сего познав свою немощь, и чрез собственное самого себя уничижение став смиренномудрым, течет созади первого, но не знаю, может быть, и достигнет. Но нерадивый да не касается реченных мною подвигов, чтоб ему и того самого, в чем он трудится, отчаявшись не расточить. И на таковом сбудется сие Спасителево слово: иже аще не имать (доброго произволения), и еже мнится имея, возмется от него. (Лк. 8:18).
От многого малое, сообразно нашему расслабленному устроению, вам написав сие скудное собрание младоумных строк, к вашей любви посылаю, а не на худость слога и грубость наших невежественных понятий взирати просим; но аще и предлагаем на трапезу ума вашего хлеб сух и зелие сурово, однако молим вас и моей любви не отвергнуть, ибо не отверг Владыко наш и Спас блудницы любовных лобызаний, и мира от рук ее не возгнушался. А я с достодолжным почтением и преданностию, прося ваших сомолитв и земно нам кланяясь, честь имею пребыть.
Преподобный Макарий Оптинский (Иванов)
Письма к монахам
Преподобный Макарий Оптинский (Иванов)
Письма к монахам
