Краткая история Глинской пустыни

Краткая история Глинской пустыни

Глинская пустынь возникла в глухом месте, среди дремучих лесов Крупецкой волости, в 160 верстах от Курска, 36 верстах от Путивля. Ныне это село Сосновка Глуховского района Сумской области. Именно там в XVI веке крестьяне, ставившие на деревьях ульи, на высокой сосне увидели икону Рождества Пресвятой Богородицы, от которой исходил свет. Когда прошел страх, стали молиться Матери Божией, собираясь у сосны с родственниками и односельчанами. Вскоре у корней этой сосны появился источник. Приходящие получали помощь Царицы Небесной, исцеление душевных и телесных недугов. Некий пустынник построил там часовню и подвизался в посте и молитве. Народное почитание святого места не прекращалось, а слух о чудесах от явленной иконы привлек иноков ближайшего монастыря – путивльского Молченского, находившегося в 40 верстах от места явления иконы. Монахи поставили новую часовню и в ней исполняли свое правило. Их можно назвать первыми иноками новой обители, названной Глинской скорее всего потому, что ее земли принадлежали Глинским, из рода которых была жена Ивана Грозного – Елена. Есть и другая версия: будто был здесь удобный участок с хорошей глиной, которую брали местные крестьяне для изготовления глиняной посуды. Сейчас трудно об этом судить. Почва там песчаная, совсем не подходящая для гончаров.

В конце XVI века благочестивый житель этой волости созвал своих односельчан, и они вместо часовни построили деревянный храм. Икону пробовали снять с сосны, но она чудесным образом снова оказывалась на прежнем месте. Слава о чудотворной иконе все более распространялась, и ее стали переносить в близлежащие города – Глухов, Путивль, Рыльск, Севск. Но когда пытались оставить икону в каком-либо городе, она исчезала и оказывалась затем на месте своего явления.

Путивльский монастырь просил местного воеводу, князя Юрия Долгорукова, оформить «бортное ухожье Пресвятой Богородицы Глинской» в собственность себе. Пустынники, жившие на месте явления иконы, должны были подчиниться. В начале XVIII века гетман Мазепа передал Глинскую пустынь в ведение Киевской митрополии. С этого времени она стала самостоятельной. А.Д.Меншиков, ставший после Мазепы владельцем Крупецкой волости, подарил Глинской пустыни две тысячи десятин земли. С 1728 года Крупецкая волость отошла в казну, обитель лишилась земли, и путивльский монастырь снова стал хлопотать о подчинении ему Глинской пустыни. Хлопоты увенчались успехом.

Обитель ветшала, строения ее горели, насельники жили в ветхих келлиях, настоятели менялись часто, в обители они не жили, потому что состояли одновременно экономами архиерейского дома своей епархии. Казалось, что обители грозит полное запустение. Но в 1769 году новый архипастырь, епископ Севский и Брянский Кирилл, прибыв в Севск, заинтересовался историей явления иконы и чудесами от нее. Он попросил привезти икону, осмотрел и благословил поставить в храме. Но на другой день в храме ее не оказалось. Послали в Глинскую пустынь: икона была на сосне. Сняли, привезли в Севск, и снова она исчезла из храма, оказавшись на месте своего явления. Уверившись в чудотворности Глинской иконы, епископ Кирилл велел вернуть ее в пустынь и стал заботиться о возобновлении обители, о строительстве в ней каменного храма в честь Рождества Пресвятой Богородицы. Когда храм был построен, настоятель решил снять икону и поставить в храме. Но она снова вернулась на сосну. Он повторил это еще два раза, и всякий раз икона оказывалась на сосне. Тогда настоятель велел срубить дерево. Сосну срубили, икона осталась в храме, но источник, пробившийся из-под корней, иссяк, а настоятель заболел и вскоре умер; наказаны были и те, кто рубил сосну.

Чудотворная икона, именуемая еще и «Пустынно-Глинской», невелика: 4,5 вершка (менее 20 см) на 3,75 вершка (почти 15 см). На ней изображены святой праведный Иоаким, праведная Анна и младенец – Пресвятая Дева Мария на руках у матери. Со временем ее облекли в золотую чеканную ризу, украшенную драгоценными камнями. Кроме того, на ней были серебряные «привесы», которые в знак благодарности преподносились теми, кто получал чудесное исцеление. Таких даров при цельбоносном образе всегда было много. По свидетельству духовных чад Глинского старца схиархимандрита Андроника, в настоящее время чудотворная икона Рождества Богородицы находится недалеко от Глинской пустыни, в селе Шалыгино, где она надежно хранится. По предсказанию старца, со временем икона будет возвращена обители.

В 1809 году архиепископ Курский Феоктист назначил настоятелем пустыни отца Парфения, который ввел общежитие. Однако вскоре враг нашего спасения – диавол – внушил некоторым инокам желание жить по своей воле, не подчиняться никому и не считаться ни с кем. Чтобы избавиться от неугодного настоятеля, они прибегли к обычному в таком случае средству – клевете.

Но другой настоятель их тоже не удовлетворил. Начались беспорядки и неурядицы. Обычно богомольцы сразу это чувствуют, даже если внешне не очень заметен духовный упадок и нестроения в братстве. Все меньше и меньше приходило молящихся, монастырь явно клонился к упадку. Клонился, но не упал. Что же его поддержало? Молитва подвижника старца Феодота и благоразумие иеросхимонаха Василия (Кишкина), ревнителя древнего благочестия. Отец Василий убеждал, что безначалие, самоволие и постоянные беспорядки к добру не приведут. Объединив наиболее здравомыслящих, он молился Пресвятой Богородице, чтобы послал Господь обители опытного и энергичного руководителя. Таким и оказался назначенный строителем игумен Филарет (Данилевский).

К деятельности игумена Филарета по восстановлению пустыни мы еще вернемся, а пока стоит несколько подробнее рассказать о значении трудов отца Василия как продолжателя традиции старчества. Он происходил из дворян Курской губернии, много странствовал, подолгу жил на Афоне и в Молдавии у святого старца Паисия (Величковского), восстановителя старчества и распространителя его в России.

Сущность и сила старчества заключаются во взаимоотношении между старцем и учеником. Старец берет на себя руководство духовным деланием ученика, направляя его к спасению. Ученик всего себя, душой и телом, предает воле старца. «Даждь кровь и приими дух» – вот смысл и цель старчества. Ученик от всего своего – воли, мыслей, желаний – должен освободиться, чтобы наставник мог сформировать из него нового человека. Старец только тогда становится способным руководить иноком в его «невидимой брани», когда на личном опыте пройдет школу трезвения и умно-сердечной молитвы и благодаря этому в совершенстве изучит духовные и психологические законы. Он должен уметь проникать до самых глубин человеческой души, видеть в ней само зарождение зла, причины этого зарождения, устанавливать диагноз болезни и указывать точный способ лечения. Старец – искусный духовный врач.

Продолжим историю пустыни с тех дней, когда появился в ней игумен Филарет. «Восстановитель пустыни» – такое определение закрепилось за отцом настоятелем, назначенным в обитель в 1817 году. Закаленный скорбями и борьбой со злом, он возродил обитель в нравственном отношении и благоустроил ее. При отце Филарете выстроены Иверская каменная церковь, две деревянные часовни с келлиями, каменный корпус (трапезный) с мезонинами, четыре братских корпуса, два каменных дома, 19 жилых деревянных домов (в том числе и находящиеся вне обители), квасовни, мельница, крупорушка, сукновальня, кирпичный завод, амбары, навесы, ледники и прочее. Да и соборный храм был обновлен и к нему приделаны большие боковые притворы. Отец Филарет выхлопотал новый штат Глинской пустыни, умноживший число иноков с 20 человек до 40 (столько же было послушников). Все трудились на пользу обители, везде был заведен порядок по учению святых отцов. Отец Филарет сам подавал пример святой жизни, ревности к благочестию, молитвы, бдения, поста и труда. Он отличался знанием святоотеческих писаний, дарами прозрения и постоянной умно-сердечной молитвы. Для утверждения принятого порядка богослужений и монастырской жизни, для руководства глинским общежитием отец настоятель написал особый устав, составленный по примеру «богомудрых отцов святой Афонской обители». Для возобновленной обители отец Филарет составил несколько книг, переписанных и написанных им лично. Среди них – обширное поучение новопостриженному монаху. В 1824 году оно было напечатано на славянском языке в Санкт-Петербургской Синодальной типографии и разослано во все монастыри. Им же были написаны: поучение «Перед постригом», «Наставление о должности духовника инокинь», записки об истории Глинской пустыни, нотные книги церковного пения. Отец Филарет собственноручно переписал «Лествицу» преподобного Иоанна Синайского, службу Божией Матери в честь Иверской Ее иконы с приложением сказания о самой иконе и еще несколько назидательных книг.

Архивные материалы свидетельствуют о внешнем благолепии и процветании обители в конце XIX века. Пустынь, обнесенная каменной оградой, имела пять отдельных и четыре домовых храма. Соборный храм в честь Рождества Пресвятой Богородицы, каменный, с колокольней, трехпрестольный, построен в 1770–1781 годах тщанием преосвященного Кирилла, епископа Севского и Брянского. Храм в честь Успения Пресвятой Богородицы, каменный, трехпрестольный, возведен в 1843–1849 годах на пожертвования благотворителей. Храм в честь Иверской иконы Божией Матери, каменный, однопрестольный, сооружен над святыми вратами в 1726–1731 годах также на средства благотворителей.

Храм во имя Святых Богоотец Иоакима и Анны, каменный, с колокольней, однопрестольный, построен в 1848 году в скиту, на месте явления чудотворной иконы Рождества Пресвятой Богородицы, на средства ахтырского помещика Константина Димитриевича Хрущева. Пятый храм – в честь Нерукотворного Спаса, деревянный, однопрестольный – поставлен в 1892 году на месте подвигов старца схиархимандрита Илиодора, в трех верстах от обители, на средства схимонахини Севского женского монастыря Рафаилы и монахини Анны – графини Гейден. При этой церкви был учрежден скит. В 1906 году здесь выстроили каменную колокольню с двумя келлиями. Домовые храмы были построены в основном в конце XIX века: во имя Архистратига Михаила – в 1893 году в деревянном доме Сеймских монастырских мельниц при городе Путивле, храм в честь Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня выстроен в 1896 году на средства благотворителей при новой монастырской больнице, храм во имя Крестителя Господня Иоанна устроен в 1899 году в Спасо-Илиодоровском скиту также на пожертвования. Четвертый домовый храм – в честь Вознесения Господня – освящен в 1907 году в деревянном доме при хуторе Негровском.

В конце прошлого века в Глинской обители подвизалось до 700 насельников, включая послушников, которых было большинство. Содержание от казны пустынь не получала, довольствовалась собственными средствами, трудами братии, помощью усердствующих к обители благотворителей.

Монастырская библиотека насчитывала до 1350 томов. В начале XX века в пустыни был организован проповеднический кружок, куда входило более 30 монахов. Одни из них писали статьи, которые обитель издавала в виде брошюр. Другие проводили беседы с народом. Поучения читались в храме за литургией. Кроме того, были организованы внебогослужебные чтения в монастырской гостинице, в трапезной, а в теплое время года и на монастырском дворе. В каждом номере гостиницы было Евангелие, Молитвослов и книги духовно-нравственного содержания. Всем желающим в благословение от обители раздавались бесплатно книжечки, листки, хромолитографированные образки.

С 1890 года при пустыни действовал Дом трудолюбия для обучения крестьянских детей ремеслу. К 1916 году в нем насчитывалось до 40 подростков. Обучали всех монахи. Разрешалось выбрать себе занятие по душе: столярное, слесарное, иконописное, портняжное, сапожное. Обычно назначался монах-воспитатель, который жил вместе с мальчиками, водил их по праздникам и воскресным дням в храм. По окончании выдавалось свидетельство об обучении, успехах и способностях. Подписанное игуменом и старшей братией обители, оно давало мальчику возможность работать, а при желании он мог поступить в число братии обители.

Братская больница была рассчитана и на приходящих богомольцев. Из тридцати коек пятнадцать занимали немощные и престарелые схимники и монахи. При больнице постоянно находился фельдшер, а врача, когда надо было, вызывали из Глухова. Обитель платила ему годовое жалование. В странноприимной, куда стекались бедные жители из окрестных селений, а также странствующие богомольцы, в течение года останавливалось до 32 тысяч человек. Безвозмездно им полагались трехдневная монастырская трапеза, лекарство, одежда и обувь по возможности.

С 1915 года был устроен небольшой санаторий для раненых и детей погибших. Тогда обитель отправила на фронт несколько иеромонахов, переводились средства для строительства и оборудования госпиталей и лазаретов. В Красный Крест из Глинской пустыни приходили деньги, книги для раненых и военнопленных, оказывалась помощь и семьям призванных на фронт.

Этот краткий перечень всего, что было построено и организовано для приходивших и обращавшихся в обитель людей в обычное время и в годы народных бедствий, свидетельствует о том, что внешнее доброделание успешно развивалось и ширилось при глубоком внутреннем подвижничестве. О нем в обители была самая неотложная забота. Основой внутреннего подвига было трезвение по заповеди Спасителя: Бдите и молитеся (Мф 26,41). Его можно поставить первым в перечне общих черт, присущих внешней и внутренней деятельности Глинской пустыни.

Немного подробнее опишем уклад церковного быта пой славной русской обители. Устав для Глинской пустыни, как уже говорилось, был составлен игуменом Филаретом по образцу афонского. Кстати, с Пантелеймоновым монастырем и Андреевским скитом на Святой Горе обитель поддерживала братские духовные связи. Глинский устав отличался строгостью и точностью исполнения общих церковных правил и некоторыми особенностями богослужений. В нем самое строгое внимание обращалось на молитву, большую часть времени иноки должны были молиться не предаваясь помышлению о земном. За богослужением по храму носили гробницы (по виду похожие на дарохранительницы), кадили кацеями, ежемесячно (1-го числа) освящали воду и каждый год в Великий Четверг совершали Таинство елеосвящения для иноков и мирян.

Чин богослужений в Глинской пустыни отличался и особым распевом, который игумен Филарет заимствовал из древнейших киевских Ирмологиев, записанных в крюковой системе.

Ежегодно 19 июля совершался крестный ход из Глинской пустыни в город Глухов с чудотворной иконой Рождества Пресвятой Богородицы. Это происходило в память об избавлении жителей города от холерной эпидемии в 1848 году и для отвращения бед на будущее. Святую икону устанавливали на площади города, в особо устроенной каменной часовне, где и совершалось всенощное бдение, после которого чудотворную икону переносили в городской собор. На другой день, после литургии, был крестный ход от собора к часовне, в которой служили акафист. Затем святыню принимали в храмах и домах. 2 августа святая икона возвращалась в обитель, а на следующий день, после литургии, совершался крестный ход в ближний скит, где тоже служили акафист. Такой же крестный ход с чудотворной иконой Богородицы совершался 9 сентября по случаю престольного праздника в скитской церкви во имя Святых Богоотец Иоакима и Анны. По просьбе верующих святую икону иногда приносили на источник, находившийся на лугу с юго-западной стороны пустыни.

В трапезе икона поставлялась на аналое, перед ней горели свечи. За столом соблюдалась полная тишина. Пищу подавали братия, называемые трапезными. Молитва и перемена пищи производились по звонку колокольчика. Не дозволялось что-либо приносить из съестного, кроме всем благословленного. Вино в братской трапезе никогда не подавалось.

После еды старший трапезный подносил корзинку настоятелю или служащему седмичному иеромонаху (когда не было настоятеля). Он клал остаток хлеба, за ним – другие и, благословляя «укрухи», призывал на них благословение Господне, чтобы умножились они в обители и во всем мире. Как при чудесном насыщении Господом пятью хлебами пяти тысяч народа осталось двенадцать корзин хлебов, так и тут испрашивалось благословение Божие на изобилие. Потом все вставали, читалась молитва в честь и славу Пресвятой Богородицы, возвышалась просфора, которая, при пении «Блажим Тя вси роди», обносилась служащим иеродиаконом по братиям. Все отщипывали частицу и вкушали ее, а пономарь, идущий за иеродиаконом, кадил крестообразно кацеей. После этого служащий иеромонах вполголоса произносил ектенью, а братия протяжно пела несколько раз «Господи, помилуй». По отпусте, при пении тропаря праздника, в порядке старшинства прикладывались к иконе, брали благословение у настоятеля и становились левее его в две линии, давая проход сзади идущим братиям. А у самых дверей повар в белом фартуке припадал ниц и у всех выходящих просил прощения, и каждый отвечал ему: «Бог простит!» Затем процессия в прежнем порядке при звоне колоколов двигалась в храм. Там, перед открытыми царскими вратами, иеродиакон возглашал ектенью. По возгласе служащего седмичного иеромонаха бывал отпуст, клиросные пели стихиру праздника, тропарь или Богородичен, и, под торжественный звон колоколов, братство расходилось по келлиям.

В обычные дни братия собирались к столу по звонку. Порядок благочиния соблюдался тот же. Вкушение пищи и пития после вечернего правила монахам не разрешалось. Отступать от правила позволялось лишь по благословению старца, но после вкушения пищи монах совершал малое повечерие с вечерними молитвами. В половине первого ночи инок вставал на утреню, которая продолжалась до половины пятого утра и дольше. Особенно продолжительными бывали праздничные утрени на Новый год, Крещение Господне, Рождество Христово. Несущие послушание на кухне, в пекарне, просфорне и все, кто начинал работу рано, шли на послушание не достояв утрени. Другие принимались за послушание после короткого отдыха. Третьи, отстояв утреню, в келлии выполняли правило.

В монастыре совершались две литургии: ранняя с половины шестого (по вторникам, четвергам, субботам и воскресеньям, когда был соборный акафист) или с шести утра (в остальные дни) и поздняя. Согласно 12-й главе Глинского устава, четыре раза в неделю совершался акафист: во вторник – святой великомученице Варваре, в четверг – святителю Николаю, в субботу – Пресвятой Богородице, в воскресенье – Спасителю или Божией Матери перед чудотворной иконой. За богослужениями поминали всех благодетелей обители.

Вечерня начиналась в четыре часа вечера, в пять часов был ужин, в шесть – повечерие.

Только в семь или восемь часов вечера для большинства иноков наступало свободное время, которым они могли распоряжаться по своему усмотрению. Обычно в это время они занимались чтением святоотеческих книг, исполнением келейного правила, беседовали со старцем и т.д. А в полночь снова вставали на молитву и послушание.

Накануне праздника после повечерия совершалось всенощное бдение, которое продолжалось 5–6 часов. В храмовые праздники после 6-й песни канона читали акафист.

Так протекала жизнь обители вплоть до 1922 года, когда она была закрыта. Многие церковные здания, монастырские постройки и часть стен, окружавших пустынь, были разобраны на кирпичи для строившейся поблизости дороги. Вновь открылся монастырь во время Великой Отечественной войны, в 1942 году. Настоятелем тогда был назначен архимандрит Нектарий (Нуждин, 1863–1942), при котором и закрывалась пустынь в 1922 году. Многие насельники монастыря вернулись в свою родную обитель. Куча мусора, обломки штукатурки, кирпича, кровельного железа – вот все, что осталось от главного собора пустыни. Монахам было очень трудно. Старые, обессиленные лишениями, они едва могли обеспечить себя самым необходимым. Сначала не было почти ничего, носили лапти, красили самотканые холсты для одежды. Местные жители мало чем могли помочь, ведь страна была разрушена войной, которая еще не кончилась. Хлеб пекли из муки, наполовину смешанной с вареной картошкой. Но для монахов вернуться на родное пепелище было радостью: как ни трудно, но всё же вместе. Отец Нектарий прожил недолго. После его кончины настоятелем выбрали отца Серафима (Амелина). К нему приехали отец Серафим (Романцов) и отец Андроник (Лукаш). Первый был духовником обители, второй – благочинным. Кроме огорода в обители был скот. На скотном дворе трудился монах Адриан. Молоко шло на покрытие налогов, братия его почти не видела. Всех монастырских угодий было два гектара.

На молодых иноков ложилась вся тяжесть житейских забот: кухня, заготовка дров, стирка, ремонт помещений и т.п. Пошивочная, правда, была в женских руках: две немолодые монахини почти не выходили из своей «мастерской».

Со временем построили новую трапезную. Обитель материально крепла. Монахи уже обходились без лаптей и крашенины, хлеб пекли чистый. Приток богомольцев возрастал. Приведем описание пустыни в 50–60-е годы XX столетия, составленное по рассказам очевидцев.

Кругом тишь и безлюдье. С восточной стороны, где проходит дорога, раскинулся сосновый лес. Почва песчаная, легко пропускающая воду, и потому грязи никогда не бывает.

Здесь еще сохранилась почти вся стена. Уцелела и угловая башня, приземистая, в два этажа. Верхнюю келлию в ней занимал отец Серафим (Романцов). Некоторые, по келлии в «столпе», называли отца Серафима столпником. Внизу жили отец Михаил, добродушный, приветливый старичок-монах, и его брат Александр. Сохранилась также часть ограды, которая примыкала к башне с южной стороны.

С северной стороны пустыни был плетень, с западной – только жерди, отделявшие обитель от остальной территории, когда-то тоже ей принадлежавшей, где к этому времени не сохранилось ни одного храма, но еще стояли корпуса, занятые домом инвалидов. На первом этаже бывшего архиерейского корпуса была устроена просфорня, на втором – швейная мастерская и помещение для гостей. Позднее построили небольшой дом, который назывался московским: одну часть его занимали москвичи, а другую – монахи. Церковь была одна, больничная, – в честь Воздвижения Креста Господня. В эти годы на ее кровле установили простой деревянный крест без всякого купола.

Перед каждым входом (а их было два, оба – с северной стороны) – небольшое застекленное крыльцо, увеличивающее площадь храма, переполнявшегося в праздники богомольцами. В больничном корпусе были устроены братские келлии.

В 50-е годы к остаткам ограды прилепились маленькие каморки, где выполнялись разные послушания, работали, например, сапожник, кузнец, столяр. Желающие попасть в обитель ехали до Глухова, а дальше или шли пешком, или добирались на попутной машине.

Письма и посылки приходили на ближайшую станцию Локоть, за ними ездил на лошади монах Афанасий. Каждому паломнику старались найти место на ночь и за трапезой. Для этого не надо было ни рекомендации, ни знакомства, ни вклада. Кто оставался больше трех дней, благословлялся выполнять общие послушания (на огороде, к примеру, или на кухне).

И последующие годы в святой обители был по-прежнему строгий устав. Утреннее богослужение начиналось в четыре часа, и богомольцы стекались в полутемный храм, где горела одна свеча – в руках монаха, читающего утренние молитвы (электричества тогда в обители не было, пользовались керосиновой лампой или свечами). После утренних молитв шла полунощница, по окончании которой и начиналась утреня, по шестой песни канона с амвона читался Пролог. После утрени служили молебен перед чтимой иконой Рождества Пресвятой Богородицы – списка с чудотворной иконы, явленной в XVI веке. Примерно в шесть часов утра все расходились на послушания. А те, кто работал на поварне, уходили после шестопсалмия. Служащий иеромонах брал огонь от лампады перед чудотворным образом Богоматери и давал повару, который разжигал печь благословенным огнем.

Литургия была одна. Начиналась она в будние дни около девяти часов, затем в храме читались заказные акафисты. Часа в два был обед. Сначала в трапезную шли монахи, после них – богомольцы. В монастыре готовили не только для братии, но и для паломников, которые кроме обеда получали бесплатно хлеб. Бесплатной была и монастырская гостиница.

Вечерня начиналась в пять часов. После нее был перерыв на ужин. Затем совершалось повечерие, читали каноны Спасителю, Божией Матери, Ангелу Хранителю и молитвы на сон грядущим. По окончании службы монахи исполняли келейное правило. Встречи и всевозможные разговоры с паломниками в это время не допускались. Если совершалась всенощная, то богослужение заканчивалось совсем поздно. Первый час читали в час ночи, а во втором все расходились по своим местам. Праздничные службы начинались в шесть утра.

14 июля 1961 года монастырь снова был закрыт, а насельники разогнаны. В пустыни разместили психоневрологический интернат. Было сохранено еще здание, в котором был храм в честь Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господни, и несколько жилых корпусов. Неподалеку растут деревья великолепного бора, некогда посаженного монахами.

Возрождаться обитель стала лишь в 1994 году.

К этому времени от монастыря не осталось ничего, кроме домовой церкви да полуразрушенных братских корпусов. Началом новой Глинской пустыни стала часовня во имя Праведных Иоакима и Анны, поставленная на месте явления иконы Рождества Пресвятой Богородицы – главной Глинской святыни (сама икона утрачена, но есть два ее списка, тоже чудотворные).

В 1996 году решением Священного Синода Украинской Православной Церкви монастырю Глинская пустынь был определен статус ставропигии. Это означает, что священноархимандритом обители стал предстоятель Украинской Православной Церкви митрополит Киевский и всея Украины Владимир, который назначил своим наместником епископа Васильковского Пантелеймона, викария Киевской митрополии. В 1998 году митрополит Владимир освятил храм-часовню в честь Праведных Иоакима и Анны; в 1999 году – вновь построенный надвратный храм в честь Иверской иконы Божией Матери; в 2001 году – Спасо-Преображенский храм, подворье Глинского монастыря в поселке Ямполь, построенный на месте разрушенного; в 2001 году – вновь построенный Никольский храм; в 2002 году – источник с часовней в честь Преображения Господня.

С 2005 года наместником ставропигиальной Богородице-Рождественской Глинской пустыни являлся епископ Лука (Коваленко), который 8 мая 2008 года был назначен на Конотопскую кафедру с оставлением за ним настоятельства Глинской пустыни.

23 декабря 2010 г. исполняющим обязанности наместника Глинской пустыни был назначен архимандрит Антоний (Крипак), а 14 июня 2011 г. – наместником обители. 8 мая 2012 года Священным Синодом Украинской Православной Церкви под председательством Блаженнейшего митрополита Киевского и всея Украины Владимира было принято решение назначить епископом Бородянским, викарием Киевской митрополии, архимандрита Антония, наместника Глинской Рождество- Богородицкой пустыни.

Стараниями архимандрита Антония были собраны мощи восьми из 13 первых канонизованных старцев и старцев Андроника (Лукаша) и Серафима (Романцова). А также были перенесены в Глинскую пустынь останки некоторых глинских подвижников из мест их первичного захоронения на территорию Глинской пустыни.

Написать комментарий