В АСАДАБАД!

В АСАДАБАД!

Афганская эпопея спецназа ГРУ. Передохнув и отремонтировав технику, батальон двинулся в Асадабад к месту постоянной дислокации. Впереди колонны шли боевые машины пехоты первой роты, за ними – вторая рота на камуфлированных бронетранспортерах. Затем колесная техника с имуществом. Мощные ракетные тягачи везли сборно-щитовые хранилища. Замыкала колонну третья рота на бронетранспортерах. У развилки дорог на выезде из Джелалабада старший лейтенант Марков увидел сиротливо стоявший ржавый танк. Развороченный взрывом ствол напоминал ромашку. И дальше по дороге, на обочинах, в ущельях все чаще начали попадаться остовы сгоревшей военной техники. «Сколько обелисков из башен! Сколько наших ребят броня не уберегла! Может, полыхнет сейчас из засады огонь гранатомета, и твоя машина пополнит эту печальную коллекцию смерти. И твой бронетранспортер сбросят с обрыва как ненужный хлам», – подумал с тревогой Андрей.

Его подчиненные тоже наблюдали эту печальную картину, Лежали на броне в готовности немедленно открыть огонь. Первый день прошел без стрельбы, второй. Колонну обстреляли возле Бабурского ущелья, густо поросшего хвойными и лиственными деревьями. Гулкое эхо автоматных очередей, казалось, застучало в самое сердце. Марков увидел, как из пасти расщелины полыхнул выстрел гранатомета. Его повлекло в кажущуюся безопасной темноту командирского люка, но он подавил это желание, крикнул срывающимся от волнения голосом:
– Противник справа! По расщелине – огонь!
Словно шмелиный рой, в сторону засады полетели трассирующие пули.
– «Шериф», – услышал он свой позывной в эфире, – один взвод к броне и окружить засаду!
Почему-то решил, что лично ему комбат приказал возглавить этот взвод, и он побежал впереди, понимая, что мятежники могут уйти, раствориться в этих горах.

Там, в расщелине, грохнуло несколько взрывов. Из нее выскочил мужчина с перекошенным от ужаса лицом. Он вдруг остановился, словно наткнулся на невидимую стену, сполз по ней на землю. На спине дымился прожженный трассирующими пулями халат.
Андрей впервые видел, как умирает человек. Не в придуманном мире кино, не на сцене или по телевизору, а в настоящей жизни. Но жалости к нему не испытал.
Из-за камней выскочил рослый солдат с автоматом у бедра, посмотрел на спецназовцев, молча повернулся, побежал вверх над обрывом. Навстречу ему из кустов поднялся напарник по посту охранения дороги, спросил:
– Ну, что?
– «Дух» хотел смыться, но я его примочил. У входа в ущелье лежит.

Марков подошел к краю, глянул вниз и оторопел: под скалой в неестественных позах лежали разбросанные взрывом тела. Он понял, что помощь уже не нужна, но решил как-то объясниться.
– Мы вам на помощь прибежали.
– Спасибо, сами управились. – На давно небритом, прокопченном от дыма лице мотострелка появилось подобие улыбки. – Вы бы сигаретами помогли. Курить до смерти охота.
Кто-то из спецназовцев протянул пачку «Примы», сказал:
– Бери всю. У нас этого добра хватает.
Солдат с блаженством затянулся крепким дымом, посетовал:
– Что вы так долго тянетесь? Проезжали бы уже быстрее, а то надоело сидеть.
Только теперь Марков понял, почему мятежники дали им спокойно проехать. Вдоль всей дороги тянулись посты охранения.

После навабадского моста колонна начали втягиваться в огромную котловину. По обочинам замелькали дувалы пригорода Асадабада. Вскоре машины свернули на сильно разбитую асфальтированную дорогу. Вдоль нее тянулись высокие бетонные опоры линии электропередачи, начинавшейся у здания машинного зала ГЭС. Оно стояло у обводного канала, аккуратно выложенного бетонными плитами. Через плотину дорога вела на остров. Он утопал в зелени оливковых садов. В нижней его части в окружении хозяйственных построек высилось каменное здание. Его определили под штаб, постройки – под офицерское общежитие. Роты ставили себе палатки, строили нехитрые сооружения полевого быта.

Третий взвод первой роты отправили рыть окопы вдоль канала. Как раз напротив штаба настойчиво долбили каменистую почву три друга – Игорь Ермаков, Николай Демидов и Михаил Мазур. Они были москвичами, встретились на призывном пункте и больше не расставались. Хотя характеры у всех трех были непохожие. Игорь – тихий, застенчивый парень. У него были сложности в общении со сверстниками, и отраду он находил в книгах. Читал запоем все подряд, особенно фантастику. А потом статьи об афганской войне. Словно сердцем чувствовал, что ему предстоит пройти это испытание. В полете фантазии представлял себя на месте героев очерков и морально был готов к службе в армии. С Михаилом они быстро нашли общий язык на почве книг. Николай же привлекал к себе какой-то внутренней силой, безшабашностью. У него был открытый характер, он любил компании, рано пристрастился к вину, чем доставлял немало хлопот родителям. Они вздохнули с облегчением, когда его забрали в армию.

До службы все трое закончили техникумы, увлекались спортом. Перепробовали все: бокс, борьбу, хоккей, плавание, занимались легкой атлетикой. С физической подготовкой у них проблем не было. Когда узнали, что формируется батальон в Афганистан, попросились в него без раздумий…

Окоп нужно было успеть оборудовать до темноты, чтобы в нем расположилось боевое охранение. Подходы к городу охранял мотострелковый батальон 66-бригады. Его посты стояли на вершинах, преграждая мятежникам дорогу к важным объектам. В центре города располагались штаб афганской пехотной дивизии, военный госпиталь. В закрытом городке жили семьи советников ХАД, царандоя, командования дивизии. В последнее время по нему часто стреляли. Как только солнце закатится в распадок реки и мулла пропоет с минарета вечернюю молитву, летела из-за гор хвостатая смерть. Эрэсы бывало и вредили, разрушая дома горожан, убивая мирных жителей.

Под вечер к ним подошли два любопытных мотострелка. Колченогий, свирепого вида сержант, по облику – сын казахских степей, попросил закурить. Пыхнув дымком, сказал:
– Давно вас ждем. «Духи» вкрай обнаглели: каждую ночь из-за Басмача снарядами закидывают, – он кивнул головой в сторону нависшей над рекой конусообразной вершины с осыпистыми склонами, покрытыми редким кустарником. А затем, показав глазами на противоположную сторону канала, продолжил: – Видите, на буграх мужики в чалмах сидят, за вами смотрит? С виду смирные, а в гору поднялся, достал бур из схрона и пульнет по тебе с удовольствием. Смекнули, что не простые люде приехали – присматриваются, принюхиваются.
– Я вообще не представляю, как здесь жить и воевать, – сказал Михаил. – Голое место, вокруг горы, и мы, как тараканы на дне стакана.
– Конечно, после трехкомнатной столичной квартиры тебе будет трудно привыкать, – поддел друга Игорь. – А мне здесь нравится! Я природу люблю. Каждый год ездил с родителями в Чеховский район: там дачу снимали. А здесь и ездить никуда не надо: такие чудные горы, река под боком. Класс! Вот и думаю: неужели в этом прекрасном уголке может быть какая-то война? Просто не верится.
Сержанту была не по душе восторженность Игоря.
– Ты бы получше в эти красивые горы вгляделся, – сказал он. – Целый день там солнечными зайчиками перемигиваются, стекла биноклей блестят. Эта красота уже в печенках сидит. Я больше к степи привык. Мне раздолье нравится.

В воздухе вдруг что-то засвистело, и за каналом в кустарнике вспучилось белое облако разрыва. Непрошенные наблюдатели бросились врассыпную. Из палаток на непонятный звук выскочили спецназовцы, задрали головы к подсвеченному прощальными солнечными лучами небу, раздались встревоженные голоса:
– Что свистело?
– Грохнуло-то как!
Снова придавил землю протяжный свист, и где-то в пригороде разорвался еще один снаряд.
– «Духи» решили вас с приездом поздравить, – воскликнул сержант. – Давайте в окоп. А то неровен час еще и попадут. Огневая позиция где-то за Басмачем, на остров снаряды не залетают, но береженого Бог бережет.
– Ребята, у меня даже патронов нормальных нет, – встревожился Игорь, – только для безшумной стрельбы.
– А в чем разница? – поинтересовался сержант.
– Для ближнего боя предназначен. Заряд слабенький.
– А обычным нельзя?
– Принцип действия глушителя знаешь? Звук выстрела поглощается за счет перегородок в насадке. Чем сильнее заряд, тем больше надо перегородок. На обычный патрон такую длинную дурру надо делать! Таскать устанешь.
– Что за фигня? На войну прислали, а патронов не дали! – удивился мотострелок. – Пойдем к нам, поищем.

Они пошли к палаткам, расположенным в начале острова. Сержант заглянул в одну из них, спросил:
– У кого 7,62 есть? Надо спецназ выручать.
Он вскоре передал Игорю три пачки патронов:
– Держи, брат, воюй…

Но в эту ночь им, к счастью, воевать не пришлось.
На второй день, когда заканчивали оборудование лагеря, задул жаркий «афганец», забился о скалы, завьюжил песком. Ветер остервенело рвал брезент палаток. Острые крупинки больно впивались в лицо, били по рукам, словно сама природа противилась их приезду. Все попрятались в укрытия, лишь часовые да суточный наряд стойко переносили непогоду.

Через два дня буря утихла. Николай проснулся первым, прислушался: снаружи доносились только пение птиц да шум реки. Он выглянул и тут же прикрыл глаза от яркого солнечного света. Растолкал Игоря:
– Подъем! Ты говорил – природу чтишь. Пойдем, полюбуешься. А заодно мне компанию в туалет составишь.
Игорь быстро оделся, вышел из палатки и удивленно воскликнул:
– Ух ты, какая прелесть! Горы словно на картинке. Кра-со-та!

Туалетом именовался выкопанный между палаточным городком и автопарком ров, накрытый деревянным настилом с отверстиями и огороженный от посторонних глаз маскировочной сетью.
Облегчившись, Игорь первым вышел из загородки, удивленно воскликнул:
– Коля, смотри, песок фонтанчиками вскипает! Чудно.
– Это, наверное, жучки какие-нибудь южные.
Николай начал расковыривать прутиком нанесенную ветром небольшую дюну в том месте, где появился фонтанчик. Что-то фыркнуло песком и у ног Игоря. Он начал разгребать бугорок руками. За этим странным занятием их застал прапорщик Чайкин, удивленно спросил:
– Вы что там ищете?
– Товарищ прапорщик, тут какие-то жучки водятся странные: фыркнут песком и исчезают, – пояснил Николай. – Не поймем, куда они деваются? Смотрите внимательно – сами убедитесь… Вот фонтанчик взметнулся. Видели?
– Дураки, а ну мигом по палаткам! – крикнул прапорщик. – Эх, дураки! Это же снайпер по вам стреляет, а вы жучков ищите.
Солдаты изо всех сил бросились бежать, подгоняемые страхом. Они впервые видели, как негодует, зло фыркает землей предназначенная тебе пуля.

В лагере поднялся переполох. Сотни глаз пристально всматривались в горы: не блеснет ли где стекло, не перебежит ли стрелок, меняя укрытие? Но мятежники ничем не выдали себя.

Николай Кикешев «Встань и иди. Афганская эпопея спецназа ГРУ»

Написать комментарий