Печаль-раскаяние от того, что человек неверно вел себя с умершими

Печаль-раскаяние от того, что человек неверно вел себя с умершими

Печаль о себе может быть от саможаления, что человек остался сам; также может быть злопамятство от того, что умерший его обижал. Понятно, что печаль по этим поводам – грех. У христианина может быть печаль о себе при смерти ближнего, но она должна быть печалью-покаянием. 

К спасительной причине печали об умершем относится твое раскаяние за свои грехи относительно умершего. 

Еп. Гермоген Добронравин (Утешение в смерти близких сердцу): «Есть еще обстоятельство, которое особенно заставляет лить слезы над прахом усопших. Часто мы бываем несправедливы к живым, часто делаем им оскорбления, и иногда не сознаем себя виновными в том, а сознаемся уже после их смерти. И вот это-то горькое сознание, как камень и давит нашу грудь».
Поэтому, если мы осознаем, что неверно вели себя с умершим при жизни и виноваты пред ним, то следует не просто плакать, а каяться и усерднее молиться за умершего, и помогать его близким людям.
«Но что сделано, того слезами не возвратить. Лучше вот что взять при этом во внимание: оскорбления вообще неизбежны для слабости человеческой, и они, конечно, продолжались бы, если бы усопший снова восстал и снова начал жить между нами. Если же они уже сделаны, то вместо бесполезных вздохов и слез, лучше усилить молитву свою за усопшего, и это послужит ему отрадою. Он забудет оскорбление, а будет помнить одно только наше добро. После него остались, может быть, дети, сродники и другие любимцы его сердца. В них остается еще он существовать на земле. Итак, пусть они вместо него сделаются предметом нашей любви, наших неусыпных забот и благотворений - и его сердце будет спокойно, и нашей душе будет отраднее».
Преп. Амвросий Оптинский (Письма к мирским лицам, п. 104): «Письмо француженки и ответ старца Амвросия: «Несколько лет тому я была опасно больна, и тогда я обещала Богу, что если он сохранит мне жизнь и возвратит мое здоровье, я буду вести себя так, чтобы Господь мог забыть прошедшие грехи мои. Но, увы! Этого обещания, данного мною тогда на смертном одре, я не сдержала. Господь сохранил жизнь, а я, вместо воздаяния, сделалась еще хуже, чем прежде; и потому Бог меня наказывает и поражает меня в том, что мне дороже всего. У меня жил друг, очень дорогой мне; он был католический священник. И Бог, Который даровал мне этого друга, отнял его у меня; он умер от чахотки в Неаполе, — и упреки совести меня преследуют. Я не знаю, какая причина его болезни, потому что он ничего не открыл мне об этом. Не перехвачены ли были письма мои к нему? или не сердился ли он на меня? Почему он мне ничего не открыл (о своей болезни)? Вот вопрос, который я постоянно предлагаю себе, и который меня непрестанно мучит. Иногда я боюсь, что сойду с ума, потому что какой-то голос мне говорит, что он мне писал. Но где его письма? от кого их требовать?.. Потом другая мысль мне приходит: не я ли причина его смерти, не понес ли он наказание за свою вину? Зачем я его мучила своими письмами? Зачем бес избрал меня, чтобы искушать его; и почему я столько страдала и еще страдаю за него, — почему я решительно не хочу забыть его?... Отец мой, помогите мне, дайте мне советы, что мне делать? Я желаю умереть, чтобы свидеться с ним. В жизни нет ничего привлекательного для меня; а я виновна, я очень дурна и не могу явиться пред Богом, ибо я была бы осуждена, и боюсь, что уже проклята. Мучения, которые я испытываю, имеют свою причину. Почему Бог посылает их мне? Чтобы я принесла покаяние, а в моем положении это очень трудно. В моей должности требуется, чтобы я была здорова, чтобы я была весела. Что я должна делать? Скажите мне...». Ответ старца Амвросия: «…Вы пишете, что имели друга, который умер от чахотки. Вас теперь мучат различные помыслы, сомнения и недоумения, не были ли вы причиной его смерти, потому что мучили его своими письмами, на которые он не отвечал. На это я вам скажу, что человека письмами уморить нельзя. А что он не отвечал вам, на это может быть очень простая причина: или не хотел вас огорчить известием о своей болезни, или надеялся скоро выздороветь, и тогда вам отписать, как все чахоточные думают и питают такую надежду. Еще пишете: «не понес ли он наказание за свою вину?» Если у вас вина была общая, то вам следует принести и покаяние, и молиться милосердному Господу, чтобы Он простил эту вину и вам, и другу вашему, потому что Сын Божий во плоти пришел на землю для того, чтобы призвать не праведников, но грешников на покаяние... Пишете также, что «хотя все страдаю, но друга моего забыть не могу». Так бывает со всеми, когда кто любит другого любовью не по Богу, а любовью человеческой. Впрочем, если вы будете поминать друга своего, как выше сказано, то есть с мыслью покаяния пред Богом, тогда такое памятование будет полезно ему и вам. К такой мысли о покаянии обязывает вас и прежде данное вами обещание исправить жизнь свою и вести оную так, как было бы угодно Богу. Но вы пишете, что будто бы настоящая ваша должность препятствует такому настроению духа, так как она требует здоровья и веселости. Ни внешняя веселость, ни телесное здоровье не могут препятствовать мысли о покаянии, которое хотя и требует внутреннего и духовного сетования, но это сетование может растворяться некоторой радостью, как пишет апостол Павел (1 Фес. 5: 14-16): «долготерпите ко всем. Всегда радуйтеся, непрестанно молитеся. О всем благодарите: сия бо есть воля Божия». Слово апостола показывает, что не одни праведные, но и согрешившие могут радоваться в некоторой степени, при той мысли, что милосердый Господь даровал им средство к получению милости Божией вечной; и это средство состоит в искреннем раскаянии и в посильном исправлении своей жизни…».


Написать комментарий