Слушаем и учимся
КРАН
Расхвастался кран:
– Если б не я, все бы в доме умерли от жажды!
А как с этим поспоришь? Все видят, что из него и правда вода течет.
Только однажды случилась где-то авария. Пришли мастера и перекрыли воду.
Крутили-крутили после этого кран: нет воды!
И тогда все догадались, что не в кране всё дело.
А самое главное, что и он это понял. Потому что сам едва не умер тогда от жажды!
БЕДНАЯ КРОШКА
Пошла бедная крошка к кружке – милостыню просить.
– Подай, ради Христа! Мы же ведь почти однофамильцы, а может быть, даже и родственницы!
– Иди к крышке! – дала от ворот поворот кружка. – Мы с тобой если и родственники, то только троюродные. А у вас с ней в названии – только одна буква разницы. Может двоюродной и подаст!
Отправилась крошка к крышке. А та даже с кастрюли не слезла. Так и ответила с высоты:
– Много вас тут всяких ходит! То крынка, то кошка… Нет у меня ничего! Разве не видишь, в какие времена живем? Самим нам с кастрюлей мало. Верно, подруга? – обратилась она к пузатой кастрюле.
Но та до того была полной, что даже и ответить не смогла.
Пошла, несолоно хлебавши, крошка домой. А навстречу ей – молоток. Узнал он про ее нужду и сказал:
– Не горюй, я тебе, чем смогу, помогу!
– Но ведь я же тебе не родственница, и даже фамилии у нас разные! – в слезах прошептала крошка.
– Ну и что? – удивился молоток. – Помогать-то друг другу надо!
И, хоть сам он был совсем не богат, скорей даже беден, дал ей столько всего, что надолго хватило. Много ли крошке надо? А как кончится, велел еще приходить. Хотя не был ни родственником, ни даже однофамильцем!
ЖАВОРОНОК
Заливался жаворонок над полем.
Славил Бога, давшего ему этот прекрасный день, эту прекрасную землю, небо, воздух и саму прекрасную жизнь!
Смотрели люди на крошечную звенящую точку и удивлялись:
– Надо же, такой маленький и так громко поет!
А жаворонок поглядывал иногда вниз на людей и только диву давался:
– Надо же, такие большие и сильные – венцы творения Божьего, и так тихо поют…
ДВЕ ДОРОГИ
Встретились на развилке две дороги. Узкая и широкая.
– Совсем ты себя запустила: вся в острых камнях, колдобинах, колючим тернием заросла! – принялась упрекать широкая узкую. – Твои путники того и гляди помрут от усталости или голода! То ли дело я: красивая, гладкая! Вдоль меня кафе, рестораны, дома со всеми удобствами. Живи – веселись!..
– Что это ты вдруг замолчала? Ведь, судя по твоим словам, живется тебе хорошо! – удивилась узкая дорога.
– Хорошо-то оно хорошо… – вздохнула в ответ широкая. – Да только в конце меня – пропасть. Бездонная, черная, мрачная. Такая, что и описать тебе не могу. Многие люди даже и не подозревают о ней. А те, что знают, только отмахиваются. Видно, всей правды не ведают. А я вот так на эту пропасть насмотрелась, что больше всего на свете боюсь однажды сползти в нее. Ведь это, боюсь, уже будет тогда навсегда! Ну, а ты как живешь?
– Трудно! – вздохнула узкая дорога. – И тем, кто по мне идет, нелегко. Но зато в конце моего пути – гора. И взошедшие на нее такие светлые, радостные, счастливые, что я и описать тебе не могу! И знаешь, я больше всего тоже хочу там оказаться. Ведь это надеюсь – будет уже навечно!
Поговорили дороги и разошлись в разные стороны.
А на развилке той человек остался, который все это слышал.
И вот что странно: до сих пор там стоит, еще думает, на какую ему свернуть дорогу!
Монах Варнава (Сенин)
