Нет высшей похвалы, как  хвалиться яслями и Крестом Твоим, Христе!

Нет высшей похвалы, как хвалиться яслями и Крестом Твоим, Христе!

Беседа на всенощном бдении под Рождество Христово  свт. Иннокентия Херсонского. Что, если бы мудрости человеческой самой предоставлено было начертать план явления на земли великого Посредника между землею и небом? Не потщилась ли бы она удалить от колыбели Божественного Отрочати всякое неудобство и бедность? Не почла ли бы за долг окружить происхождение Его на свет знамениями и чудесами, славою и велелепием? Но Премудрость Божия поступила другим, противным образом. И мы увидим знамения и чудеса, но только те, кои были, так сказать, неизбежны при столь чрезвычайном событии, каково явление во плоти Сына Божия; первее же всего увидим бедный вертеп и ясли, пелены и слезы; все прочее - звезда и восточные мудрецы с дарами, самые хвалебные хоры Ангелов суть токмо, - смеем сказать, - второстепенные черты в сей Божественной картине. Памятуя сие, мы должны, братие мои, искать в рассматриваемых нами событиях величия не внешнего, земного и чувственного, а внутреннего, духовного, того величия, которое состоит в отвержении всего великого и славного по суду и понятиям мира суетного. Божественное величие сие откроется здесь в таком избытке, что самое пламенное воображение не в состоянии объять его всецело. 
* * *
Уже приближалось время, определенное законом естества, в которое имел произойти на свет Творец естества. Но святая чета обитала в Назарете, месте жительства Иосифова; а обетованному Спасителю мира надлежало родиться в Вифлееме, ибо пророк, за пять веков, вслух всего народа Иудейского изрек: и ты, Вифлееме, доме Ефрафов, ничим же меньши еси во владыках Иудовых; из тебе бо... изыдет Вождь, Иже упасет паству моя Израиля. Славному пророчеству сему необходимо надлежало исполниться; но как? - Сказать Иосифу, чтобы он с Пресвятою Девою шел теперь в Вифлеем? - Это было бы всего удобнее; но такое исполнение пророчества было бы не столько исполнение, сколько приспособление к пророчеству: так может действовать человеческая мудрость, а не Божественная; и Провидение избрало другой путь, его достойный. Иудея имела в это время и своего царя, Ирода; но, подобно многим другим странам, зависела от верховной власти Рима. И вот, Римскому кесарю Августу пришло на мысль - велеть сделать перепись всей подвластной ему вселенной. Без сомнения, владыка Рима имел для сего свои причины и побуждения, - может быть, очень умные и основательные, может быть, очень неумные и неосновательные; как бы то ни было, только поведением Августа о переписи открывалась вся удобность к тому, чтобы древнее пророчество о рождении обетованного Избавителя в Вифлееме могло исполниться теперь во всей силе, без малейшего нарушения свободы человеческой.
Благоговея перед сим распоряжением Премудрости Божией, не оставим, однако же, братие мои, вместе с тем приметить здесь и новую, поучительную черту самоуничижения будущего Искупителя человеков. Ибо что должно последовать в отношении к Нему вследствие переписи римской? Имя Иисуса, сладчайшее и достопокланяемое имя, перед величием коего, по свидетельству апостола, преклоняется всякое колено небесных, земных и преисподних (Флп. 2; 10), будет от самого рождения записано в число подданных кесаря, наряду с именем последнего из сынов Израилевых. Гордый владыка Рима не удостоит, конечно, и взглянуть на списки имен, присланные из Иудеи, но те, кои были приставлены к делу о переписи, не раз могли читать в них, что в Вифлееме, у одного из потомков Давидовых, именем Иосиф, промыслом древодела, есть осмодневный сын, именем Иисус... Да послужит сие к утешению тех, кои всю жизнь не имеют другого названия, кроме слуги и раба: это первое из титл, кои принял по рождении Сам Сын Божий. А те, кои при самом рождении обременены титулами и отличиями, да научатся из примера Спасителя своего - не полагать в них своего величия, а искать его в бескорыстном служении Богу и ближним.
Поелику у Евреев был обычай вести народные переписи по коленам, племенам и родам; а всякое колено, племя и род имели свои определенные города и места праотеческие, то повеление кесаря о переписи привело в движение всю Иудею. Идяху, - говорит евангелист, - вси написатися, кождо во свой град (Лк. 2; 3). Святому Иосифу поэтому надлежало отправиться в Вифлеем, фамильный город Давида, коего он был потомком. Мария, яко жена, кои не подлежали переписи, могла, по-видимому, оставаться дома; сего требовало самое положение Ее, но Она была, по свидетельству Предания, последняя в Своем роде, не имела ни братьев, ни сестер; а таковые, яко наследницы имени и всего рода отеческого, подлежали переписям наравне с мужами. Таким образом, и Марии, несмотря на Ее состояние, надлежало оставить мирный кров домашний и идти в Вифлеем, чтобы записать Свое имя в список подданных кесаря. Взыде же и Иосиф от Галилеи, из града Назарета, во Иудею, во град Давидов, иже нарицается Вифлеем, зане быти ему от дому и отечества Давидова, написатися с Мариею обрученою ему женою, сущею непраздною (Лк. 2; 4-5).
Сущею непраздною, то есть, как бы так говорил Евангелист, хотя Она была не праздна, хотя посему Ей лучше бы оставаться дома, так как путешествие в Вифлеем сопряжено было для Нее с крайним неудобством и трудностями. Может быть, Святой старец утешал себя на сем пути мыслью, что пребывание его в Вифлееме не будет продолжительно, и он, воздав кесарево кесареви, успеет возвратиться в дом для воздаяния Богови, яже Божие. Но скоро ли могла дойти очередь в переписи до бедного древодела Назаретского, который, хотя и вместе с нареченною Женою Своею происходил по прямой линии от Давида, не имел другого отличия, кроме старческих власов, и внутренней, единому Богу доведомой, чистоты души и сердца. Посему, егда быста тамо, исполнишася дние родити Ей (Лк. 2; 6).
Исполнишася дние. Как бы уже ни одним днем не могло быть отсрочено то, что не одним, а многими днями отсрочивается иногда для прочих сынов человеческих! С такой точностью начинает исполнять все законы природы человеческой Тот, Кто грядет вознаградить и искупить Своею правдою нарушение всех законов всеми человеками. Закон общества хочет, чтобы имя Его, еще не рожденного, внесено было в перепись Римскую; и се, Он в Вифлееме, вместе с нареченным отцом и Матерью непраздною! Закон природы требует, чтобы младенцы, зачатые во утробе, происходили на свет по девятимесячном плодоношении; и се, Он исходит на свет тотчас, егда... исполнишася дние родити!
По крайней мере, Матерь Сына Божия будет иметь теперь в Вифлееме все спокойствие и удобство, так необходимые в то время, егда... исполнишася дние родити! Какой-нибудь из старейшин Иудейских поспешит предоставить свои чертоги в убежище Матери обетованного Мессии? Тем паче какой-либо священник Вифлеемский будет молить о том, чтобы его дом освятился и прославился рождением великого Царя? Нет, о сем рождении не должны ведать ни старейшины, ни священники, никто, кроме Матери и нареченного отца. Значит, оно произойдет там, куда пристают все путешественники? Ах, Святой старец и Мария рады были бы и такому месту, как оно ни шумно теперь и ни беспокойно; но Иосиф обошел уже все подобные места в Вифлееме, и ни в одном из них не нашлось пристанища: все занято и наполнено народом! Кто же примет под кров свой Деву и старца? Кто даст место рождения Сыну Божию? Никто: не бе им места во обители (Лк. 2; 7). Явится, по крайней мере, какой-либо Ангел и укажет путь, хотя к вертепу и яслям, ибо и подобные места неизвестны тем, кои не были жителями Вифлеема, а пришли в него случайно. Нет, и Ангелы возвестят, прославят Рожденного, но не окажут видимой услуги при рождении Того, Кто Сам пришел послужить всем.
Ужели же в таких чрезвычайных обстоятельствах святая чета будет предоставлена самой себе?.. Да, братие, она была предоставлена самой себе, - да разумеем, до какой чрезвычайной степени простирается самоотвержение Сына Божия, при самом явлении Его в нашей бедной плоти и, следовательно, до чего может простираться испытание тех, кои желают быть подобны Ему в уничижении и страданиях, дабы войти потом вместе с Ним и в славу Его.
Старче святый и праведный! остается снова действовать тебе одному: собери последние силы свои и поищи еще необходимого для Девы пристанища, хотя окрест Вифлеема: между тварями разумными нет его; может быть, найдется между неразумными... В самом деле, недалеко от Вифлеема, среди каменных скал, его окружающих, находилась одна пещера, в коей пастыри со стадами своими имели приют от бури и непогод. Для сей же цели внутри пещеры изсечено было в стене углубление, служившее вместо яслей для животных. В сию-то пещеру, - и то, вероятно, после долгих и трудных исканий старца, - уклонилась теперь Святая чета для пристанища! В сих-то яслях благоволил возлечь Тот, Который имеет престол небо и подножие землю, и на Коего не могут взирать Херувимы и Серафимы!
О, братие мои, прекратим всякое слово, оставим на время всякое размышление; станем в духе у этих яслей и повергнемся всем существом своим пред Тем, Кто возлежит в них!.. Слава, вечная слава беспримерному снисхождению Твоему, Божественный Человеколюбец! Бедные пелены Твои драгоценнее для нас всех царских украшений Давида и Соломона; ясли, в коих возлежишь Ты, стократ священнее храма Иерусалимского. Ибо что там теперь в этом храме? Одни праздные символы Твоего пришествия и Твоего великого служения; а здесь, в этой пещере и в этих яслях - спасение всего мира. Чем более сокрываешь Ты Свое величие под кровом смирения; тем более мы чувствуем безприкладную Твою любовь к нам и желание подражать Тебе и Твоему Божественному младенчеству. Да померкнут пред нами все обманчивые светила суетного величия земного, да не будет нам высшей похвалы, как точию хвалиться яслями и Крестом Твоим; да соделаемся кротки, смиренны, нищи духом, ничтоже имуще в мире, якоже был Ты, от начала до конца Твоего пребывания между нами.
Не взирая на всю скудость и стесненность положения святой четы с Божественным Младенцем в пещере Вифлеемской, тот, однако же, уклонился бы от истины, братие мои, кто бы подумал, что такое положение было чем-либо неприлично для Спасителя мира в настоящих обстоятельствах. Нет, судя именно по этим обстоятельствам, оно было самое лучшее, и показывало, как Провидение Отца Небесного, при всей сокровенности его, невидимо бдело над судьбою возлюбленного Сына. Ибо положим, что для Святой четы перед временем рождения и нашлось бы какое-либо свободное место в гостиницах Вифлеемских; взамен сей выгоды сколько бы было неприятности от шума народного, от любопытства людей праздных, от молвы и соглядатайства! Здесь, напротив, за городом, в вертепе Святая Дева и Святой старец были одни, среди полной свободы, совершенно удалены от мятежа человеческа, в невидимом присутствии Отца Небесного. Таким образом, завеса неизвестности, долженствовавшая быть простертой над колыбелью Сына Божия, останется во всей неприкосновенности и будет скрывать Божественное лицо Его, доколе Он, проведя тридесять лет в Назарете, не изыдет в Свое время, окруженный знамениями и чудесами, на великое дело служения роду человеческому. Тщетно посему Ирод будет напрягать все силы, истощать все средства, чтобы дойти до следов Божественного Отрочати, почивающего в яслях вертепных; удостоившиеся созерцать сие Отроча и поклониться Ему - пастыри и волхвы не изменят тайне, а жители Вифлеема, хотя бы и нашлись между ними способные быть орудием кровожадного тирана, не в состоянии будут указать искомое.
Нет высшей похвалы, как хвалиться яслями и Крестом Твоим, Христе!С другой стороны, деторождение Той, Которая зачала и родила не от семени человеческого, а от Духа Святаго, без сомнения, не было подобно рождению прочих матерей, зачинающих в беззакониях и рождающих во грехах, - не сопряжено с трудностями и болезнями и, следовательно, не имело обыкновенной в подобных случаях необходимости в помощи чуждой. Евангелист, не без особенной силы и намерения, говорит в сем случае о Пресвятой Деве, что Она - роди Сына своего Первенца и повит Его, и положи Его в яслех (Лк. 2; 7). Это значит, что Святая Дева Сама приняла на Свои пречистые руки Божественного Младенца; Сама повила Его пеленами и положила в яслех; и Сама же, без сомнения, первая тотчас поверглась на колена пред Тем, Который удостоил Ее чести быть Своею Матерью. Таким образом, говорю, рождение Спасителя нашего, не взирая на крайнюю степень смирения, простоты и бедности, окружено было всей чистотою, безмолвием и приличием, подобающим Явлению во плоти Святейшего святых.
Между тем, как явственно, братие мои, отражается цель вочеловечения Сына Божия во всем, что окружает теперь рождение Его! Сын Божий, как заметили мы, облекается в бренное естество наше и является, яко един от сынов человеческих, для двух преимущественно причин: дабы, приняв на Себя грехи наши, удовлетворить за них правде Божией, и дабы в Своем лице и жизни преподать нам пример смирения, чистоты и терпения. Но воззрите на убогий вертеп и ясли, воззрите на Предвечное Отроча, повитое, страждущее, плачущее! Что это все, как не жертва за грехи наши? Для чего уста Премудрости и Разума связаны немотою младенческой, как не в вознаграждение гордости нашего разума, ненаказанности и буйства наших помыслов, предерзости и нечистоты нашего языка? Для чего руки Всемогущества (ибо Отроча есть вместе и Бог Предвечный) повиты пеленами, как не в наказание за наше своеволие, наши необузданные желания, нашу вражду и противоборство уставам небесным? Что значит эта бедность, окружающая теперь Царя славы, сии страдания, встречающие Его от утробы Матерней, как не возмездие за те нечистые чувственные удовольствия, в кои сыны века сего, или паче все мы любим погружать себя? Отроча Божественное плачет, якоже прочие младенцы, но Его слезы имеют другой источник: Оно болезнует о грехах наших; это - начало Его ходатайственной молитвы за нас пред престолом Правды вечной, начало самое естественное для Него и вместе самое поучительное для нас, долженствующее поразить грешника стыдом и ужасом, сокрушить его греховное нечувствие и ожесточение.
Да, братие мои, тогда как мы обыкновенно начинаем свои поучения к вам словами, Спаситель наш предначал в яслях проповедь Свою ко всем нам не словами, а делами и слезами. Он является Младенцем, да научит всех нас простоте и безлестию младенческому; является бедным и ничтоже имущим, да заставит полюбить бедность и нищету духовную; является плачущим и злостраждущим, да воодушевит к перенесению искушений и гонений от мира. Ах, если б мы были чисты и святы, яко Ангелы или яко первый человек в раю, Сын Божий являлся бы нам тогда в славе и величии небесном. Даже и теперь, если бы Он пришел к нам для принятия от нас славы и поклонения, мы узрели бы Его (как узрим некогда) седящим на престоле, окруженным Ангелами и Архангелами. Но Он приходит искупить, оправдать, уврачевать, освятить нас; и потому является яко ходатай, яко жертва за всех, - и яко пример для всех, — является Младенцем, возлежащим в яслях.
Возблагоговеем убо пред сими яслями, яко бесценным символом и залогом нашего спасения; поспешим приобщиться в духе веры священнодействию Вифлеемскому и жертве, за нас там приносимой; усвоим себе навсегда великий пример смирения, нам оттуда подаваемый. Нищие и худородные мира, станьте небоязненно у яслей Вифлеемских, и восприимите от Возлежащего в них дух мужества и терпения! Не радость ли, что ваше состояние видимо подобно состоянию Спасителя вашего, что вам нет нужды делать никаких перемен в нем? Ибо те же рубища и нищета, те же слезы и страдания, то же изгнание от мира. Надобно только усвоить себе добровольно тяжелый жребий свой на земле, полюбить свою нищету и худородность, быть таковыми же в духе, каковы по плоти, то есть смиренномудрыми, не привязанными ни к чему земному, преданными во всем воле Божией, выну (всегда) стремящимися к почести вышнего звания. Тогда ваш жребий лучше всех жребиев в мире, ибо вы, по самому положению своему, на пути царском, близ рая, у лог Спасителя и Господа вашего.

Но как стать у яслей Вифлеемских сильным века сего, богатым сокровищами земными, тем людям, кои осуждены, так сказать, от самого рождения своего жить среди изобилия и утех чувственных? Как, - говорю, - стать ныне всем таковым у яслей Вифлеемских и не почувствовать стыда и смущения? Ибо, если пред царем земным, когда он облечен печальными одеждами, явиться в ризах светлых, с роскошью и великолепием, было бы непростительной дерзостью; то можно ли без смущения воззреть на нищету Иисусову тем, кои, если воздыхают иногда и стонут, то единственно от чрезмерного множества благ земных и пресыщения ими? Но, братие мои, есть и для вас средство примириться с яслями Вифлеемскими и с нищетою Спасителя вашего. Он является ничтоже имущим, отнюдь не для того, чтобы обнажить вас от стяжаний и сокровищ ваших; напротив, Он готов к тому, что вы имеете, придать еще большее, ибо для всех, и бедных и богатых, приносит с Собою целое Царство Небесное. Чего же Он хочет от вас? Хочет того самого, что необходимо для спасения душ ваших: да, наслаждаясь благами земными, не забываете благ небесных и наслаждаетесь первыми с умеренностью и благодарением к Подателю их; да не прилепляете ни к чему на земле сердца вашего и, обладая многим, сами не будете обладаемы ничем; да употребляете стяжания ваши не на удовлетворение только собственных нужд и желаний, а и на дела веры и человеколюбия, на помощь страждущим братиям вашим; да будете, наконец, подобно мудрым волхвам, готовы, по гласу свыше, оставить все, дабы идти в Вифлеем и повергнуть к подножию Отрочати ваше злато, ваш ливан и смирну. Поступая таким образом, можно и среди величия земного иметь нищету духовную и, не оставляя порфиры и виссона, с благодушием явиться пред ясли Вифлеемские для принятия мира и благодати от Того, Кто богат сый, нас ради обнища, да мы все, и богатые и бедные, обогатимся Его нищетою. Аминь.
 
Свт. Иннокентий Херсонский
 

Написать комментарий