Об увлечении легкомысленными суждениями о жизни подвижнической
Еп. Иустин (Полянский). Поучение во вторую Неделю Великого поста
Плотский человек не приемлет яже Духа Божия, и не может разумети: юродство бо ему есть (1 Кор. 1, 14).
В церковном уставе, в каждую седмицу Великаго поста, первый источник для душевнаго назидания нашего есть воспоминание, вместе с Церковию, того лица или события, коему посвящена неделя или воскресный день. Ныне совершается хвалебная память иже во святых отца нашего Григория Паламы. Если целая седмица св. поста украшена именем св. Григория, то должно быть в самых деяниях его нечто такое, почему он особенно приходит на память во время поста, и вследствие чего воспоминание о нем служит к особенному назиданию для постящихся.
Что бы это было такое? Почему ныне празднуется св. Григорию? Потому, во-первых, что он был один из величайших подвижников, в постническом и труженическом образе жизни, на св. горе Афонской: там провел он большую часть своих дней, в посте, молитве и безмолвии, и там возрос он до той чистоты сердца и высоты духа, что сделался видимым и ощутительным для всех сосудом благодати Божией; а во-вторых потому, что св. Григорий был ревностнейший поборник жития постнаго, против тех, кои хотели очернить и унизить его разными клеветами. Войдем в некоторыя подробности этого обстоятедьства и дела Григориева. Оно может послужить к назиданию и в наше время.
Дело в том, что жители горы Афонской, ведя, как известно, образ жизни подвижнической, до того очищали себя от всего плотскаго и до того утончались и возвышались в духе, что многие из них сподобляемы были откровений и видений духовных, — особенно же осияния светом небесным, подобным тому, который виден был окрест Спасителя на Фаворе. В событии этом не только не было ничего противнаго духу Евангелия, но, можно сказать — оно было доказательством и залогом того, что обещается в нем праведникам, то есть, что они сами просветятся яко солнце во царствии небесном. Удивительно ли, что те, кои предназначены некогда к сиянию яко солнце, и ныне уже, еще на земле, озаряются яко луна светом от духовнаго Солнца, еже есть Христос Господь?! Но иначе смотрели на сей духовный опыт враги православия. Вместо того, чтобы с благоговением признать в нем успех подвижников в духовной жизни, они смотрели на него, как на плод воображения. Мало этого: начали всюду разглашать, что Афонские подвижники впали не только в самообольщение, но и в ересь, — что они, усвояя сему пренебесному Свету Божественность, якобы вводят в Божество два начала — сотворенное и несотворенное, — а подобным учением нарушается, дескать, правая вера... Так разглашали враги! Клевета сия чрезвычайно смутила не только Афонцев, но и всю православную Церковь. Среди тогдашних треволнений еретических, св. Афон был, как и всегда есть, яко духовный Арарат, на коем находил себе пристанище и спасался ковчег православия; и вот на этом самом Арарате, как утверждали зломыслящие, явилась ересь, — явилась под видом самым благочестивым и, следовательно, самым опасным! Что это такое? И вся греческая Церковь пришла в сильное волнение.
В это-то опасное для Церкви время, св. Григорий Палама, архиепископ Солунский, явился как Ангел тишины — для укрощения бури. Обладая обширным и глубоким познанием Св. Писания, он показал всем и каждому, что учение о свете Фаворском, видения котораго сподобляются подвижники Афонские, совершенно согласно с духом Евангелия, — что те, кои сомневаются в бытии сего света и в озарении им избранных Божиих еще на земле, обнаруживают этим только недостаток своей чистоты и своих духовных подвигов. Как ученик и воспитанник Афона, коему не по слухам только, а на опыте известен был образ жизни тамошних подвижников, св. Григорий входит во все подробности спорнаго предмета, преследует каждую клевету зломыслящих, от перваго ея начала и до последняго конца, и, разсеяв таким образом тьму, наведенную на св. гору, показал ее во всем, до того времени не так еще известном, величии духовном. Самый плен у сарацин не связал уст св. Григория: он и в узах продолжал разить врагов провославия и утверждать в истине колеблющихся чад Церкви.
В благодарность за такие апостольские подвиги, доставившие мир Церкви православной, пастыри Церкви единодушно, еще при жизни св. Григория, наименовали его сыном света Божественнаго, а по святой кончине его вскоре положено было, чтобы память о нем украшала собою настоящий воскресный день. И справедливо! Потому что ограждена и защищена честь не жителей только Афона, а всей подвижнической жизни, — спасена честь св. и светоноснаго поста, как первейшаго из средств, коим св. подвижники Афонские достигали озарения светом Божественным. И всего приличнее было воспоминание подвигов св. Григория приурочить не к другому какому-либо времени, а именно к дням Великаго поста.
В наше время, благодарение к Господу, нет таких еретических треволнений, какия смущали Церковь во время св. Григория; но память о нем весьма поучительна и для нас. Чем поучительна? Тем, чтобы мы, содержа в уме древний пример защиты поста, не позволяли себе увлекаться теми легкомысленными суждениями о жизни подвижнической и в частности — о св. посте, — суждениями, кои, к сожалению, можно по временам слышать нам из уст людей, даже не чуждых уважения к Церкви; тем более, чтобы мы заграждали слух свой от безумнаго глумления в этом роде тех, кои берутся судить обо всем и отвергать все, сами не ведая ничего, как должно. Ведь духовные опыты подвижников всего чаще подвергаются нареканию от таких лжеумников, у которых слишком скудны и слабы понятия о предметах духовных, которые совершенно противоположны их оплотенелому взгдяду на все и на самый дух человеческий.
Если встретите подобных людей, если услышите подобныя речи, то вспомните о св. Григории и его подвиге; вспомните, как он распял и низложил клеветы на св. подвижников. Такое воспоминание послужит для вас всегда готовым щитом противу соблазна. Не в первый и не в последний раз жизнь по духу подвергается нареканиям от людей плотских. Апостол ясно сказал: что плотский человек не приемлет яже Духа Божия, и не может разумети: юродство бо ему есть. Приметьте выражение Апостола: и не может разумети. Как же судить о том, чего не разумеешь? Чтобы судить о духовных предметах, особенно же о духовных опытах, для этого самому судящему нужно сподобиться Духа, чего да достигнем все мы благодатию Господнею и молитвами св. Григория. Аминь.
(Из слова Иннокентия, архиепископа Херсонскаго, в неделю 2-ю Великаго поста).
Источник: Сочинения Иустина, епископа Рязанскаго и Зарайскаго. Том X. Святая Четыредесятница и Святая Пятидесятница. (Поучения). — М.: Типо-лит. Высочайше утвержд. Т-ва И. Н. Кушнерев и К°, 1895. — С 108-113.
