«Покоритель Кавказа»
Имя А.П. Ермолова в обыденном сознании связано, прежде всего, с Кавказом, где он прослужил 10 лет (1816-1826 гг.). Надо сказать, что и до его назначения на пост главнокомандующего Кавказским корпусом имели место регулярные столкновения русских с горцами в течение ста лет, со времён Персидского похода Петра I (1722-1723 гг.). Кавказская война продолжилась и после отставки Ермолова ещё почти 40 лет (вплоть до 1864 года). За этот период, кроме него, сменились 12 главнокомандующих Кавказским корпусом, но именно генерал Ермолов остался в памяти народной, в литературе как «покоритель Кавказа».
А.П.Ермолов был сыном небогатого орловского дворянина. Среднее образование получил в Благородном пансионе Московского университета. В 15 лет А.П. Ермолов уже получил чин капитана, а семнадцати лет принял в 1794 г. участие во взятии Варшавы, находясь в армии, руководимой А.В. Суворовым. Возможно, отсюда идут его представления о том, каким должен быть военачальник и как он обязан заботиться о рядовых.
Участвовал в войнах с Наполеоном (1805-1807 гг.), успешно продвигался по службе, получил звание генерал-майора (1808 г.). Покрыл себя славой в Отечественной войне 1812 г.
В 1816 году был назначен Астраханским губернатором, главноуправляющим Грузией и командующим отдельным Грузинским корпусом, вскоре переименованным в Кавказский, несколько позже и чрезвычайным послом в Персии.
Ермолов впервые столкнулся с кавказскими горцами в боевой обстановке во время Персидского похода 1796 года будучи капитаном артиллерии (ему было тогда 19 лет). С тех пор мысль о возвращении на Кавказ никогда не покидала его, он упорно и настойчиво готовился к выполнению своей высокой миссии в этом регионе, мечтал о славе и великих свершениях. В этом плане для него стала благодатной двухлетняя ссылка в Кострому, куда его отправил император Павел I за участие в тайном обществе офицеров «на вечное житьё». Как свидетельствовал Денис Давыдов, «Ермолов, воспользовавшись своим заточением, приобрёл большие сведения о военных и исторических науках». Чтобы читать в подлиннике Юлия Цезаря, Тита Ливия и Тацита, он выучил латинский язык. Его главным кумиром был Цезарь с его целеустремлённостью, полководческим искусством и грандиозностью поставленных целей. Тацит привлекал его тем, что был почитателем суровых республиканских добродетелей, обличителем деспотов времён Римской империи. Сочинения Тацита и Цезаря, разработавшего эффективную стратегию и тактику подавления безстрашных германских племён, были его настольными книгами на Кавказе.
Ермолов был убеждён в том, что судьба Кавказа предрешена, что он должен стать неотделимой частью Российской империи и что его присоединение в полной мере отвечает государственным интересам России.
Когда Ермолов прибыл в Тифлис, Закавказье оставалось спокойным, но на кавказской линии обстановка складывалась тревожной. Правому флангу линии угрожали закубанские черкесы, центру - кабардинцы, а против левого фланга за рекой Сунжей - чеченцы. Черкесы ослаблялись внутренними раздорами, кабардинцев косила чума, опасность исходила в первую очередь от чеченцев.
Весной 1818 года Ермолов повёл наступление на Чечню. Рядом коротких ударов он привёл в повиновение всю местность между Тереком и Сунжей, построил крепость Грозный - форпост в борьбе за Чечню и Северный Кавказ. Он поселил по Сунже враждебные чеченцам племена в качестве противовеса им.
Обезопасив левый фланг со стороны Дагестана, Ермолов пошёл в Аварию, на Дженгутай, где разгромил аварцев. На зимние квартиры войска стали по Тереку. В 1819 году была построена в Дагестане крепость Внезапная. Аварский хан пытался предпринять поход с целью изгнать русских из своих владений, но это закончилось полной для него неудачей, и он вынужден был покориться.
В 1821 году постройкой крепости Бурной был закончен треугольник на левом фланге. Проученные рядом жестоких уроков, чеченцы не осмеливались больше нападать на линию. Обеспечив левый фланг, Ермолов обратился в 1822 году на центр - построил там новые линий и укрепления, чем усмирил Кабарду.
Известный исследователь кавказской войны В.А.Потто приводил следующее высказывание учёного-востоковеда М.Казем-Бека: «Великодушие, безкорыстная храбрость и правосудие — вот три орудия, которыми можно покорить весь Кавказ, одно без другого не может иметь успеха. Имя Ермолова было страшно и особенно памятно для здешнего края: он был великодушен, и меры, принятые им для удержания Кавказа в повиновении, были тогда современны и разумны». Словом, политика покорения Кавказа способствовала прекращению междоусобных войн и экономическому развитию края.
Алексей Петрович был любимцем солдат и грозой горцев. Его именем матери пугали детей, хотя вожди кавказцев уважительно отзывались о своём грозном противнике. Гази-Магомет - родоначальник газавата и предшественник Шамиля не переставал проклинать Ермолова и называть его сыном шайтана. Однако он же соглашался с мнением, что «Яр-мол один был, с кем можно было и воевать, и говорить честно»...
В июле 1825 года А.П.Ермолов получил в Тифлисе тревожное донесение о вспыхнувшем в Чечне мятеже. Мятеж был спровоцирован жестокостью генерала Грекова. «Греков - способный человек, но грабитель», - писал Александр Грибоедов Степану Бегичеву. 16 июля 1825 года генерал-майор Греков был убит, а генерал-лейтенант Лисаневич смертельно ранен. На Кавказской линии не оказалось ни одного генерала, управление войсками было потеряно.
В руках Ермолова и его корпуса была судьба огромного края между Черным и Каспийским морями: будущность начатого, но еще незавершенного покорения народов Кавказа, целостность границ в Закавказье и, видимо, даже исход будущих войн России с Персией и Турцией. Не усмирив мятеж в Чечне, нельзя было продолжить завоевание Кавказа. Не покорив Кавказ, нельзя было удержать в пределах империи недавно присоединенную Грузию и ряд завоеванных областей Закавказья. От таланта, распорядительности, энергии и, наконец, жестокости Ермолова при подавлении мятежа зависело очень многое, в эти месяцы определялись перспективы продвижения Российской империи на Восток.
Прибытие Ермолова в район мятежа воодушевило правительственные войска и помогло им одержать победу. Подавив мятеж, Ермолов укрепил владычество России на Кавказе и сохранил этот край за империей.
Огромная его популярность в армии и в обществе с каждым годом все сильнее безпокоила Петербург. «Этот человек на Кавказе имеет необыкновенное влияние на войско, и я решительно опасаюсь, чтобы он не задумал когда-нибудь отложиться» (т.е. выйти из повиновения). Эти слова принадлежат великому князю Николаю Павловичу. Во время похода против чеченцев генерал Ермолов получил официальное оповещение о смерти императора и немедленно привел Кавказский корпус к присяге к своему давнему благодетелю - Константину Павловичу. Манифест о восшествии на престол Николая I полководец получил в станице Червленой, но с присягой не стал торопиться и сознательно протянул 3-4 дня, ожидая развития событий в столице. Получив после напряженного ожидания известие о присяге Кавказского корпуса, «императрица перекрестилась от удовольствия», - писал Денис Давыдов.
Очень важно заметить, что, занимаясь преимущественно военной деятельностью, А.П.Ермолов одновременно сумел провести целый ряд мер, направленных на достижение экономического благополучия Северного Кавказа. Он приложил немало усилий для содействия развитию местного сельского хозяйства и ремесел, под его руководством велось довольно интенсивное городское строительство, принимались активные меры по обеспечению санитарно-эпидемиологического благополучия края. Развивались торговые связи между русскими и горцами, которые постепенно вытесняли связи местного населения с турецкими торговцами и их посредниками.
При Ермолове на Северном Кавказе был проведён ряд административно-судебных преобразований, имевших целью создать систему государственного управления, которая до него здесь практически отсутствовала.
В 1822 году был введен пост начальника Кабарды, создан временный суд, разбиравший гражданские дела. Подобные суды затем были образованы в Осетии, Чечне, Ингушетии. В 1826 году осуществлена присяга карачаевского народа, в которой обговаривались обязательства сторон. Для ногайцев, ведших по преимуществу кочевой образ жизни, был разработан «Наказ», помогавший наладить контроль над жизнедеятельностью этого народа. Он оживил торговлю введением льготного тарифа для транзитных европейских товаров, поощрял судоходство и рыболовство на Каспийском море, осуществил значительное дорожное строительство. Выработанный на основе ермоловского «Наказа» «Устав для управления ногайцев и других магометан, кочующих в Кавказской области» с незначительными изменениями просуществовал до 1917 года.
А.П.Ермолов привлекал на службу в свои войска на офицерские и генеральские должности многих представителей горских народов, получавших за это льготы и преимущества. В Кавказский корпус, зная и глубоко уважая Ермолова, с удовольствием ехали служить даровитые и образованные русские военные. С огромной энергией взялся Ермолов за строительство на Кавказе лечебных и оздоровительных учреждений. В Тифлисе был построен обширный госпиталь. Были созданы знаменитые ныне курорты Пятигорска и Кисловодска. В самом Пятигорске у подножия горы солдаты выстроили Елизаветинские ванны, перед которыми разбили цветники, а рядом построили ванны Ермоловские, названные в честь отца-командира и просуществовавшие до 1874 года.
Во время ермоловского управления Кавказом в Тифлисе в 1819 году появилась первая газета на грузинском языке - «Картулигазети». Учитывая, что в провинциальных городах России к тому периоду существовали всего 3 газеты: в Казани, Харькове и Астрахани, этот шаг ярко характеризует просвещенный взгляд Ермолова на задачи русского правительства в новом крае.
Алексей Петрович как администратор вникал в хозяйственную, общественную и культурную жизнь: «Представляю об учреждении небольшой военной школы, наподобие наших губернских военных училищ, - сообщает он Закревскому из Тифлиса. - Молодые люди, воспитанные в духе нашего правления, будут образцом просвещения и началом введения обычаев наших в здешнем краю». «В Грузии начинают, по счастью моему, появляться иностранцы для заведения некоторых фабрик. Приехал немец для стеклянного завода. Приехал кожевник, и будет завод великолепный». В Тифлисском благородном училище при Ермолове открылись высшие классы и были введены новые предметы - геодезия, полевая фортификация, гражданская архитектура. Сам Алексей Петрович заботливо следил за ходом учебного процесса и подбирал в училище библиотеку, выписывая для нее книги из России. Он желал укрепить теснее связи Кавказа с Россией и широко практиковал обучение сыновей местных жителей в кадетских корпусах.
По настоянию Ермолова был начат перевод сохранивших свое действие статей из огромного грузинского уложения царя Вахтанга VI, что упорядочивало принятые на Кавказе методы судопроизводства. При нем началась разведка полезных ископаемых. Под его непосредственным наблюдением был перестроен центр Тифлиса, в котором прорубались прямые улицы и строились европейской архитектуры дома. В центре города был разбит обширный сад с лампионами. По словам историка Д.Л. Вачейшвили, «с именем Ермолова связан целый ряд культурных нововведений в Грузии».
Благодаря личному обаянию и огромному авторитету, Ермолов сумел объединить вокруг себя на Кавказе передовых людей своего времени, из которых составился тесный круг единомышленников и друзей. Репутация либерала (в хорошем смысле - И.Ш.), дружеские отношения со многими декабристами, прочившими его в члены правительства, а также возрастающая среди войск популярность «проконсула Кавказа», видимо, вызвали опасения со стороны правительственных кругов. Император Николай I, настроенный против Алексея Петровича, обвинил его в непредусмотрительности (персидское вторжение в пределы Грузии в 1826 году) и послал летом 1826 года на Кавказ Паскевича - официально в помощь Ермолову, на самом же деле для замены его.
Указом от 25 ноября 1827 года Ермолов был уволен со службы «по домашним обстоятельствам с мундиром и пенсионом полного жалования». Довести до конца свой план умиротворения Большого Кавказа Алексею Петровичу не довелось. Ермолов навсегда покинул Кавказ и отправился на родину своего отца, в Орёл.
Облачившись в непривычное для него штатское платье, он нелегко переносил своё удаление от дел, хотя даже самым близким друзьям не сознавался в этом. В Орле его посетил А.С. Пушкин, который потом писал: «Ермолов принял меня с обыкновенной своею любезностью. Он, по-видимому, нетерпеливо сносит своё бездействие. Разговор несколько раз касался литературы, о правительстве и политике не было ни слова». Встреча с поэтом произвела на Ермолова сильное впечатление. «Был у меня Пушкин, - писал он Денису Давыдову. - Я первый раз видел его и, как можешь себе вообразить, смотрел на него с живейшим любопытством. В первый раз не знакомятся коротко, но какая власть высокого таланта! Я не нашёл в себе чувство, кроме невольного уважения... ».
Между тем хозяйственные дела причиняли Ермолову столько хлопот, что он в 1831 году уехал из Орла в Москву. В Москве он пользовался особым почётом и уважением. Обаяние его личности и прошлых заслуг было настолько сильным, что, когда он появлялся в обществе, одетый в чёрный фрак с георгиевским крестом в петлице, все, даже дамы, вставали. Такой почести не приходилось испытать никому другому.
Николай I фактически отстранил А.П. Ермолова от участия в политической жизни страны, от кавказских дел. Далеко не всё задуманное ему удалось осуществить на Кавказе, но он заложил фундамент под будущее здание взаимоотношений России и Кавказа. Его имя стало подлинной легендой, примером достойнейшего служения Отечеству.
В статье использованы материалы кандидата исторических наук Габриела Цобехия,а также ряда других исследователей деятельности А.П.Ермолова на Кавказе.
