Смирение и кротость безраздельно царили в его душе
Старец Андроник (Лукаш) принял монашеский постриг в 1921
году. После закрытия Глинской пустыни епископ Павлин (Крошечкин) взял отца
Андроника к себе в келейники и в 1922 году рукоположил во иеродиакона. О первой
своей ссылке старец рассказывал так: «Однажды в храме подошла ко мне какая-то
женщина и со слезами говорила, что все церкви закрыты, колокола перестали
звонить, а я сказал: „Бог даст, и зазвонят"; за эти слова сослали меня на
Колыму в 1923 году на пять лет». В ссылке старец Андроник был санитаром в
больнице. Он ухаживал за больными с искренним состраданием и любовью, сам мыл
их. Все его полюбили, а сосланные узбеки даже звали «мамой». <…>
По амнистии старец Андроник вернулся из ссылки раньше срока
и после возвращения по-прежнему оставался келейником у епископа Павлина,
который в 1926 году в Московском храме Воскресения в Сокольниках (к этому
времени Преосвященный Павлин был назначен епископом Можайским, викарием
Московской епархии) рукоположил его в сан иеромонаха. Через год, когда старец
Андроник сильно заболел, он был пострижен в схиму с оставлением имени Андроник
(в честь преподобного Андроника, память 13 / 26 июня).
В 1939 году Старец был осужден вторично и сослан на Колыму.
Сначала одиннадцать месяцев держали его в тюрьме, где каждую ночь вызывали на
допросы и принуждали клеветать на епископа Павлина, но он молчал. Ему угрожали,
его мучили. «Поставят к стене и начинают стрелять, но мимо, запугивают...»
Следователь кричал в лицо старцу Андронику: «Я тебя убью!»; однажды сорвал со
Старца крест и бросил в печь. Отец Андроник сказал мучителю: «Что ты делаешь?
Меня крестили, мне дала мать крестик, а ты срываешь». Но на допросах его не
били и бранными словами в его присутствии не ругались. Только один раз во время
допроса вошел в комнату какой-то человек и злобно сказал следователю: «Сколько
ты будешь возиться с этим стариком?», а затем ударил старца Андроника так, что
тот потерял сознание. Очнулся он уже в тюремной больнице и на вопросы, что с
ним случилось, отвечал, что шел на допрос, упал да о камень ударился... Как-то
привели Старца в большую комнату, в которой была раскаленная печь, и сказали:
«Ну, Лукаш, садись на печку». Преподобный Андроник спросил: «Как, разуваться?
Босым лезть?» Тогда его удержали: «Пока подожди».
Во время другого допроса отца
Андроника раздели до нижнего белья, вывели в коридор, где стояли огромные ящики
в рост человека, и заперли его в одном из них, а мороз был 50 градусов. Старец
думал, что замерзнет и умрет там, но в последний момент ящик открыли, под руки
вывели его, так как сам он идти уже не мог. Много раз предлагали подписать
какие-то бумаги, но св. Андроник отвечал: «Я неграмотный, не знаю, что там
написано» и не подписывал. Затем перевели преподобного Старца в лагерь; там
было легче, допросов не было, «только шпана очень безпокоила, если к ней
попадешь». В лагере много работали; Старец был там дневальным. Трудолюбие,
послушание и его внутреннее благородство вызывали уважение не только у
осужденных, но и у охранников. Сам начальник лагеря очень уважали отца
Андроника, дорожил им и в конце срока взял к себе в дом, где тот вел все
домашнее хозяйство. <…>
Двадцать восьмого
сентября 1948 года Старец вернулся в Глинскую пустынь. С самыми теплыми
чувствами братской любви встретили его настоятель и насельники обители. Видя
высокоподвижническую жизнь старца Андроника, епископ Сумской и Ахтырский
Иларион в апреле 1949 года назначил его благочинным и ризничим монастыря.
Душа старца
Андроника, очищенная многими скорбями, была исполнена благодатных даров Святаго
Духа. Эта духоносность и привлекала людей к Старцу. Великодушно претерпев все
страдания, он делом исполнил заповедь «Любите врагов ваших» и стяжал в своем
сердце величайший дар благодати Божией – христианскую любовь к ближнему.
Смирение и кротость безраздельно царили в его душе, даже ходил Старец всегда
смиренно согнувшись. <…>
Ни одного решения не принимал преподобный Андроник без
усердной молитвы. За своих духовных детей молился он непрестанно, как сам
писал: «Сколько есть моих сил, всегда, днем и ночью, я вас поминаю в своих
грешных молитвах». Мудрый духовный наставник, старец Андроник имел от Бога дар
безошибочно видеть внутреннее состояние человека. Вся сила духовного
руководства Старца заключалась в том, что ему свыше было открыто, как и каким
путем вести каждую душу ко спасению. Спасая других, он и сам восходил на
вершину Богообщения и слушающих его возводил за собой. <…>
В 1955 году Сумской епископ Евстратий поставил старца
Андроника в сан игумена, на что подвижник возражал, говоря, что схима превышает
все награды и что она есть предел всех наград. Старец Андроник любил принимать участие во всех послушаниях.
В праздники после служб и трапезы он не отдыхал, а прочитывал несколько глав
Евангелия, акафисты, затем спешил на кухню и чистил картошку для общей трапезы,
назначив одного из братий на чтение Житий святых, чтобы не было празднословия и
братия назидалась словом Божиим.
Старец обладал поразительным смирением, не гнушался никакой
работой, своим примером показывая, как следует поступать. Нужно ли на
какое-нибудь послушание идти – на уборку сена или на какую-нибудь самую грязную
работу – он никого не звал, а сам брал грабли или пилы и моментально начинал
работать. Чистят, например, выгребную яму от нечистот, и когда наступал момент,
что нужно туда спуститься, чтобы со дна вычерпать, никому не хочется, все
стоят. Проходит мимо старец Андроник, видит, что дело не движется, берет
черпак, прыгает в эту яму и быстро начинает работать.
После закрытия Глинской обители в 1961 году старец Андроник
переселился в Тбилиси, под непосредственное попечение бывшего насельника
Глинской пустыни митрополита Тетрицкаройского Зиновия (Мажуги), который очень
его любил и почитал. <…> В Грузии отец Андроник продолжил свое старческое
служение. <…>Достигнув преклонного возраста, 21-го марта 1973 года, в
четверг, в начале шестого часа утра, святой Старец в мирной и безболезненной
кончине предал дух свой Богу.
Великие русские старцы: Жития, чудеса, духовные наставления.
М., 2007.
