О подвиге послушания

О подвиге послушания

Из проповедей митрополита Иоанна (Снычева). Во имя Отца и Сына и Святаго Духа! Часто мы с вами, возлюбленные братья и сестры, ошибаемся в своих мнениях о подвигах благочестивых христиан. Ошибаемся, думая, что более всего люди угождали Богу молитвенным подвигом. Почему-то принято считать, что если какой-либо человек поступил в монастырь, то с этого момента его жизнь заключалась исключительно в молитвах и хождении в храм Божий. Словом, везде и всюду молитва, молитва и молитва.

Когда мы так с вами рассуждаем о подвигах духоносных мужей, то, конечно, глубоко ошибаемся, потому что жизнь иноческая складывалась и складывается не только из молитвенного подвига, но и из трудолюбия, т. е. из духовных упражнений, обязательно связанных с физическим трудом. Поэтому-то отдельные подвижники благочестия, которые вначале совершали свой подвиг в одиночестве, предавали себя всякого рода послушанию и через послушание, т. е. через отсечение своей воли, через физические труды достигали духовного совершенства.

Свидетельством этой истины является жизнь преп. Антония Нового.

Этот великий подвижник происходил от весьма богатых и благочестивых родителей. После их кончины Антонию досталось большое имение. Однако он не прилепил своего сердца к этим богатствам, а раздав их, возжелал подвизаться Богу в уединении, в пустыне. Антоний оставил город и поселился на горе, построив себе небольшую келью; здесь он в течение ряда лет подвизался в благочестивых подвигах безмолвствующего инока. Но однажды, когда он занимался богомыслием, читая наставления преподобных отцов, и в частности преп. Иоанна Лествичника, он обратил внимание на одно наставление. Преподобный старец указывал, что если безмолвствующий заметит в своем сердце смущение, то лучше ему подвизаться среди братии, тогда он прозреет духовно. Это место настолько поразило преп. Антония, что он стал размышлять так: «Столько лет я подвизаюсь в пустыне и столько лет нахожусь в слепоте духовной!»

Пустынник решил оставить свой затвор и поселиться в общежительном монастыре. Он отправился в Каппадокийскую область в Малой Азии, где недалеко от Понта располагалась обитель. Добравшись до монастыря, преп. Антоний не сразу вошел в него, но словно какой странник, жаждущий спасения, несколько дней вместе с приходившими людьми проживал около стен обители. Причем, для того, чтобы вкушать пищу с трапезы иночествующих не напрасно, не без труда, преп. Антоний каждый день поднимался в гору, собирал дрова и приносил их в монастырскую странноприимницу, складывая у входа. Трапезники, или братия, служившие в гостинице, брали эти дрова и употребляли их на свои нужды. Правда, гостинник как-то обратился к Антонию и сказал: «Авва, для чего ты утруждаешь себя таким деланием? Монастырь наш не нуждается ни в какой посторонней помощи. Обитель все имеет и все, что дает она приходящим, раздает как милостыню, как трапезу Господню». На это ответил ему преп. Антоний: «Так, авва, так, брат мой. Я знаю великий обычай этого монастыря, но я хочу, чтобы я вкушал пищу хотя бы за малый свой труд, дабы не предаваться мне праздности». И так продолжал он собирать дрова и приносить их в монастырь.

Прошло несколько дней. Привратник монастыря доложил игумену, что некий человек по имени Антоний проводит подвижническую жизнь около врат обители. Игумен пожелал увидеть сего человека и через привратника призвал его к себе. Явился к игумену преп. Антоний и, поклонившись ему, стал ожидать вопроса. Игумен узнал Антония, ибо слава о его подвигах дошла и до этого монастыря. Обратившись к преподобному, игумен спросил: «Для чего ты, авва, оставил свои великие подвиги и пришел к нам в монастырь?» — «Я,— ответил преп. Антоний,— хочу посвятить себя делу послушания, отсечь свою волю и совершенствоваться духовно среди братии». Игумен возразил: «Все это хорошо, но вспомни, что те люди, которые подвизались в пустынях самовольно, приобретают особый уклад жизни и после этого оказываются неспособны к прохождению жития в монастыре, потому что им трудно бывает выполнить монастырские послушания по причине самолюбия и самовосхваления». На это преп. Антоний ответил: «Поистине это так. Вот почему я и хочу исцелить свою душу и прозреть духовно. Посему прошу принять меня в ваш общежительный монастырь».

Игумен увидел, что Антоний искренно желает подвизаться в обители, и благословил ему остаться, поручив ему тяжелое послушание, связанное со служением в церкви. Преп. Антоний обязан был убирать храм и продавать свечи. Труд этот, как свидетельствуют духоносные отцы, был очень тяжелым, но все это только радовало преп. Антония. Спустя некоторое время он почувствовал, что этот физический труд оказался для него очень легким; тогда он обратился к игумену и сказал: «Авва, ты мне дал такой труд, думая, что он тяжелый, а для меня он совершенно легкий. Я ведь не для того пришел в монастырь, чтобы легко совершать подвиги благочестия».

Выслушав эти слова, игумен послал преп. Антония на виноградник возделывать виноград. А возделывать виноград, конечно, более сложно, нежели убирать помещение. Но тем не менее Антоний совершал это послушание с большим желанием. Приходилось ему по неопытности резать пальцы, выслушивать разного рода укоризны со стороны братии монастыря, которые часто приходили к Антонию как бы искушать его. В монастыре, как свидетельствуют духоносные отцы, строго соблюдалось правило: ничего без благословения игумена не вкушать и никому ничего не давать. А братия приходили к преп. Антонию и просили: «Дай нам, авва, немного винограда!» Он же отвечал: «Нет, я этого сделать не могу. Если хотите, пожалуйста, входите в виноградник, срывайте ягоды и вкушайте. Но я обязан по долгу своего послушания возвестить об этом поступке игумена». И братия, заслышав такие слова, конечно, не срывали самовольно плодов и уходили ни с чем.

Так преп. Антоний подвизался много лет. Затем его перевели в трапезную, где он должен был раздавать пищу инокам. Новое послушание было сопряжено не только с физическим трудом, но и с моральными тяготами, потому что не все братия в нравственном отношении были совершенны. Они требовали: дай мне этого, принеси то, подай другое!.. И он должен был беспрекословно, без огорчения все это выполнять.

Преп. Антоний, возлюбленные братья и сестры, безропотно исполнял любые разумные требования. Но наступила пора еще большего испытания. За годы одежда, которую он носил, пришла в ветхость. Игумен же, желая испытать его, не менял ему одежду. И преп. Антоний должен был в зимнее время ходить в рваном платье и совершенно без обуви. Однажды, не имея больше сил терпеть стужу, Антоний пришел к игумену и сказал: «Авва, если действительно ваш монастырь такой бедный, что не может содержать людей, в частности меня, немощного, то позволь обратиться к братии, чтобы достать мне необходимое для прикрытия своего тела». А игумен был человек богомудрый. Он видел, что пред ним стоит истинный делатель Христов, и потому поступил с ним весьма сурово. Он стал поносить Антония и говорить: «Вот ты, проживший в пустыне много лет и хвалившийся, что взошел на высоту духовного совершенства, обещавший мне все переносить терпеливо — теперь ты не выполняешь своего обещания, стал немощным и непослушливым!» Горестно стало от таких слов преп. Антонию, и, заплакав, он удалился от игумена. Но это были слезы не огорчения или обиды, а слезы раскаяния, плач о том, что он не перенес искушения.

После этого преп. Антоний еще несколько лет ходил в тех же лохмотьях. Монастырская братия брала его с собой на земельные работы, и он копал землю, сажал сады и виноградники.

После этого Господь утешил его особым видением. Явился ему во сне некий благородный муж, который держал в руке своей весы. На одной их чаше лежали согрешения преп. Антония, а на другой его добродетели. И смотрел преп. Антоний на этого мужа и на весы со страхом, не зная, что же перетянет? И увидел он, как грехи перетянули все добродетели. Тогда муж, державший весы, взял лопатку, которой преп. Антоний возделывал землю, и положил на чашу доброделания. Чаша сразу же перетянула все грехопадения и согрешения преп. Антония. И возвестил благообразный муж, что его теперешнее делание угодно Богу. Согрешения его прощены милосердием Божиим.

Об этом видении был особо извещен и игумен монастыря. Он призвал преп. Антония и сказал: «Вот теперь ты воистину благоразумный муж, показавший высоту своего смирения. И все, что ты сделал в пустыне ради имени Божия, все это принято Богом. Твое смиренномудрие, твое послушание принято милосердным Спасителем». С этого времени игумен снял свое как бы наказание и учительство над преподобным и стал прилагать о нем попечение. Прожив еще некоторое время в послушании, преп. Антоний мирно отошел ко Господу.

Вот, возлюбленные братья и сестры, как подвизались подвижники благочестия в монастырской обстановке. Не одними молитвенными подвигами угодил Богу преп. Антоний Новый. Он даже оставил пустыню, оставил свое уединение и безмолвие и предал всего себя на распятие, на распятие своей воли воле игумена монастыря, а значит, воле Божией. И как ни трудно было ему физически выполнять послушания и выслушивать оскорбления, все эти искушения он перенес великодушно.

Конечно, вы скажете: «Владыко, но ведь почти все святые подвижники жили в монастыре, они выполняли послушание игуменское, а вот мы, живущие в миру, как мы можем нести такие подвиги?» Но, оказывается, и нам, живущим в миру, можно позаимствовать из жизни преп. Антония Нового очень многое для духовной пользы. Обратите внимание на самую сущность его подвига! Он ведь трудился. Трудился и в молитвенном подвиге, и в физическом телесном труде, и в перенесении всякого рода оскорблений. Причем — трудился добровольно. Его никто не принуждал. Он сам всецело предал себя, как я уже говорил, на распятие братии. Ну а мы разве не можем покорить свою волю воле Божественной? Можем, конечно, можем, возлюбленные братья и сестры! Будет ли кто укорять нас в чем-либо — необходимо перенести все оскорбления и укоризны Христа ради, ради любви к истине и справедливости. Необходимо трудиться, трудиться и трудиться, имея пред своими очами пример сего духоносного отца. Утверждаться в доброделании, в перенесении всякого рода поношений. И трудиться именно добровольно. Но смотрите, не заставляйте людей вооружаться против себя! А то бывает так, что сначала мы сами оскорбим людей, а потом те нас оскорбляют. Нет, так дело не пойдет! Такое терпение — еще не подвиг. Лишь только тогда, когда мы будем терпеливо переносить поношения от людей не за злые, а за добрые дела, вот тогда-то это будет угодно Богу.

Да благословит нас Господь на благие деяния! Да утвердит нас в правой христианской вере! Дабы и нам достигнуть вечной жизни во Христе Иисусе Господе нашем, Которому со Отцем и Святым Духом подобает честь и слава во веки веков. Аминь.
 
 
Источник: Голос вечности. Проповеди и поучения митрополита Иоанна (Снычева).    
 

Написать комментарий