20 лет с начала первой чеченской войны

20 лет с начала первой чеченской войны

В декабре этого года исполнилось 20 лет с момента ввода федеральных войск в Грозный, фактически ознаменовавшего собой начало Первой Чеченской войны — одного из самых трагических периодов постсоветской истории России. За прошедшее с тех пор время Чечня сделала разворот на 180 градусов, превратившись из очага терроризма и русофобии в один из главных бастионов российской государственности.

Своими воспоминаниями и размышлениями с нашими читателями делится участник обоих чеченских кампаний, главный редактор интернет-портала «Сегодня.Ру» Юрий Котенок:

- В декабре 1994 года броня с пехотой на борту была брошена на улицы Грозного и сожжена чеченскими боевиками, которые хорошо подготовились к штурму города. В штабах воплощали в жизнь идею овладеть Грозненским укрепрайоном в новогоднюю ночь, забыв как месяц назад — в ноябре 94-го — чеченская оппозиция, где в экипажах танков, БМП и расчётах ЗУшек находились кадровые российские военные, также «забуксовала» и была расстреляна на улицах чеченской столицы.

В итоге всё повторилось: в огненных мешках на тех же грозненских улицах факелами горели «коробочки», а у подвалов и первых этажей пятиэтажек были добиты экипажи срочников, заметавшихся без поддержки, без связи и командиров.

В России искали виноватых, кивали на ныне покойного Грачёва, Квашнина, но как-то всё затихло — никто не понёс наказания за сгинувшие колонны в столице дудаевской Чечни. Потом были война и Хасавюрт, при упоминании которого мои собеседники, люди в погонах прятали глаза. Три года безвременья пролетели в боях милиции, «вэвэшников» и армейцев на границе с Чечнёй, откуда лезли банды абреков. В 99-м «духи» вклинились в Дагестан, и… мы вернулись.

А в январе 95-го я стоял у кровати лейтенанта-танкиста в госпитале имени Бурденко. Его история — отражение в миниатюре того бардака, что творился при новогоднем штурме Грозного. Сестра торопила меня: танкист был плох – три операции перенёс и ждал новых. Врачи боролись за офицера, которому грозила полная ампутация ног.

...Максим в 1994-м окончил Казанское танковое училище. Экипаж его Т-72 был сформирован с миру по нитке — из солдат-срочников, собранных из разных военных округов (!) и уже через три дня брошен в пекло. С механиком и наводчиком он успел познакомиться буквально на ходу, о боевом слаживании речи не было.

...Ночью колонна мишенью-гусеницей растянулась вдоль улицы Маяковского. Комбат поставил Максиму задачу — выдвинуться на ближайший перекрёсток и сбить с дороги пылающий топливозаправщик, подожженный боевиками.

– Рванули вперёд, ловили на себя выстрелы РПГ, «дэзэ» (ДЗ – динамическая защита на броне. - Прим.) работала. Били по огневым точкам, - вспоминает Максим. - Заправщик спихнули с дороги...

В этот момент в Т-72 вышла из строя система очистки воздуха от пороховых газов в боевом отделении. Чтобы не задохнуться, экипаж открыл верхние люки на башне...

Как они остались живы, непонятно: тяжелораненому Максиму в госпитале было не до размышлений. Выстрел «духовского» гранатомётчика, бившего с крыши пятиэтажки, попал точно в открытый люк. Огненная струя, взрыв, темнота... Но Бог спас! Боекомплект не сдетонировал, а из экипажа самые тяжёлые раны достались командиру — оказались страшно посечены ноги...


1994 г. Первый тяжелораненый в Чечне сотрудник МВД РФ (фото Юрия Тутова)

Фактов-крупиц боёв шальной первой чеченской войны — десятки и сотни. Что-то остаётся в памяти, а что-то неумолимо стирается в моём сознании, откладываясь в «копилку на потом». Но, нет-нет, и снова перед глазами стоят лица солдат и офицеров — моих собеседников, с которыми пришлось делить армейский кров и нехитрый стол. Многих из них уже нет в живых.

С Чечнёй, можно сказать, я оказался связан по наследству: мой отец, полковник Петр Котенок, работая в «Красной Звезде», в 80-х годах прошлого столетия был откомандирован ЦК партии в Чечено-Ингушскую АССР для расследования случаев коррупции и незаконных действий в системе военных комиссариатов и гражданских ветвей власти. Он работал с местной прессой, встречался с Доку Завгаевым, знал Мовлади Удугова, который впоследствии стал идеологом терроризма и сбежал из России. Отец много рассказывал об этом крае. Поэтому Чечня мне, в принципе, близка и дорога.

- Что более всего запомнилось?

- Когда я приехал в Чечню в первый раз в августе 1996 года, то Грозный для меня был как Сталинград: всё разбито так, что многие улицы превратились в направления. Истерзана площадь «Минутка». Уже через пару дней после моего приезда было подписано соглашение в Хасавюрте, когда генерал Лебедь фактически поставил подпись под признанием провала операции федеральных сил на Кавказе. Я, тогда ещё не нюхавший пороху старлей, корреспондент окружной газеты «Красный воин», окунулся в жестокую правду войны и был поражён. Наверное, был подавлен, потому что через сердце пропустил эти «прелести» Хасавюрта.

1995 г., храм Михаила Архангела в Грозном (фото Юрия Тутова)
1995 г., храм Михаила Архангела в Грозном (фото Юрия Тутова)

Какая-то безвыходность висела в воздухе. Армия оказалась в положении преданной и брошенной. На блокпостах уже ввели совместное несение службы. Картина — почти фантасмагория, потому что рядом стояли наши уставшие и потерянные солдаты-срочники и боевики, которые чувствовали себя победителями.

Но при этом я не видел жуткого людского ожесточения. После кровавых боёв, издевательств над пленными, всей крови и грязи в общении между боевиками и солдатами не было неприязни и открытой ненависти. Рядовые труженики войны общались друг с другом буднично, делились сигаретами и едой. Конечно, братания не было и быть не могло. Но надо учитывать то, что мы находились в положении проигравшей стороны.

А боевики чувствовали себя очень даже хорошо, дефилировали в Грозном, как победители, позволяли покровительственное отношение к нашим солдатам. Безусловно, ощущалось отношение победителя к побеждённому. Помню, как один из чеченцев представился майором Албаковым: «Зачем вы на нашу землю с оружием пришли? Лучше в гости приходите, будем шашлык кушать…».

Сентябрь 1996 г. Ханкала. Автор материала с однокурсником Дмитрием Семеновым (в центре) - офицером пресс-службы Группировки федеральных сил на Северном Кавказе и корреспондентом
Сентябрь 1996 г. Ханкала. Автор материала с однокурсником Дмитрием Семеновым (в центре) - офицером пресс-службы Группировки федеральных сил на Северном Кавказе и корреспондентом "Красной Звезды" Василием Фатигаровым (справа)

Жить пришлось в Ханкале, в казарме батареи РСЗО 205-й, или, как её называли, «двести пьяной», бригады. Деморализация страшная, пьянство повальное. Конечно, с украинской армией в Донбассе не сравнить, но всё же. Помню, как два контрактника, не получив жалованья, с горя с нажрались и забаррикадировались в чердачном помещении одной из казарм 205-й бригады. Их пришлось «выковыривать» оттуда с помощью пожарных брандспойтов.

Рядом, в двух шагах, тоже в казарме, обитали матери из Комитета солдатских матерей, которые искали своих сыновей, пропавших в Чечне. Там я познакомился с Любовью Родионовой, маленькой, высохшей женщиной, которая приехала за сыном. Она знала, что её Женька уже убит, но не могла найти тело. Помню её, совершенно потерянную, беспомощную, одинокую. Она прошла через ад: валялась в ногах полевых командиров Гелаева, Басаева, Хаттаба. А они «игрались» — пускали её по ложному следу, посылали в глухие, гнилые места, на минные поля, откуда не было выхода. Но она каким-то чудом осталась жива, побывала на сотнях эксгумаций и опознаний, в моргах, кладбищах и на неопознанных могилах. До сих пор я помню её глаза — глаза человека, надеющегося только на Бога, потому что не было правды для неё на земле. От Любови Родионовой, человека, убитого горем и потерявшего всё, исходила другая энергия. Вспоминая те дни, ощущаю эту энергию до сих пор…

Нескольких дней, проведённых с комиссией по обмену пленными и эксгумацией трупов, хватило сполна, чтобы понять, что такое война. Комиссию возглавлял Денисов, заместитель Лебедя. А непосредственно обменом пленными и поиском пропавших занимался полковник Минобороны России Пилипенко. На этом человеке лежала рутинная, самая ответственная работа — вытаскивать наших парней, живых и мёртвых…

Мы искали захоронения наших солдат под Гудермесом, Аргуном. На околице аула Мескер-Юрт нашли могилу, где местные жители прикопали отца солдата. Так получилось, что пропал боец в Чечне, и из Сибири отправился его искать отец, но сам сгинул от бандитской пули.

Хорошо помню, как мы объезжали совместные блокпосты и прибыли в главную комендатуру. От России там находился генерал внутренних войск Овчинников, а от Чечни — Масхадов. Но Масхадова мы не застали, пообщались только с Овчинниковым. Генерал много курил, его охраняли бойцы СОБРа, а вокруг тремя кольцами «заседали» боевики со всей Чечни. Время от времени наши бойцы «веселили» эту публику песнями «Любэ», включая магнитофон, что вызывало у неё — публики — скрежет зубов.


1996 г. "Генерал Ичкерии" Аслан Масхадов во время переговоров

Лицом к лицу у ворот комендатуры столкнулся с Хаттабом. Он пришёл в окружении большой свиты, которая быстро рассосалась по двору комендатуры. Традиционная «арафатка» на шее поверх камуфляжа, широкое, даже добродушное лицо, как арбуз, с этими арабскими пейсами: очень важный «фрукт». Я и предположить не мог, что ровно через три года буду участвовать в штурме позиций боевиков в дагестанском селе Карамахи, откуда родом окажется одна из жён Хаттаба: тогда дом этого полевого командира забросают гранатами бойцы батальона Андрея Шлыкова.

Опять же, повторюсь, нужно понимать, когда всё это было — начало сентября 1996-го, когда сдали всю группировку, при том, что в конце августа наши войска фактически окружили боевиков в Грозном, и генерал Пуликовский предъявил ультиматум незаконным вооружённым формированиям, что грозило полным разгромом масхадовской «армии». Однако в Кремле решили иначе.

Но при всеобщей безнадёге и расстройстве в нашей группировке в Чечне были боевые островки, за которые не стыдно. В сентябре 96-го я познакомился с охранявшими подступы к Ханкале десантниками, людьми из другого теста. Механизм ВДВ работал, что бросалось в глаза на фоне всеобщей депрессии: срочники — все как один — универсальные солдаты, беспрекословно слушавшие командиров. Каждый из офицеров — человек с большой буквы.

Бойцы ВДВ в Ханкале. Они прошли всю Чечню
Сентябрь 1996 г. Бойцы ВДВ в Ханкале. Они прошли всю Чечню

Тогда, во время 1-й кампании в Чечне, из людей, которые не спились и не скурвились, не продали и не предали, ковался новый тип российского офицерства. Пережив отвод войск и «переварив» Хасавюрт, эти офицеры через три года поведут своих подчинённых в бой…

Часть своего репортажа из той командировки я посвятил роте псковских десантников капитана Сергея Молодова, с которым познакомился в Ханкале и проникся к нему чувством искренней симпатии. Он без прикрас, спокойно рассказывал о том, как воевал на равнине и в горах, как ходил в атаку и чудом выживал, с гордостью говорил о своих солдатах.

1 марта 2000 года мне сообщили, что рота под командованием майора Молодова приняла неравный бой под Улус-Кертом и погибла полностью, не пропустив врага. Впоследствии ему было присвоено звание Героя России посмертно.

Будущий Герой России (посмертно) командир роты капитан Сергей Молодов на позициях под Ханкалой
Сентябрь 1996 г. Будущий Герой России (посмертно) командир роты капитан Сергей Молодов на позициях под Ханкалой

- Поражение в первую кампанию обернулось огромной гуманитарной катастрофой…

- Когда я покидал Чечню в 96-м, было ясно, что это вынужденная остановка, лишь промежуточный итог, что ситуация зависает в подвешенном состоянии. Россия фактически бросила не только свою военную группировку и отдала на откуп огромную территорию, из которой было изгнано русское, русскоязычное население. Россия ещё отказалась поддержать тех чеченцев (а это фактически одна треть Чечни!), которые встали на её сторону в борьбе с дудаевцами.

Речь идёт в основном о чеченцах, выходцах из равнинных тейпов — «терсхо», которые выступали за ввод наших войск. Они были в оппозиции к Дудаеву и его последышам, но оказались брошенными. Многие были вынуждены покинуть республику вместе с войсками. Вернувшись 1999 году, именно эти люди составили костяк ударных отрядов, которые стали бороться с ваххабитами: это и сотрудники чеченского ОМОНа, и армейский спецназ.

Период безвременья, между первой и второй чеченскими войнами позволил России в какой-то степени собраться. Кстати говоря, мало кто знает, что между 1996-м и 1999-м годами на Кавказе продолжалась необъявленная война. Вокруг Чечни, прежде всего, на севере Дагестана и в Ставрополье батальонные тактические группы и милиция исполняли роль буфера, перекрывая административную границу с Чечнёй, откуда, как тараканы из щелей, лезли террористы. В 1999 году отряды Хаттаба и Басаева зашли в Дагестан. Началась совершенно другая история: для России наступило время «Ч».

Грозный. Минометная батарея 33-й ОБРОН ведет огонь по позициям противника в районе площади Минутка (фото Юрия Тутова)
Январь 2000 г. Грозный. Минометная батарея 33-й ОБРОН ведет огонь по позициям противника в районе площади Минутка (фото Юрия Тутова)

- Чем запомнилась вторая кампания?

В конце августа 99-го я оправился в Дагестан, попал в 22-ю бригаду внутренних войск под командованием полковника Керского и участвовал в штурме позиций ваххабитов в селении Карамахи. Шли тяжёлые бои, наши войска несли потери. В Кадарской зоне нам противостояли боевики, которые перешли из Чечни, и местные ваххабиты. Враг в прямом смысле вгрызся в землю, использовал подвалы с рельсовыми перекрытиями, с железобетоном, который пробить очень трудно.

Снайпер во время обстрела боевиков в Ленинском районе Грозного
Лето 2002 г. Снайпер во время обстрела боевиков в Ленинском районе Грозного (фото Юрия Тутова)

Погода постоянно играла против нас: неожиданно накатывал туман, помогая местным ваххабитам, моросил дождь. Штурмовые группы попадали под «дружественный огонь» в условиях близкого соприкосновения с противником. Но несмотря на все огрехи и пороки, в сентябре 99-го удалось разбить Кадарскую группировку противника, выбить боевиков из Ботлихского, Новолакского и Хасавюртовского районов Дагестана, и тогда наши войска зашли в Чечню.

Во вторую кампанию мне довелось познакомиться с легендарным командиром чеченского ОМОНа Героем России Мусой Газимагомадовым. Десятки раз бывал на базе ОМОНа в Грозном: это легендарное подразделение, на счету которого множество проведённых спецопераций и уничтоженных террористов. К сожалению, Муса ушел из жизни. В бою был убит его бессменный начальник штаба — Бувади Дахиев, по образованию — учитель-историк, который превратился в офицера милицейского спецназа.

Лично знаком с Героем России Саид-Магомедом Какиевым — командиром отряда «Запад» спецназа ГРУ, который состоял из этнических чеченцев. Саид-Магомед — вообще личность уникальная: в 1994 году пострадал во время покушения на Дудаева — заряд гранатомёта разорвался фактически у него в руках. Он очень долго лечился, после этого воевал с одной рукой. Кстати, из-за характера боевых ранений Какиев чем-то внешне напоминал Радуева, его иногда путали с ним.

Расположение отряда чеченского спецназа
2004 г. Грозный. Расположение отряда чеченского спецназа "Запад" Минобороны РФ. С Героем России Саид-Магомедом Какиевым (фото Юрия Тутова)

Много времени провёл с братьями Ямадаевыми, ныне, к сожалению, покойными. Это люди, которые в первую кампанию были полевыми командирами, а затем перешли на сторону России. Сулим Ямадаев — самый молодой «бригадный генерал» Ичкерии, а в российской армии возглавлял батальон спецназа «Восток».

Гудермес. Чеченские спецназовцы отряда
2004 г. Гудермес. Чеченские спецназовцы отряда "Восток" Минобороны РФ (фото Юрия Тутова)

…Помню страшные эпизоды той войны. Взвод 22-й бригады старшего лейтенанта Василия Ташкина, стоявший на сопке у Тухчара, был окружён боевиками и оказался без поддержки. Когда бандиты подбили БМП, бойцы отступили в село. Дагестанцы спрятали солдат, но террористы ворвались в аул, нашли и обезглавили бойцов. Часть боевиков, совершивших это злодеяние, уничтожена, а уцелевшие — осуждены.

- В чём причина чеченских войн?

- Кавказ – самое уязвимое место в России. Расул Гамзатов метко сказал, что Дагестан никогда добровольно в Россию не входил, и добровольно из её состава не выйдет. Это можно сказать про весь Северный Кавказ.

В период, когда Россия была ослаблена, когда речь шла о том, существовать ли этому государству или его ждёт распад, пятая колонна, прямые агенты иностранных спецслужб активировали на Кавказе агентурную сеть. Подкупили иных, снабдили деньгами своих ставленников, спонсировали развитие параструктур власти в пику Кремлю. Они начали конкурировать с парализованной ельцинской Россией. Всё это вылилось в череду бесконечных похищений, убийств, диверсий.

Государственная машина очень медленно реагировала на происходящее. Россия получала пинки, удары, теракты. Россия разворачивалась, смотрела – это, что касается первой кампании – и собирала свои силы, защищаясь, бросала наспех сколоченные полки в горнило войны. Но, тем не менее, это дало огромный опыт, несмотря на засилье во власти откровенно антирусских сил.

В этом чрезвычайном ослаблении России, в попытке оторвать кусок её ключевой территории в центре Кавказа заключается причина политического (но не военного!) поражения в первую кампанию.

Генерала Дудаева российская власть призвала к активной политической деятельности, выдернув его из военного руководства после вывода наших войск из Прибалтики. Неизвестно, на что рассчитывали в Кремле, возможно на то, что генерал станет стабилизирующим фактором. Но вдруг получилось так, что в Дудаеве словно повернули какой-то ключик и он стал полностью невменяемым. Дудаев оказался не в адеквате: и в плане русофобии, и в плане поступков и действий — он превзошёл очень многих, став марионеткой в руках явных врагов России. Он почувствовал за собой силу в клубке рептилий, которые хотели откусить от России побольше. Этот сценарий был досконально прописан за рубежом. Это традиционная тактика англосаксов. Ничего нового нет. А Дудаев был уничтожен.

- Тождественны ли понятия «Чечня» и «Ичкерия»?

- Нет. Непосредственно Ичкерия, если говорить с исторической точки зрения, это конкретная местность, некая пустошь с аулами в самой горной Чечне — это часть Веденского, Шатойского и Итум-Калинского районов, где уже редеет растительность, где условия жизни гораздо суровее, чем на равнине. Там живут «ламро» - горные чеченцы. В отличие от «терсхо», равнинных чеченцев, которые постоянно контактировали с казаками и куначествовали с ними, горцы минимизировали контакты с внешним миром. И во времена дудаевщины эту закрытую Ичкерию вдруг сделали прообразом всей республики, посчитали за идеал, пытаясь создать свою государственность. Попытка с треском провалилась.

Сегодня мы о так называемых «ичкерийцах» упоминаем, как о приверженцах дудаевско-масхадовской идеологии. Но это тоже в прошлом, поскольку в бандподполье на первый план вышел ваххабизм. Радикальные фанатики-исламисты не признают ни Чечню, ни Ичкерию, вообще ничего, кроме своих образований, где якобы должен властвовать шариат, как они утверждают, хотя к истинным ценностям ислама это так же близко, как от нас до Луны.

Даже сейчас, «замиренную» Чечню пытаются взорвать. Недавно какая-то группа недобитых и вновь завербованных боевиков ночью напала на центр Грозного. Известный необандеровец Дмытро Ярош тут же на радостях объявил, что 300 человек открыли второй фронт в Грозном, атаковав позиции российских оккупантов. Но на деле всё оказалось не так.

По сути, можно согласиться с Рамзаном Кадыровым: остатки бандформирований показывают свою последнюю силу. В любом случае возможности ваххабитского подполья в Чечне далеко не те, так что радоваться бандеровцам рано: многолетняя профилактика дала о себе знать. И скорее чеченцы на аркане приведут в Грозный украинских пособников террористов, чем дадут возможность бывшим дудаевцам поднять голову.

- Часть бывших ваххабитов сегодня воюет на стороне бандеровцев…

- Значительная часть чеченцев покинула республику во время проведения контртеррористической операции. Кто-то вернулся, часть осела в Европе. Почему так произошло? Многие боялись боевых действий. Но чеченцы всегда придерживались адатов — древних кровно-племенных законов. Грубо говоря, это законы мести. И те люди, кто натворил в Чечне убийств, похищений людей и прочих злодеяний, испугались расплаты и вывезли свои семьи.

Спецназ федеральных сил перед переброской в Ботлихский район Дагестана
Август 1999 г. Спецназ федеральных сил перед переброской в Ботлихский район Дагестана (фото Юрия Тутова)

Неоднородность чеченцев сказалась на гражданской войне на Украине. Подавляющее большинство горцев поддержало восставший Донбасс, кто-то отправился защищать его с оружием в руках. И в то же время на Украине появились чеченцы, скажем так, призванные по линии спецслужб США, Великобритании и других стран. Они добровольно-принудительно попали под колпак иностранных разведок ещё в ичкерийские времена и во время своей эмиграции в Европу, в основном — в страны Скандинавии и Австрию. Из этих перебежчиков сформировали показательные структуры — т.н. «миротворческий батальон имени Джохара Дудаева» под командованием бывшего «бригадного генерала» Исы Мунаева. Это преступник средней руки, когда-то назначенный Масхадовым «комендантом Грозного». Людей в этом батальоне связывает махровая русофобия. Там присутствуют чеченцы, которые выросли вне России, вне Чечни, например, выходцы из Панкисского ущелья.

- Почему Чечня за 25 лет эволюционировала от русофобии до одного из опорных регионов России?

- Для того чтобы Чечне подняться и оторваться от состояния хаоса, средневековой дикости: работорговли, власти людей с оружием, нужно было оттолкнуться от дна. Нужно было понять, что в таком состоянии пространство бывшей Российской империи, часть России нынешней, существовать не может. Оно, как минимум, деградирует в кратчайшие сроки, а максимум, свой яд разложения понесёт в другие регионы.

В общем-то, оно так и получилось, но превентивные действия руководства России купировали гангрену разложения. Доверчивые чеченцы наконец-то перестали принимать с распростёртыми объятиями иностранных эмиссаров, выкорчевав наемников с корнем.

Что мы видим в итоге? Восстановленные города, фактически заново построенную инфраструктуру. В Чечне уже туристические кластеры возводят. Ситуация кардинально изменилась: у чеченцев есть из чего выбирать и они поняли, что есть другая жизнь. Кстати, сейчас аналогичный выбор, только с полярным знаком, сделала часть украинцев, вдруг потянувшись к кизяку майдана, с чем их можно поздравить...

А Чечня действительно получила многие преференции. Речь идет об огромных бюджетных вливаниях, налоговых льготах и многом другом.

- То есть, фактически, о контрибуции?

- Можно называть как угодно, но дело всё в том, что Россия приобрела огромное количество своих сторонников. Посмотрите на авторитет Путина в Чечне, на вертикаль Кадырова.

Под руководством Кадыровых в Чечне начался бум строительства. И это вселило в чеченцев оптимизм. Чеченцы любят строить и хорошо умеют это делать. За то, как преобразились Грозный и другие города, можно только снять шляпу перед этими людьми.

- Какое впечатление о себе оставили отец и сын Кадыровы?

- С Кадыровым-старшим я познакомился в конце 2002 года, когда на Ахмат-Хаджи сделали ставку в Кремле, и он только приехал представляться на назначение, как исполняющий обязанности главы ЧР. Во время этих первых визитов Кадыров чувствовал себя в Москве, может быть, даже несколько скованно.

Почему сделали ставку именно на него? Это был оптимальный вариант, поскольку к тому времени вся чеченская верхушка дискредитировала себя, будучи связанной со старой прогнившей номенклатурой, или с бандитами. А Кремль выбрал духовного лидера и его союзников – братьев Ямадаевых, которые фактически являлись самым крупным боевым кланом в восточной и юго-восточной части Чечни.

Центорой. Автор материала и фотокорреспондент Юрий Тутов в гостях у Ахмад-хаджи Кадырова
Начало 2004 г. Центорой. Автор материала и фотокорреспондент Юрий Тутов в гостях у Ахмад-хаджи Кадырова

С тех пор я встречался с Ахматом Кадровым много раз, жил у него дома в Центорое. Ахмат-Хаджи познакомил меня с одним из своих сыновей — Рамзаном, тогда ещё обычным молодым человеком — максималистом, увлекавшимся спортом и любившим оружие как любой чеченец его лет. Мы нашли общий язык: Рамзан охотно давал интервью, брал меня и моего коллегу фронтового фотокорреспондента Юрия Тутова на спецоперации.

Завтра на спецоперацию с Рамзаном Кадыровым
2003 г. Завтра на спецоперацию с Рамзаном Кадыровым (фото Юрия Тутова) 

Тогда чеченцы, которые входили в отряды Кадырова, получали легальный статус через ЧОПы, затем трудоустраивались в силовые структуры. Там были и бывшие боевики, которые перешли на сторону России. Как показало время, выбор был сделан правильный.

После трагической смерти отца Рамзан Кадыров с помощью Владимира Путина справился с ролью главы республики, буквально за год с лишним превратившись в серьёзного политика. Он не случайно считает Президента России вторым отцом, потому что обязан ему очень многим.

Что отличает Кадыровых? Удивительная способность учиться, схватывать и усваивать основы всего того, что делает человека настоящим лидером и политиком с большой буквы. Оказавшись в непростых условиях, Кадыровы поразительно быстро делали шаги в плане роста. На глазах они превращались в фигуры, оставляющие, без преувеличения, след в истории. Причём, это касается и отца, и сына в полной мере.

Уже через месяц-другой после назначения на должность главы республики муфтий Ахмат-хаджи, в прошлом далёкий от экономики и политических нюансов, прекрасно разбирался во всем республиканском хозяйстве, уцелевшем и разрушенном, имел реальный план действий и адекватную команду исполнителей. Он выбил почву из-под ног главарей бандформирований, которые были загнаны в пещеры. Шансов у «той стороны» уже не было.

Разумеется, все это стало возможным при полной поддержке Кремля, но без серьёзных личных качеств и усердия Кадыровых все усилия были бы напрасны. И дело даже не в новостройках, небоскребах и аквапарках. Рамзану Кадырову удалось сплотить большинство чеченцев, что является для него лучшей характеристикой: этнос чрезвычайно неоднородный.

- Не качнётся ли маятник в другую сторону?

- Пока существует нынешняя система власти, маятник в другую сторону не качнётся. В России многое строится на личном доверии и личном уважении. Так было всегда. Личные качества лидеров определяли и основной вектор политики. Но будущее нельзя загадывать по одной простой причине: если ситуация глобального хаоса затронет Россию, Чечня будет частностью. Выступления экстремистов там попытаются организовать. Кто их будет давить и как, это другой вопрос. Но тогда ситуация будет чрезвычайно тяжёлой, и в соседнем Дагестане, и в других республиках.

Если война — плохо будет везде. Вот когда шли бои на границе, у нас приграничная территория с Украиной превратилась в горячую точку, сюда залетали снаряды и ракеты. Сейчас на территорию Украины с подачи киевского режима вводятся негласно иностранные контингенты. Там постоянно присутствуют представители ЧВК. Это глобальная спецоперация, которая направлена против только одного игрока — России.

Так что говорить о том, что именно Чечня встанет на первом плане, во главу углу в случае обострения, я бы не стал. Более того, чеченцы могут быть тем фактором, который отрезвит горячие антироссийские головы на Украине. Я не исключаю, что так и будет.

Хочу сказать, что чеченцы – это удивительный народ, конечно же, после русских. Потому что самый удивительный народ – это русские. Без всякой иронии говорю. Но чеченцы, которых я когда-то воспринимал в качестве противника, вызывают у меня удивление и уважение. Я действительно нигде не встречал так много, как в Чечне пассионарных личностей и, конечно же, столько бойцов на душу населения. Другое дело, что от этой воинственности чеченцы всегда первыми и страдали, окунаясь в межродовые столкновения.

Сейчас многие чеченцы возвращаются из Европы, поняв, что они не вписываются в западную модель мира, которая сейчас там строится, как и не вписывается вся Россия. То, что российское руководство ставит во главу угла традиционные ценности, чеченцам очень сильно импонирует. Потому что в мусульманском обществе культ семьи, матери, детей на первом месте. И если горцам говорят, что надо провести гей-парад и легализовать содомию, то из ста чеченцев 99 тут же пойдут в батальоны воевать с теми, кто насаждает извращения. Поэтому большинство нормальных чеченцев и идут помогать Новороссии.

На самом деле ситуация парадоксальная: для русского православного человека сейчас мусульманин-чеченец оказался ближе, чем, казалось бы, человек одной крови — украинец. Беда в том, что на Украине — канонической территории Православия, которое всегда защищали кровью, сейчас идёт раскол, продолжается наступление сектантов и еретиков-латинян.

Нам на протяжении веков приходилось отбиваться от этих вторжений, когда против нас поворачивали оружие предатели-перевертыши, переметнувшиеся на сторону противника. Но мы всегда были сильны смычкой разных народов, разных векторов в случае опасности. Как в Великой Отечественной войне все встали на защиту Родины, так и сейчас народы поднимаются, чтобы отстоять свои ценности. В этом — мощь и могущество России.

Беседовал Александр Дмитриевский
Фото в оглавлении Сергея Узакова
Материал — газетная версия публикации журнале «Новая земля» №3, официальном издании «Изборского клуба в Донецке»

Написать комментарий