Праведница Неонилла Дальне-Давыдовская - исполнительница воли Владычицы
Преп. Серафим, по сохранившимся рассказам, неоднократно проходил этой местностью, когда посылаем был настоятелем Саровской обители Пахомием по сбору в Муром и другие ближайшие к Сарову города и окрестности, а также когда он проходил на свою родину в город Курск. Сохраняется еще память о том, как он имел ночлег, или краткое отдохновение в доме Давыдовского крестьянина Козьмы Григорьева Кербенева, деда Неониллы Борисовны, которого Преподобный особенно любил за его страннолюбие и благочестивую жизнь. Сохранилось предание и о том, что в одном из своих путешествий подвижник Саровский шел вместе с Кербеневым по дороге, ведущей из села в Муром, и, дойдя до места, называемого «Кряжева сечь» или «Мокрое место», где ныне монастырь, он сел на дубовый пенек и при свидетелях сказал: «На этом месте будет женский монастырь, место это прославится!» Слышавшие усомнились, а некоторые даже засмеялись, из последних был отец крестьянина села Давыдова Федора Григорьева Евсеева (долго жившего при обители).
В другой раз на обратном пути из Мурома о. Серафим шел не один, а с близким ему духовным собратом Антонием. Они тогда были люди еще очень молодые, но проникнутые теплотою веры, всецело преданные подвигам иноческой жизни. Как видно из воспоминаний о нем, записанных одною из его почитательниц, в то время он проживал в Сарове и подвизался у преп. Серафима в его любимой пустыне. Преп. Серафим и тогда уже стяжал дух смирения и провидел будущее. Шли они дремучим Дальне-Давыдовским лесом и, дойдя до Кряжевой сечи, остановились. В это время, Божиим промыслом, проезжал крестьянский мальчик, соседнего села Натальина, по фамилии Дубов. Он вез из Мурома железо, и у него сломалась оглобля; заехав между кустарниками, он приискивал себе для оглобли деревцо и, заметив там сидящих странников, зашел за кусты и стал прислушиваться к их разговору. День был летний и тихий, ничто не мешало ему, и он с благоговением смотрел на них.
У преподобного Серафима был при поясе топорик, который он имел обыкновение носить. Сидели они на дубовых пнях, на том самом месте, где ныне сооружена монастырская соборная церковь в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали». Преп. Серафим (в то время еще Прохор), обратившись к Антонию, сказал: «На этом самом месте, отче, будет женский монастырь: его основательницей будет девица, она будет людям посмеяние, а Царице Небесной на прославление! Здесь будет храм во имя Матери Божией, в честь ее иконы «Утоли моя печали». Сказав это, о. Серафим встал и топориком срубил два дубка, заострил один из них и, обращаясь к спутнику, сказал: «А ты, отче, этот крест утверди!» О. Антоний утвердил поперечную часть креста. Ямку для водружения креста тем же топориком вырыл отец Серафим; потом, пропев тропарь кресту «Спаси, Господи, люди твоя...», водрузил крест между кустарниками и снова запел тот же тропарь, поклоняясь кресту. Отец Антоний принял участие в этой молитве, и оба благочестивых путника в третий раз пропели тропарь, продолжая молиться. Объятый духовным восторгом, о. Серафим сказал: «Вот на этом самом месте будет соборный храм!»
Окончив молитву, о. Серафим, обратившись в ту сторону, где стоял мальчик, совершенно не зная его, назвал его по имени и, подозвав к себе, сказал: «Ты думаешь, когда это будет? Это будет тогда, когда меня в живых не будет, а ты доживешь до того времени, когда будет устроена обитель, доживешь и до освящения храма в обители!»
Предсказание отца Серафима исполнилось: в 1858 году, после утверждения общины, основавшейся на этом месте, 2 октября был освящен первый храм во имя Всех Святых, и на этом духовном торжестве привелось быть уже престарелому Дубову. Он плакал от умиления и после литургии, обливаясь слезами, рассказывал первоначальнице общины, матери Антонии Соколовой, и всем присутствовавшим о предсказании батюшки о. Серафима и о своем случайном присутствии при водружении им креста. Возвратившись домой, Дубов вскоре заболел и умер. Рассказ этот передается в семействе Дубовых с особым благоговением к памяти подвижника саровского.
Другой крестьянин села Давыдова 86-летний старец Василий Рощин передавал слышанное им от самого Козьмы Григорьева Кербенева, что и в последние годы своей жизни преп. Серафим неоднократно повторял, что обитель в Давыдове будет женская, что будут в оную сперва сходиться девицы из Владимирской губернии, потом из мордвы, а затем будут стекаться в ту обитель со всех сторон, что благодать тогда ключом польется. За два года до своей кончины преп. Серафим Саровский пришедшей к нему страннице сказал: «Зачем ты странствуешь? Иди в монастырь, тебе готовится новая обитель». Потом, помолчав, продолжал: «Когда я ходил по сбору в Муром (в 1785 г.), то на пути в лесу я видел место, избранное Божиею Матерью для монастыря, я там сидел на дубовом пне, и этот пень попадет под первую церковь; туда пойдешь в монастырь и ты. Когда я был там в первый раз, то удостоился, грешный, видеть, как на этом месте, где будет соборный храм, спустилась икона Божией Матери «Утоли моя печали». Я успел только поклониться спустившейся иконе и встал, а икона уже исчезла; я был тогда еще молодым. Место это святое; Его возлюбила Царица Небесная...»
Странница послушалась совета прозорливого старца и поступила в монастырь, а впоследствии, когда был основан Дальне-Давыдовский монастырь, она перешла в него и жила там до самой смерти в 1889 году, передавая о предсказании преп. Серафима Саровского. Это была старица Марфа Артемьевна. В 1813 году, в селе Давыдове, у крестьянина Бориса Федорова Захарова родилась дочь, которой дали имя Неонилла. Деда ее, Козьмы Григорьева Кербенева, не было дома, он за день до того пошел в Саров к преп. Серафиму, который находился тогда в пустыньке. Увидя Кербенева, о. Серафим радостно сказал ему: «Родилась тому три дня в Давыдове девочка, имя ей Нишенька; людям она будет на посмеяние, Царице Небесной на прославление!» Возвратившись домой, Козьма Кербенев узнал, что именно в то самое время, на которое указывал преп. Серафим, родилась у него внучка Неонилла. Эта Неонилла и была впоследствии основательницей Дальне-Давыдовского общежительного женского монастыря, основанного ею в 1845 году, в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали».
С детства Неонилла была смиренна, кротка и молчалива; росла в бедности и осталась после смерти отца на руках своей благочестивой матери, которую горячо любила и слушалась. Когда скончалась ее мать, Неонилла в Сарове приняла тайное пострижение и наречена была Надеждою. Неоднократно приходилось видеть ей на Кряжевой сечи, у оврага, где ключи, какое-то небольшое пламя в виде горящей свечи, которое видели многие, а чаще всего дети, ходившие в лес за грибами и ягодами. По просьбе Неониллы тут был отслужен молебен, после которого она сказала своему деду: «Здесь, на этом месте будет монастырь в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали», но мне не придется в нем умереть, мне придется выехать из него для основания другой обители. Так повелевает мне Владычица; я не свое передаю тебе, дедушка, а передаю волю Пречистой...»
Неонилла приступила к исполнению воли Владычицы. Первым делом Неониллы Борисовны было найти человека умного, верного, для покупки на его имя земли для передачи ее после общине, которому также можно было бы поручить постройки, необходимые для устройства обители. Выбор ее пал на Валериана Владимировича Аристова, жившего в своем небольшом имении в селе Кирюшине с двумя родными сестрами-девицами, отказавшимися, как и он сам, от жизни семейной. В 1851 году 14 февраля прибыл в Нижегородскую епархию преосвященный Иеремия. Аристов обратился к нему за советом и благословением и представил ему того же года 24 марта все крепостные акты в подлиннике, обещая на все 309 десятин выдать дарственную запись на имя женской общины в честь иконы «Утоли моя печали», которую он имеет намерение основать при селе Давыдове.
Преосвященный ходатайствовал перед Св. Синодом об открытии женской общины и укреплении за ней жертвуемой земли. Аристов, заручившись архипастырским сочувствием к намерению Неониллы, поспешил приступить к работам. Но тут, как всегда в таких случаях, враг мира и любви посеял между Аристовым и Неониллой Борисовной недоразумение относительно места для устройства обители. Но вскоре это недоразумение прекратилось благодаря имени преподобного Серафима Саровского. Было следующее обстоятельство:
Девица из дворян Матрена Васильевна Загарина, земля которой была смежна с Кряжевой Сечью, лет сорок жившая тут в своем маленьком домике, была огорчена до глубины души разногласием между строителем и основательницей общины. Она с молодых лет хорошо знала преп. Серафима, бывала у него в Сарове, руководилась его советами, а после его кончины всегда усердно его поминала и во всех своих затруднениях просила его помощи. Так поступила она и теперь. Однажды вечером, перед сном помолившись Богу, она просила преп. Серафима узнать, где он благословит устроить обитель. Уснувши, она видит преп. Серафима, молящегося на коленях в том самом месте, где теперь построен соборный монастырский храм в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали». Она подошла к нему со слезами и спросила, где он благословит соорудить обитель? Старец отвечал: «Матушка, не беспокойся! Здесь, здесь, здесь, — повторил он трижды, — на этом месте благословит Бог быть обители». Тотчас она проснулась вся в слезах и поблагодарила Бога и преп. Серафима. Призвав к себе всех живущих с нею в доме, она объявила о бывшем ей сновидении. Аристов не дал веры этому сновидению и не внял просьбам Загариной. На следующий день он пошел с сестрами на Кряжеву Сечь; день был ясный, теплый, а то место, где ныне монастырь, было покрыто росой! После долгой общей молитвы кругом стало сыро, а то место, назначенное для храма, стало совсем сухое. Тогда не только Аристов, но все тут бывшие сестры изумились и начали молиться. Неонилла Борисовна в молитве призывала вслух преп. Серафима, просила его помощи и потом все вместе начали петь тропарь: «Утоли болезни много-воздыхающия души моея, утолившая всякую слезу от лица земли...». Тут Неонилла обрела между кустами тот самый крест, который, в присутствии мальчика Дубова, преп. Серафим водрузил в 1785 году. Неонилла тогда сказала Аристову: «Вот здесь, умна голова, (как она называла его обыкновенно), будет собор во имя Матери Божией «Утоли моя печали».
Этот крест оставался тут долгие годы и был прикреплен к длинному шесту, а впоследствии по распоряжению начальства водружен на месте закладки соборного монастырского храма. Таким образом сбылись в 1862 году слова преп. Серафима, сказанные им старице Марфе Артемьевне за два года до его смерти, т. е. в 1831 году. Этого креста не снимали с постройки до водружения пяти металлических крестов, а потом, как передавала старица Марфа Артемьевна, по распоряжению первоначальницы общины, он был положен под престолом придельного храма, который именно в память этого события и был освящен в честь Воздвижения Креста Господня в 1872 году. Выехав из дорогой ей Дальне-Давыдовской обители, Неонилла поместилась в селе Кирюшине, у помещика Аристова, где и прожила до 1864 года, а с 1864 года они нашли себе убежище у князя Звенигородского; все скорби и труды Неонилла переносила с обычным ей терпением, смирением и кротостью и твердо верила в помощь Матери Божией, Которая сказала ей, что она в Давыдове не останется, что ей повелено Богом основать еще и другую обитель. И вот слова эти сбылись, она, с Божиею помощию, основала и другую общину в урочище под названием «Кутузовка», которая, по ходатайству преосвященного епископа Модеста, Высочайше утверждена в 1886 году. Мать Неонилла, в иночестве Надежда, тихо отошла в вечность на 60-м году жизни, 27 января 1875 года, на третий день после обительского праздника в честь иконы «Утоли моя печали». Тиха и спокойна была ее кончина, как кончина праведницы, подвигом добрым подвизавшейся, течение скончавшей, веру соблюдшей и ожидающей суда Милостивого и Всеправедного Судии. Согласно ее воле, прах ее погребли рядом с прахом ее сподвижницы Агриппины. Как на земле, живя вместе, они руководились заветами общего своего духовника-наставника, приснопамятного отца Серафима, так и по смерти пожелали телом лежать вместе, до всеобщего Страшного суда Божия.
Источник: http: www.alt-tv.ru
