Благовествуй земле, радость велию, хвалите небеса Божию славу
Какую это радость заповедуется земле благовествовать? — Радость спасения в Господе Иисусе Христе. — Вся земля была в глубоком трауре, и хотя с уверенностию чаяла, но долго-долго не видела избавления. Наконец, благая весть принесена с неба, возвещена по всей земле и радостно принята. — Благовествуй же, земле, сию радость твою великую.
Небеса, приникая к земле, видели только плач, стенание и горе. И вот просветлел лик сетующей земли, — и как образ совершения сего явил во всей полноте беспредельные Божественные совершенства; то как удержаться и небесам от того, чтоб не хвалить сию Божию славу? Хвалите же, небеса, Божию славу.
Небеса, кои приглашаются хвалить славу Божию — это мир Ангельский; а земля, коей повелевается благовествовать радость велию — это люди... Ангелам — что напоминать о Богохвалении, когда они и так непрестанными гласами взывают: "Свят, свят, свят — Господь Бог Саваоф!" — А людям, может быть, не излишне напоминать: не забывайте, други, о великой радости, единственно-истинной радости, принесенной вам с неба в час благовещения Пресвятой Деве Марии.
Когда Архангел в первый раз возвестил Преблагословенной Деве: "Радуйся", — тогда, можно сказать, только занималась заря радостного дня, имевшего воссиять впоследствии... Но и тогда у Пресвятой Девы, уразумевшей силу слов приветственных, сама собою исторглась песнь: "Величит душа Моя Господа, и возрадовася дух Мой о Бозе, Спасе Моем" (Лк. 1, 46, 47). В каких ныне восторженных песнях должна изливать радость свою душа, когда знает, — и Воскресение и Вознесение и Сошествие Св. Духа, основание и прославление Церкви Божией на земле, и водворение на небесах Церкви первородных! — Судя по сему, у нас не должно быть нерадующихся; а если так, то что и говорить нам, радуйтесь. — Радующийся радуется — напоминай ему или не напоминай о радости; равно как не имеющий на сердце радости не будет радоваться, сколько ни тверди ему: радуйся — радуйся! — Благодарение Господу! И мы введены в сокровищницу благ небесных и стоим у источника всех радостей и утешений. Если причастились сих благ, то пьем утешения и радуемся; а если не причастились, не можем радоваться, сколько б ни напрягались на то, пока не вкусим тех благ обвеселяющих. Итак, смысл воззвания: благовествуй, земле, радость велию — однозначителен с приглашением: вкусите, люди, благ, принесенных Господом на землю, — и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто уже не возьмет от вас.
Кто сидел во тьме, томился сею темнотою, и потом изведен на свет, тот не может не чувствовать утешения, что видит свет дневной, радостное солнце и все освещаемое им разнообразие тварей. Он не забудет никогда прежнего томления и минуты, в которую избавлен от него. — И мы по естеству — во тьме: воссиял ли свет Христов в сердцах наших! Созерцает ли око ума нашего Бога, в Троице поклоняемого — сие умное Солнце, и все открытые нам тайны Божественного мироправления и искупления, — сей Свет, освещающий все сущее и бывающее!? Помним ли минуту, когда прогнана тьма, и облистал нас свет умный? — Кто может сказать сие, тот радуется... Кто не может: изыди прежде из тьмы, и возрадуешься.
Кто томился в узах, и освобожден: тот помнит хорошо, как пришла к нему весть о свободе, — как отворили узилище, разбили оковы, — и извели его на свободу... и не может не радоваться, потому что вкушает свободу. — Лежат и на нас узы греха, злых обычаев мира и тиранство сатаны. — Помним ли в жизни своей такую минуту, когда, как Ангел, слетало в душу чаяние и желание свободы, — когда вливалась в душу необычайная некая сила, — и с ней спадали одни за другими узы греха, мира и диавола? — С кем было это, тот в области радостной свободы чад Божиих — радуется и веселится... С кем не было... взыщи прежде сей свободы, и начнешь радоваться... и все святые Ангелы возрадуются с тобою.
Кто лежал в расслаблении, покрытый ранами, — и потом исцелен: может ли тот не иметь чувства здравия и ходить не радуяся в крепости и бодрости от присутствия новых сил? — И мы в расслаблении от нерадения, и в ранах от страстей. — приходил ли к нам Врач душ и телес, и душа наша внимала ли слову Его, как расслабленный: "Возьми одр твой", — и как больной: "Се здрав еси..." Кто сподобился сего, тот не может не петь песней радости, скача и играя; а кто нет, — взыщи прежде Врача — уврачуйся, и будешь радоваться.
Кто был в изгнании, или самовольно убегал из дома, — а потом воротился и благосклонно принят: забудет ли тот, как навстречу ему вышел отец его, пал на выю его и облобызал, — как потом обмыли его, одели и учредили пир о возвращении его?.. А помня сие, может ли не утешаться тем непрестанно, пребывая в дому отца своего милостивого!.. Бегали и мы из дома Отчего... Помним ли тоску разлучения, — побежденную робость и прогнанный страх возвращения — в покаянии, — милостивое объятие Отчее — в разрешении, — пир
— в причащении... и главное — носим ли в глубине сердца своего то убеждение, что мы в дому Отца,
— а не в изгнании, — в милости и любви, а не под гневом и клятвою? Если так, дух наш не может не радоваться, хотя бы тело терзали когтьми железными; а если нет, — нет нам радости, хотя бы окружили себя всеми утехами мира...
Так, братие, кто вкусил блага, принесенные Господом на землю, т. е. и этот свет ведения, — и сию свободу от уз греха и силу на добро, — и это исцеление ран сердца, и это сыновство Богу — тот пребывает постоянно в небесной непритворной радости. — Ублажим таковых; а тем, кои чужды сего состояния,
— пожелаем внити в радость Господа прямым путем вкушения благ, приносящих истинную радость.
Не льститеся, братие!.. Духовная радость не есть минутное, случайное, принужденное влечение сердца, а есть отражение постоянного радостного состояния всего существа, преимущественно из отношения его к Богу, — и восприятия от Него помянутых благ. — Можно насильно напрягать свое сердце на радость; но радость будет извергаема из него тотчас, как палка, вертикально погружаемая в воду. — Можно на минуту обмануть сердце представлением ему мнимых благ, но это будет не обрадование, а опьянение, кончающееся обычно большим томлением. Блюдитесь же и не обманитесь. — Можете встречать много светов — светов суемудрия, — кои не суть светы ведения, а блуждающие огоньки, подобные тем, что всегда почти вьются над трупом мертвого... Смотрите и не обманывайтесь. — Есть люди, кои думают, что расширяют круг свободы в неограничении своих желаний, но кои на деле походят на обезьян, самовольно запутывающих себя в сети. — Не увлекайтесь примером их. Мало ли предлагал мир утех, — будто целений ран сердечных, — но кои больше еще томят и разъедают раны, как миражи водные в пустыне, или соленая вода, разжигающая жажду! Отчуждите себя от них. И князь мира, — дышащий злобою на нас в сердце, всегда со сладкою, будто отеческою речью до времени обращается к нам, предлагая довольство и покой. Отриньте обаяния и сего льстеца, обаяющего нас.
Пусть не знает сердце ваше другой радости, кроме радости спасения в Господе Иисусе Христе. — Пречистая Владычица Богородица, — первое радости приятелище, да обрадует всех нас сею радостию, — кого в чувстве действительного спасения, кого в верной надежде получения его, — да воспоет каждый ныне с Нею: "Величит душа моя Господа, и возрадовася дух Мой о Бозе Спасе Моем". Аминь.
1860 г. На Благовещение.
