«Подожди, придет твой Илья»
Матроне было восемь лет, когда забрали нашего дедушку, Илью Горшкова (Матрониной сестры муж). Жена его растерялась: «Ох, что ж я теперь буду делать?» У них было семь или восемь детей. Матрона говорит: «Подожди, придет твой Илья». «Пошла бы ты от меня, слепая!» - отмахнулась сестра. А Матрона ей: «Не слушаешь, ну, как хочешь». Вот пошли они в ригу молотить. Матрона их предупредила: «Молотите быстрее, а то не успеете». Они только засмеялись: «Что это ты все предсказываешь, слепая?» - «Ну, как хотите. А то можете не успеть». Начали они работать, вдруг кто-то бежит: «Илья пришел!» Они побежали, все на току оставили. А ведь раньше никто не верил.
А один раз (у сестры она жила или дома) подошел мужик и хотел поджечь дом. Но видит: какой-то человек стоит и стоит возле дома. Раз подошел, два подошел, а человек все стоит, не отходит, не дает поджигать. Потом мужик этот пришел к ним с покаянием: «Правда, ваша слепая чего-то знает. Я не смог ничего сделать».
+ + +
Матронушка - тетка родная моей матери. На Сходне, где она последнее время жила (мы там потом были), все сломали, и дядя Сережа, у которого она жила, умер. Я не знала, как ее называть, и смущалась из-за этого. Но она мне сказала: «Что ж ты меня никак не называешь? Кем я тебе довожусь? Бабушка. Хоть я и не выходила замуж, я все равно тебе бабушка».
Я приехала в Москву в 1937 году... Когда началась война, я собралась в Себино. Взяла билет и перед отъездом зашла к Матроне. «Я еду домой». - «Нет, ты домой не езди». - «А я уже билет взяла». - «А кто тебе разрешил?» - «Я боюсь, тут бомбежки» - «Там еще хуже будет». Я упрямая была, не слушалась. А Матрона говорит: «Ну потужишь и обратно приедешь».
Так и вышло, как Матрона сказала. Вернулась я в Москву в 1947 году. А через пять лет взяла на работе отпуск и поехала в Себино и там собралась замуж за Василия, а хотела за другого. Приехала в Москву к Матроне (она тогда жида на Сходне, улица Курганная, дом двадцать три, у дяди Сережи Курочкина) сказать ей, что уезжаю в Себино. Там уже свадьбу готовят, стол накрывают. А она говорит: «Ты Богу молилась? Подожди, не езжай». Я возразила: «Он за мной приехал, а я не поеду? Уже билеты взяли». - «Ты сейчас поедешь, и опять тебе приезжать. Сдай билеты». Я не послушалась. Приехали мы домой, а нас догоняет телеграмма: Матронушка умерла. И поехали мы обратно.
Еще до Сходни Матрона жила в Загорске, у тети Поли. Я к ним часто приезжала. Однажды из Царицына приехала одна больная, муж ее был полковником. Она четырнадцать лет лежала. Ее на носилках внесли, когда они первый раз приехали. Во второй раз она уже сидела, а в третий раз уже сама шла. Муж ее не знал, как отблагодарить Матрону: «Я тебе хоть машину куплю». А Матрона от всего отказалась: «И машина мне твоя не нужна».
Одна женщина приходила к ней - Лена. Вышла замуж со школьной скамьи. Восемнадцать лет было сыну, когда муж ее бросил и женился на другой. Она пришла к матушке: «Матронушка, что мне делать? Он меня не хочет видеть». - «Ну и ладно».
Лет через пять он заболел и лег в больницу. Лена приходит: «Матушка, как мне быть? Сходив в больницу?» - «Ступай, иди». Она пришла в больницу, а он уже помер. Она снова к Матроне: «Как же мне теперь плакать о нем?» - «Как хочешь». Жена плачет: «Милый мой, хороший мой!» Потом спрашивает: «Куда мне записать?» - «Ну, записывай, его во все церкви». Она записала и каждый выходной к бабушке ходит, спрашивает: «Как он там?» А Матрона ей говорит: «Я вижу его каждый; день: в костюму в серой рубашечке и лысый. Однажды влетел в окно, как голубь. И говорит: "Какой прекрасный там рай! Как бы мне туда попасть?” Ты ему закажи еще сорокоуст». Она заказала.
Однажды приходит, а Матрона сидит на койке и улыбается: «А что же, вы не видели, как я с ним разговаривала?» И спустя еще некоторое время сказала: «Ну вот, теперь твой Богдан из шкуры вышел. И это все благодаря тебе».
+ + +
Однажды на Сходне, у тети Груши и дяди Сережи, бабушка Матрона говорит: «Идите все домой». И сделалось темно, поднялся ветер, все летит мимо окон: и железо, и кирпичи, и крыши; электрички переворачивало, березки в обхват все скосило. Это был смерч 1951 года. Мы все испугались, а Матрона успокаивает: «Не бойтесь!» Наш дом как стоял, так и стоит, а у всех вокруг разрушения. У кого крышу приподняло, у кого сарай, у кого во дворе все перевернуло. На ключе, за линией, где колодец был, все березы скосило, как косой. А у нас - ни кирпичика. И враз все просветлело.
Она все знала наперед. Про себинскую церковь говорила: «Откроется церковь, куда она денётся, откроется». Мне она говорила: «Хотя я умру, а все равно я буду с тобой, живая. Никогда про меня не забывай». Говорила мне: «Поезжай в деревню, хлебушек, да и мясо будешь есть». Так и получилось - живем в достатке. А я ей не поверила тогда: «Какое мясо? Да я сроду его не ела».
Матрона все время сидела на койке. Ручки маленькие, ножки коротенькие. Я за нее боялась и хвататься. Она меня звала Семка, тетю Дашу - Петька, тетю Таню звала Ванькой, тетю Грушу - Андрей, всех звала на прозвище. За Матроной ухаживала Пелагея, которая потом умерла, тетя Поля краснопольская. После тети Поли - тетя Даша и тетя Таня. На Сходне - тетя Груша (Агриппина Ивановна) и дядя Сережа ракитинские, вторая тетя Поля (ракитинская).
Многие приходили к Матроне. Всякие ходили, бывало, на машинах приедут... Порченую на носилках несут, а она упрется в притолоку и не идет. А сама все рассказывает, кто ей что сделал.
Матрона ножки поджимала под себя, под юбку. Люди встанут на колени, она одной рукой по голове водит, а другой крестит. А та кричит: «Слепая, дурочка, урод, куда ты меня прешь, на улице дождь!»
ЖИТИЕ И ЧУДЕСА СВЯТОЙ ПРАВЕДНОЙ БЛАЖЕННОЙ МАТРОНЫ МОСКОВСКОЙ
